Тралл понимал, что очень немногие духи стихий находились в равновесии и гармонии с самими собой и другими стихиями. Некоторые полностью соотвествовали своей природе, какой бы хаотичной она ни была. Другие иногда оказывались больны и порочны. Нередко бережная, но твердая рука могла вернуть их на верный путь. Но случалось так, что элементали оказывались повреждены слишком сильно. Именно такой была маленькая искорка в Оргриммаре, которая не желала прислушаться ни к голосу разума, ни даже к мольбам.
Шаманы не могли быть эгоистами. Они должны были всегда выказывать уважение и почет элементалям, смиренно просить их о помощи и с благодарностью принимать эту помощь, когда ее оказывали. Но кроме того на них возлагалась обязанность защищать мир ото зла, и если причиной этого зла становился неуправляемый элементаль – что ж, дальнейшие действия были ясны. И, очевидно, в Запределье таких элементалей нашлось более чем достаточно.
Аггра ввязалась в бой с такой уверенностью, словно делала так десятки, или, может быть, даже сотни раз. Ее совсем не радовала эта задача, но орчиха, не колеблясь, защищала и себя, и Тралла – даже если ей и хотелось поступить иначе. Тралл подумал, что та битва была мучительной: шаманам пришлось использовать мощь здоровых элементалей, чтобы сразить их порочных… братьев? товарищей? Тралл не знал, как еще их назвать. Но он с болью наблюдал за происходящим. В глубине сознания орка снова и снова всплывала мысль: «Неужели это – будущее элементалей Азерота? Неужели я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить его?»
Тралл повернулся к Гейе, чтобы ответить на ее вопрос.
– В юности, когда я учился у Дрек’Тара, то вступил в контакт со стихиями, – начал он. – Я ничего не ел и не пил целый день. Дрек’Тар отвел меня в определенное место, и там я ждал, пока стихии не подошли ко мне. Я задал каждой из них вопрос – он был частью моего испытания – и поклялся служить им. Это было… невероятно.
Аггра и Гейя переглянулись.
– Это хорошо, – проговорила Гейя, – хотя и не похоже на традиционный обряд посвящения. Дрек’Тар сделал все, что мог, находясь в крайне сложных условиях. Он являлся одним из немногих оставшихся шаманов, и, когда ты к нему пришел, клан Северного Волка был слишком занят вопросом простого выживания. Потому-то ему и не удалось подготовить для тебя традиционное задание по поиску видений. Ты хорошо справился сам, Го’эл, даже невероятно хорошо. Но, возможно, сейчас, когда ты вернулся в родные края, чтобы учиться, пришло время провести для тебя настоящий ритуал.
Аггра кивнула. Она выглядела опечаленной и не смотрела на него со свойственным едва скрываемым презрением. Более того, орчиха, казалось, почти начала его уважать, если Тралл правильно читал язык ее тела.
– Я сделаю то, что должен, – согласился Тралл. – Ты считаешь, что у меня не получается узнать то, зачем я пришел сюда, потому что я не проходил именно этот обряд?
– Поиск видения нужен для того, чтобы узнать самого себя, – пояснила Аггра. – Возможно, именно это тебе необходимо, чтобы быть готовым принять новое знание.
Траллу стоило большого труда сдерживаться и не обижаться даже на малейшие ее замечания.
– Я сделал больше многих и всего добился сам, – холодно заметил он. – И думаю, я уже достаточно про себя узнал.
– И все же могучий Раб не может найти то, что ищет, – слегка поддразнила его Аггра.
– Прекратите, оба, – Гейя говорила мягко, но хмурилась. – В наших мирах достаточно хаоса и без двух вечно подкалывающих друг друга шаманов. Аггра, ты всегда говоришь то, что думаешь, и это хорошо. Но, возможно, тебе стоит поучиться время от времени держать язык за зубами. И, Го’эл, ты ведь наверняка признаешь, что любому, даже вождю Орды, будет полезно узнать себя чуточку получше.
Тралл слегка нахмурился.
– Прошу прощения, бабушка, Аггра. Я раздосадован, потому что наше положение отчаянно, а я пока ничего не могу сделать, чтобы это исправить. Но, вымещая свою злость на тебе, я ничего не изменю, – Аггра кивнула. Она казалась раздраженной, но Тралл каким-то образом почувствовал, что на этот раз девушка злилась не на него. Похоже, она сердилась на саму себя.
Он должен был признать, что молодая шаманка приводила его в замешательство, Тралл не понимал, что и думать о ней. Вождю Орды не раз случалось работать с умными, сильными женщинами. Он хорошо знал двоих: Тарету Фокстон и Джайну Праудмур. Но обе они принадлежали к человеческому роду, и Тралл начал осознавать: истоки, из которых орочьи и человеческие женщины черпали силы, очень сильно различались. Он слышал рассказы о своей матери, Дреке. Она родилась слабой и болезненной, но, благодаря своей воле и решительности, стала физически такой же сильной, какой была умственно и духовно. «Воительница, добившаяся всего сама», – так однажды Гейя с восхищением отозвалась при нем о Дреке.
Теперь она сказала Траллу то же самое.
– Легко быть хорошим воином, когда предки одарили тебя скоростью, силой и могучим сердцем. Но совсем непросто, если ты должен вырвать все это у мира, который вовсе не желает ничего тебе давать, – она взглянула на Аггру и продолжила: – Ты должен хорошо понимать это, Го’эл. То, кем ты сейчас являешься – лишь твоя заслуга, ты создал себя сам. Все, сделанное тобой для своего народа, тоже не досталось тебе даром – ты боролся за это. Ты – сын своей матери, равно как и сын своего отца. Го’эл, сын Дуротана… и Дреки.
– Я сделаю все необходимое, чтобы узнать, как помочь моему миру. Ведь за этим я сюда и пришел, – ответил Тралл. – Но я бы хотел отправиться на этот ритуал по поиску видения как можно скорее.
– Ты останешься здесь ровно столько, сколько понадобится, и ты это знаешь, – возразила Аггра. Тралл слегка зарычал про себя, но ничего не ответил – ведь она была права.
Андуин прекрасно понимал, что он вовсе не был «почетным гостем». Он фактически оказался заложником, причем самым ценным из тех, что были у Мойры.
Прошло четыре дня с тех пор, как Мойра и ее дворфы из клана Черного Железа ворвались в город. Когда Андуин возвращался от Рохана, он обнаружил на столе в главном зале конверт, подписанный витиеватым почерком. Принц стиснул зубы, когда увидел, что красный воск был скреплен королевской печатью Стальгорна. Он вскрыл конверт под мрачным взглядом Друкана – «почетного стражника», приставленного к Андуину, чтобы «о таком дорогом госте точно хорошо позаботились».
«Ее величество желает лицезреть Вас на приеме сегодня вечером. Форма одежды – парадная. Просьба не опаздывать».
Андуин едва сдержался, чтобы не смять и не выбросить письмо. Вместо этого он вежливо улыбнулся Друкану.
– Пожалуйста, передайте ее величеству, что я с радостью приду. Уверен, она захочет получить мой ответ как можно скорее. – «По крайней мере, – подумал мальчик, – я хоть на несколько минут избавлюсь от этого сторожевого пса». Он подождал, пока Друкан сообразит, что ему никак не отделаться от этого поручения. Скорчив недовольную гримасу, дворф потопал прочь.
Андуин вдруг понял, что его даже бодрило полное отсутствие притворства, интереса и участия со стороны Друкана – в конце концов, дворф не скрывал своих чувств по отношению к принцу.
Андуин принял ванну и оделся. Возможно, Мойра думала, что может управлять им, как марионеткой, требуя присутствия юноши. Но, настаивая на официальной форме одежды, она давала Андуину возможность надеть корону и прочие регалии, которые подчеркнут их равенство. Принц прекрасно понимал, сколько силы несут в себе такие детали. Уилл помог ему одеться, раз десять поправил корону, исправляя лишь ему заметные недочеты, и достал зеркало.
Андуин удивленно моргнул. Он терпеть не мог, когда взрослые говорили: «Как же ты вырос с тех пор, мы виделись последний раз». Но теперь доказательство тому было у него перед глазами. В последнее время мальчик практически не обращал внимания на отражение в зеркале, однако сейчас он увидел, что его взгляд и выражение лица стали мрачнее. Его детство не было лишено тяжелых испытаний, но юноша совсем не ожидал, что напряжение последних дней так сильно на нем отразится.
– С вами все хорошо, ваше высочество? – забеспокоился мужчина.
– Да, Уилл. Все хорошо.
Пожилой слуга наклонился вперед.
– Я уверен, что ваш отец работает, не покладая рук, чтобы найти способ вызволить вас отсюда, – произнес он едва слышно.
Андуин только кивнул в ответ.
– Что ж, – вздохнул он мгновение спустя, – пора ужинать.
Андуина провели в комнаты за Высоким троном. Оказалось, что за удивительно небольшим столом было всего два места. Похоже, королева собиралась отужинать в очень узком кругу.
Другими словами, его ожидал допрос.
Юноша предположил, что Мойра займет место во главе стола, и поэтому вежливо встал рядом со своим стулом, ожидая ее прихода.
Он ждал. И ждал. Время шло, и Андуин понял, что это тоже часть игры. Принц разбирался во всем гораздо лучше, чем думала Мойра. Он был молод и знал об этом. А еще знал, что люди недооценивали его именно по этой причине. И Андуин мог обернуть это себе во благо.
А еще, в силу своего юного возраста, он мог очень долго стоять, не испытывая каких-либо неудобств.
Наконец, дверь распахнулась. Дворф из клана Черного Железа, одетый в ливрею Стальгорна, выступил вперед и, выпятив грудь, громогласно объявил:
– Встаньте, чтобы поприветствовать ее величество Мойру, королеву Стальгорна!
Андуин слегка улыбнулся дворфу и развел руками, показывая, что уже и так стоит. Когда Мойра вошла, принц вновь поклонился ей ровно настолько, насколько подобало кланяться равному по статусу. Когда он выпрямился, вежливо улыбаясь, то увидел, как на обыкновенно непроницаемом, притворно-радушном лице Мойры промелькнуло раздражение.
– Ах, Андуин. Вы как раз вовремя, – прощебетала она, плавно входя в комнату. Слуга пододвинул для дворфийки кресло, Мойра опустилась в него и лишь затем кивнула Андуину, разрешая поступить так же.
– Я считаю пунктуальность большой добродетелью, – заметил принц. Ему не нужно было упоминать, что она заставила его ждать. Они оба это знали.