Великий Гнев казался Траллу похожим на живой ураган с могучими руками и горящими красными глазами. Сначала Каландриос не обращал на него внимания. Тогда Тралл встал против ветра, швырявшего в него песок и листья, которые едва не сдирали с него кожу, закрыл глаза и, как его учили, мысленно потянулся к Гневу.
Каландриос, Гнев Воздуха… Я прошел долгий путь, чтобы попросить тебя о помощи. Я пришел из сильно измученной земли, но не знаю, почему она страдает. Я прошу ее о помощи, но она мне не отвечает. Во время поиска видений я видел, как оказался не в силах спасти свою страну. Ты слышал мольбы Воздуха здесь, в Запределье. Можешь ли ты помочь мне? Неужели то видение истинно, и будущее нельзя изменить?
Каландриос обратил на него взор своих красных глаз, и Тралл почувствовал силу его прямого взгляда. Гнев заговорил в сознании Тралла:
Какое мне дело до страданий Воздуха в другой стране? Мои собственные сущности мучаются здесь. Воздух правит силой мысли, Го’эл, известный как Тралл, сын Дуротана и Дреки. Ты могущественный шаман, раз я смог хотя бы услышать твою просьбу. Единственное, что я могу предложить тебе, так это думать и прислушиваться. Задумайся о том, что ты увидел во время своего поиска. Больше я ничего не могу тебе дать.
И Каландриос двинулся дальше. Гнев больше не мог ничем помочь орку. Тралл почувствовал было разочарование, но сразу же подавил его. Не было никакого смысла в том, чтобы злиться на Гнев. Тралл верил, что если бы Каландриос мог помочь, то он помог бы. И все же орк никак не мог избавиться от мысли, что Каландриос что-то упустил в своих рассуждениях.
Он оглянулся через плечо на Аггру и покачал головой. Гнев говорил только в его сердце, и она не слышала слова Каландриоса. Тралл знал, что еще недавно его неудача только позабавила бы Аггру. Теперь же на ее сильном лице отражалось смятение. Он перешел к следующему Гневу.
То был Возжигатель, Гнев Огня. Когда Тралл подошел ближе, от могущественного существа исходил столь сильный жар, что орку пришлось повернуть голову и закрыть лицо руками. Как же он мог приблизиться к такому существу, при этом не спалив свою плоть до самых костей?
Постепенно к нему пришло понимание. Не обращая внимания на болезненный жар пламени Гнева, Тралл потянулся к своему внутреннему спокойствию, исходившему от Духа Жизни, который находился внутри него. Он заставил себя успокоиться, утихомирил свои мечущиеся мысли и представил свою кожу целой, прохладной, способной выдержать даже жар могущественного Гнева. Потом повернулся лицом к Возжигателю, открыл глаза… и жар перестал опалять его. Теперь Тралл мог двигаться дальше. Он так и поступил, встав на колени перед Гневом Огня, и повторил свою просьбу.
Возжигатель обратил все свое внимание на орка. Даже несмотря на свою только что приобретенную устойчивость к огню, Траллу пришлось закрыть глаза, чтобы уберечь их от жара, который излучало приблизившееся к нему на расстояние метра существо. Жар опалял его горло на каждом вдохе, но орк не шелохнулся. Он был достаточно силен, чтобы говорить с этим существом. Возжигатель не причинит ему вреда.
Я в ярости от того, что ты мне поведал, – произнес в его сознании Гнев Огня. – Я в ярости от того, что мои собственные искры страдают здесь. И ты даже не можешь себе представить, насколько я сожалею, что не могу тебе помочь. Не имея хоть какого-то воплощения Огня из того места, как я могу поговорить с пламенем, которое там горит? Как я могу узнать, отчего они страдают и корчатся в муках, шаман? Ведь то твоя страна и твои наблюдения. Я чувствую, с каким пылом ты желаешь помочь, и могу подарить тебе мой собственный пыл. С ним ты сможешь сделать все необходимое, чтобы твой мир исцелился. Больше я ничего не могу сделать.
Маленькая искорка отделилась от Гнева и нырнула Траллу в горло. Орк вскрикнул, чувствуя, как она горит, устраиваясь глубоко внутри него, в самом сердце. Она болезненно обжигала, но Тралл знал, что пламя было ненастоящим и не буквальным. Он схватился рукой за грудь там, где было сердце, и упал вперед, опершись на другую руку.
Аггра тут же оказалась рядом, положив прохладную руку ему на плечо и успокаивая.
– Го’эл, он что, напал на тебя?
Тралл покачал головой. Боль постепенно утихала.
– Нет, – ответил он. – Не… не физически.
Аггра посмотрела ему в глаза, затем задумчиво взглянула на Возжигателя. Великий Гнев стихии уже удалялся от них, оставив Тралла в покое. Аггра потянулась к своей сумке, чтобы достать флягу с водой, но Тралл взял ее за руку и покачал головой.
– Не надо, – прохрипел он. – Возжигатель… подарил мне душевный огонь, чтобы я смог сделать то, что должен.
Аггра медленно кивнула.
– Как ты узнал прошлой ночью, этот огонь уже горит внутри тебя. Но это действительно большой подарок. Немногие смогли прикоснуться к огню Возжигателя.
И хотя она этого не сказала, Тралл понял, что ее саму такой чести не удостоили. Он почувствовал, что должен объяснить:
– Я не думаю, что этот дар предназначался мне. Он для стихий Азерота, чтобы я мог помочь им наилучшим образом.
– Я просила об этом же, чтобы помочь огонькам здесь, – тихо проговорила Аггра. – Возжигатель не счел меня достойной.
Тралл схватил ее за руку.
– Ты многое можешь, Аггра. Возможно, что того огня, который уже горит в твоей душе, вполне достаточно.
Она удивленно подняла глаза и посмотрела прямо в его собственные. Тралл ожидал, что Аггра выдернет руку и ответит ему какой-нибудь колкостью. Вместо этого она оставила свою ладонь в его руке. Коричневые пальцы сплелись с зелеными. Несколько долгих секунд они так и сидели, затем Аггра ласково сжала его ладонь и отошла в сторону.
– Осталось еще двое, – напомнила она, возвращаясь к своей привычной сдержанной и грубоватой манере. – Ты получил великий дар, но, может быть, Гордауг и Абориус смогут помочь тебе больше, чем Возжигатель и Каландриос. Возможно, они внесут немного ясности в то, что ты увидел. Лично меня их загадки чаще всего раздражают, а не просвещают.
Тралл удивился ее непочтительности, но ему пришлось с ней согласиться: иногда Огонь и Воздух оказывались чересчур капризными.
Метафизический огонь в его сердце утих, превратившись в мерцающий уголек, но орк все еще ощущал его. Он перешел к Абориусу, огибая Трон Стихий по кругу, и опустился на колени перед Гневом Воды.
Он тут же повернулся к орку. Тралл даже не успел мысленно озвучить свою просьбу, когда почувствовал ласковые брызги на своем приподнятом лице. Он облизал губы. Вода была сладковатой и чистой – самой свежей, какую орк когда-либо пробовал.
Го’эл, я чувствую твою боль и смятение, как свои собственные. Многие приходят сюда со своими тревогами, но мало кто чувствует их так остро, как ты. Как бы я хотел помочь тебе в том мире, что приходится домом моим и одновременно не моим каплям. Твое сердце уже пылает желанием помочь, исцелить. Прекратить страдания своего мира. Я не могу одарить тебя так же, как это сделал Возжигатель, но вот, что я скажу тебе: не стыдись своих чувств. Вода даст тебе то равновесие, которое ты ищешь. Она наполнит и восстановит. Не бойся ничего из того, что почувствуешь на своем пути к исцелению твоего мира. И не бойся раны в твоей душе, которую ты должен исцелить.
Тралл оказался сбит с толку.
Я? В моей душе нет никакой раны, великий Гнев, за исключением той боли, что я испытываю из-за мучений моего мира.
Он почувствовал сострадание и иронию Гнева.
Ты сложишь свою ношу, когда будешь готов, не раньше. Но я снова скажу тебе, Го’эл, сын Дуротана, сына Гарада: когда придет время, и ты будешь готов исцелить свою рану, не бойся нырнуть глубоко.
Вода текла по его лицу. Тралл снова открыл рот, чтобы попробовать сладковатую жидкость, но она оказалась теплой и соленой. Слезы. Он плакал, не пряча слез, и на мгновение Абориус позволил Траллу понять, насколько сама стихия сочувствует ему.
Он рыдал, не стыдясь этого, и знал, что его чувства были правильными и истинными. Прошлой ночью ему красноречиво показали, что слезы – это часть того дара, который дала ему любящая Тарета Фокстон. Тралл понял, что желал чего-то даже больше, чем свободы для своего народа; даже больше, чем земли, где они будут счастливы и в безопасности. Он желал, чтобы его родной мир снова стал целым. Лишь тогда можно будет позаботиться обо всем остальном. Только когда Азерот оправится от этой странной и страшной болезни, которая заставляла мир трястись, дрожать и рыдать, только тогда Орда и даже Альянс смогут по-настоящему расти и процветать. Поэтому Тралл почувствовал, что должен прийти в Запределье. Поэтому он оставил позади Орду. Ту самую Орду, которую любил и которую помог создать. Потому что это был единственно правильный выбор.
Дрожа, орк поднялся на ноги, провел рукой по глазам и повернулся к последнему Гневу.
Гордауг был, пожалуй, самым величественным Гневом, даже более внушительным, чем Возжигатель. Гнев Земли был похож на ожившую гору. Когда Тралл приблизился к нему, земля под его ногами задрожала.
Гордауг, казалось, даже не замечал Тралла, шагая от него прочь. Орк поспешил последовать за ним. Тралл умоляюще потянулся к нему своими мыслями. Наконец Гордауг остановился, причем так резко, что Тралл чуть было не врезался в него.
Медленно, тяжело Гнев повернулся и посмотрел вниз на орка, который в сравнении с ним казался крошечным.
Чего ты хочешь от Гордауга?
Я пришел из мира под названием Азерот. Его элементали чем-то обеспокоены. Они выражают свою боль в лесных пожарах, наводнениях, землетрясениях.
Гордауг посмотрел на него, прищурив горящие глаза.
Откуда столько боли?
Я не знаю, Гнев. Я спрашивал их, но они отвечают сумбурно. Я знаю лишь то, что они страдают. Ни у одного другого Гнева не получилось разгадать эту загадку, и я не могу помочь стихиям Азерота.
Гордауг кивнул, словно он ожидал такого ответа.
Гордауг хочет помочь. Но другая земля очень далеко. Не могу помочь, не зная земли.