Шаман из Зловещего Тотема покачал головой.
– Нет. Нашими основными целями были Громовой Утес, деревня Кровавого Копыта, приют у Солнечного Камня и лагерь Мохаче.
– Тогда направляемся в Таурахо и будем надеяться, что он не станет их следующей мишенью. Оттуда мы уже можем отправиться...
– Отправиться куда? – перебил Песня Бури.
Бейн, сжав челюсти, глядел прямо перед собой и со всей силы погонял своего кодо. Его сердце сжималось от боли утраты отца и кипело гневом от ночной бойни, устроенной Зловещим Тотемом.
– Не знаю, – честно ответил он. – Мне известно лишь одно – я буду мстить за своего отца, и не будет мне отдыха, покуда не раскроется предательство Зловещих Тотемов. Мой отец позволил им жить вместе с нами, хотя они отказались примкнуть к Орде. Я же искореню их из самого дальнего уголка нашей тауренской общины. Да, я клянусь в этом.
В последние несколько лет Бейну редко когда приходилось путешествовать вне пределов Мулгора, и он почти уже забыл, какими просторными и бескрайними были Степи. Джорн Заклинатель Небес приветствовал их и пригласил к себе, заранее убедившись, что орки-охранники ничего не узнали. Бейн до сих пор не знал, кому он может доверять. Они собирались в дальней комнате одного из самых больших домов лагеря: Бейн, четыре Храбреца, которые сопровождали его от деревни Кровавого Копыта, перебежчик Песня Бури и восстанавливающийся от ран Хамуул Рунический Тотем, поведавший свой трагический рассказ об атаке на мирную встречу друидов. Джорн присоединился к ним, поставив перед гостями поднос с яблоками, арбузом, мулгорским хлебом с пряностями и кусками обжаренного мяса.
Бейн кивнул охотнику в знак благодарности. Он попробовал на вкус фрукты и обратился к Хамуулу.
– Я верю твоим словам, Хамуул, как и словам Песни Бури, хоть он и из Зловещего Тотема. Это ужасно, коли лидер Орды мог так предать нас, а мне остается только довериться нашему старому врагу.
Песня Бури опустил голову. Он чувствовал себя неловко, находясь здесь, но все же он смог заслужить уважение и доверие Бейна и остальных.
– Я не знаю, было ли известно Гаррошу о нападении, но я уверен, что выжил лишь благодаря удаче и их недосмотру, – молвил Хамуул. – Они подумали, что я мертв, и я чуть было не оправдал их надежды. Что же до вызова, – и он посмотрел на Песню Бури, – Гаррош, возможно, знал об используемом яде, а может, и нет. Это не имеет большого значения. Магата получила то, что хотела – контроль над Громовым Утесом и деревней Кровавого Копыта, скорее всего над лагерем Мохаче, и если мы не остановим ее, то и над всеми тауренами.
– Они не захватили Солнечный Камень, – осторожно вставил Джорн. – Оттуда прислали гонца. Им удалось отразить атаку.
Бейн кивнул. Это были хорошие новости, но этого было недостаточно. Бейн тихо прорычал и заставил себя продолжить трапезу. Ему нужно было поддерживать силы, хотя кусок в горло не лез.
– Верховный друид, мой отец всегда внимал твоим советам. Мне нужна помощь, как никогда ранее. Что нам делать? Как нам бороться с нею?
Хамуул вздохнул и задумался. Наступила долгая пауза.
– Мы знаем, что большая часть тауренов подчиняются Магате, по доброй воле или против нее. Гаррош может быть не виновен в предательстве, но он – горячая голова, и, так или иначе, он желал твоему отцу смерти, – Бейн глубоко вздохнул, Хамуул сочувствующе посмотрел на него и продолжил. – В Подгороде ты не будешь в безопасности, только не среди его патрулей, ибо они состоят из орков, скорее всего лояльных Гаррошу. Тролли Темного Копья более всех заслуживают доверия, но их не так уж и много. А что касается эльфов крови, они находятся слишком далеко, чтобы выслать помощь. Гаррош наверняка достигнет их раньше нас.
Бейн невесело рассмеялся и указал на Песню Бури.
– Похоже, что нашим врагам можно верить куда больше, чем нашим друзьям, – сказал он холодно.
Хамуул был вынужден согласиться с ним.
– По крайней мере, до них проще добраться.
И вдруг у Бейна появилась идея, смелая и опасная. Как и учил его отец, сначала он молча сидел, тщательно обдумывая свою мысль, вместо того чтобы выпалить ее сразу. Наконец он решился.
– Я скорее предпочту благородного врага, нежели бесчестного друга, – сказал он спокойно. – Так обратимся же к благородному врагу. Мы отправляемся к женщине, которой доверяет Тралл.
Он посмотрел на каждого на них, видя, что они начинают понимать, о ком он говорит.
– Мы отправляемся к леди Джайне Праудмур.
Глава 23
– Го’эль, ты когда-нибудь проходил обряд поиска видений? – спросила Гейя однажды ночью, когда они делили простую пищу из тушеного копытня и хлеба. Тралл ел с жадностью; день выдался длинным и сильно утомил его как морально, так и физически.
Этот день он провел, не помогая элементалям этой земли и не общаясь с ними, а уничтожая их.
Тралл увидел, что очень немногие духи стихий были уравновешены и находились в гармонии с собой и другими стихиями. Некоторые по-настоящему были стихией, хаосом. Другие были больны и искажены. Спокойная, но твердая рука могла вернуть их прежнее состояние. Но иногда сущности были слишком испорчены. Такой была та небольшая искра в Оргриммаре, которая не слушала уговоры и мольбы.
Шаман не может быть эгоистичным. Он должен проявлять к элементалям почтение и уважение, смиренно просить у них помощи и с благодарностью принимать ее. Но шаманы также несут ответственность за защиту мира от зла, и если это зло исходит от бесконтрольного элементаля, им надлежит исполнить свой долг.
А Запределье было явно переполнено такими элементалями.
Аггра ввязывалась в бой с такой уверенностью, будто она делала это десятки, а то и сотни раз. Она не получала от этого удовольствия, но и не колебалась, когда необходимо было защитить себя или его, своего подопечного, даже если она и не желала видеть его в такой роли. Это грустная битва, думал Тралл, ведь шаман использует силу здорового элементаля, чтобы убить его испорченных... сородичей? Коллег? Он не мог подобрать подходящее слово, но у него щемило сердце. Глубоко внутри его терзал вопрос: неужели таким станет будущее элементалей Азерота? И есть ли способ предотвратить это?
Он повернулся к Гейе, чтобы ответить на ее вопрос.
– Когда я был молод и учился у Дрек'Тара, я встречался с элементалями, – сказал Тралл. – Я не ел и не пил целый день. Дрек'Тар отвел меня в некое место, и я ждал, пока элементали не приблизились ко мне. Я задал каждому из них вопрос, что было частью моего испытания, и пообещал служить им. Это… очень впечатлило меня.
Аггра и Гейя обменялись взглядами.
– Хорошо, – сказала Гейя, – хоть это и не традиционный обряд посвящения. Дрек'Тар сделал то, что мог в сложившихся обстоятельствах. Он был одним из немногих оставшихся, и когда ты пришел к нему, Снежные волки были слишком заняты борьбой за выживание, и поэтому он не смог подготовить для тебя принятый обряд поиска видений. Ты преуспел и сам, Го’эль, преуспел на удивление хорошо, но возможно теперь, когда ты вернулся на свою родину, чтобы учиться, для тебя настало время пройти правильный поиск видений.
Аггра кивнула. Она выглядела серьезной, и во взгляде ее не было обычного едва скрываемого презрения. На самом деле, как раз наоборот – она, казалось, почти обрела к нему новое уважение, если полагаться на язык ее жестов.
– Я сделаю то, что должен, – сказал Тралл. – Ты думаешь, из-за того, что у меня не было этого особого обряда, я не могу научиться тому, что прибыл узнать?
– Поиск видений помогает постичь себя, – сказала Аггра. – Возможно, тебе это необходимо, и после этого ты будешь готов принять новое знание.
Было трудно не обидеться на ее оскорбительные слова.
– В отличие от некоторых, я добился всего сам, – сказал он сухо. – Я думаю, что уже многое знаю о самом себе.
– И все же могущественный Раб не может найти то, что ищет, – сказала Аггра, немного напрягшись.
– Не ссорьтесь, – сказала Гейя мягко, хотя и нахмурилась. – В мире достаточно хаоса и без двух шаманов, язвящих друг другу. Аггра, ты говоришь то, что думаешь, и это хорошо, но придерживать язык время от времени послужит для тебя хорошим упражнением. И, Го’эль, ты, конечно же, согласен, что любому, даже вождю Орды, будет полезно узнать себя получше.
Тралл слегка нахмурился.
– Мои извинения, Бабушка. Аггра. Я расстроен, потому что ситуация ужасна, а я пока ничего не могу сделать, чтобы помочь. Никому не станет лучше, если я буду выплескивать свое раздражение на вас.
Аггра кивнула. Она выглядела раздраженной, но каким-то образом Тралл почувствовал, что в этот раз не из-за него. Казалось, она злилась на себя.
Ему стоило признать, что молодая шаманка приводила его в замешательство. Он не знал, что она собой представляет. Траллу было весьма привычно общаться с умными, сильными женщинами. Он знал двух – Тарету Фокстон и Джайну Праудмур. Но они обе были людьми, и он начинал понимать, что место, из которого они черпали силу, очень отличалось от того, где женщины орков брали свою. Он слышал рассказы о своей матери, Драке, которая родилась слабой, но с помощью своей воли и решимости она стала столь же сильной физически, какой была разумом и чувствами.
– Ставшая воином, – однажды с восхищением выразилась Гейя о Драке. – Легко быть хорошим воином, когда предки одарили тебя скоростью, силой и здоровым сердцем. Не так легко, когда ты должен вырывать эти вещи у мира, который не хочет отдавать их тебе, как сделала Драка.
Теперь она говорила с Траллом, хотя ее пристальный взгляд был направлен на Аггру.
– Дух твоей матери внутри тебя, Тралл. Как и она, всего, что у тебя есть, ты добился самостоятельно. То, что ты дал своему народу, далось тебе нелегко, ты должен был сражаться за это. Ты сын своей матери, так же как и своего отца, Го’эль, сын Дуротана и Драки.
– Я прибыл сюда, чтобы сделать все необходимое, чтобы узнать, как помочь моему миру, – сказал Тралл. – Но я приступил бы к этому поиску видений как можно скорее.