Вариан нахмурил черные брови.
– Ты оскорбляешь память благородного дворфа, Андуин.
Принц не дрогнул.
– Можно оставаться благородным и все равно совершать ошибки, – неумолимо продолжал он. Щеки его отца покраснели, и юноша понял, что ему больше не нужно ничего говорить. – Мойру приняли среди дворфов Черного Железа. Она полюбила, вышла замуж по законам ее народа, а потом родила своему мужу ребенка. Она – дворфийка и законная наследница дворфийского престола. Только дворфы будут решать, хотят они принять ее, или нет. У нас нет на это права.
– Она держала тебя в заложниках, Андуин! – Голос Вариана эхом разнесся по залу, и Андуин слегка вздрогнул. – Тебя, моего сына! Я не могу позволить ей уйти безнаказанно! И не позволю держать взаперти тебя и целый город. Не позволю, понимаешь?
Его мальчик, его дорогой сын… Как же трудно было сдержать свой гнев, не закричать и не вонзить клинок прямо в глотку узурпаторши. Не насладиться ощущением горячей, мокрой крови, стекающей по его руке. Не осознать, что угрозы его сыну больше нет и не будет. Вариан мог так поступить. Он мог все это сделать. И как же ему этого хотелось!
– Тогда позволь ей ответить перед законом и ее народом за все, что она с ним сделала. Отец, ты – король, причем хороший. Тот, который хочет поступать правильно. Ты веришь в закон. В справедливость. Ты ведь не какой-то там… народный мститель. Разрушать… – Андуин остановился на полуслове. Его молодое лицо приняло странное, но спокойное выражение, словно он что-то вспомнил. – Разрушать легко. Но создать что-то хорошее, что-то правильное, что-то на века – это очень непросто. Проще всего сейчас убить ее. Но ты должен подумать о том, что лучше для народа Стальгорна. Что лучше для дворфов, причем – для всех. Почему дворфы сами не могут решить, хотят они или не хотят принимать участие в мировой политике? Почему они не могут наладить связи с кланом Черного Железа, если те тоже этого желают?
Вокруг послышался негромкий ропот. Вариан посмотрел по сторонам. Его ноздри раздулись. Рохан прокашлялся.
– Парень верно говорит, ваше величество. Некоторые замыслы Мойры очень мудры. А вот то, как она пыталась воплотить их в жизнь – это, действительно, глупость. Но, в конце концов, она наша принцесса. И, когда ее по-настоящему коронуют, станет королевой.
– Если Мойра умрет, то не останется явного наследника престола и начнется гражданская война, – продолжал Андуин. – Неужели ты думаешь, что так лучше для народа дворфов? Неужели ты думаешь, что Магни хотел бы этого? А ведь Штормград также может оказаться втянутым в эту войну. Или ночные эльфы. Или гномы. За них ты тоже будешь принимать решения?
Рука Вариана слегка задрожала, и Мойра издала негромкий писк, когда клинок чуть-чуть порезал ей горло. По лезвию меча скатилась одинокая капля крови.
«Ты ведь не какой-то там… народный мститель».
«Разрушать легко».
«Я действительно хочу поступить правильно, справедливо, – разъяренно размышлял Вариан. – Но как же мне создать что-то, что останется в веках? Она – законная наследница престолов, и, да, дворфы могут обернуться друг против друга. Я не имею права решать их судьбу. Это их город, их королева или самозванка. Если бы мы только смогли найти Бранна или Мурадина, то…»
Он моргнул.
– Как бы мне ни хотелось, чтобы было иначе, – резко обратился Вариан к Мойре, которая, выпучив глаза, с ужасом смотрела на него, – ты действительно имеешь законное право на престол. Но, как и я, Мойра Бронзобород, ты должна стать лучше. Чтобы хорошо править своим народом, одной лишь королевской крови недостаточно. Ты должна заслужить это право.
Он оттолкнул ее в сторону. Мойра попятилась, но даже не попыталась сбежать. Да и разве она могла? Дворфийка оказалась окружена населением города, которым пыталась править жестоко и заносчиво.
– Очевидно, что тебе одной нельзя доверить полную власть над Стальгорном. Пока что нельзя. Ты сама в полной мере доказала это. Твой народ теперь состоит не только из дворфов Черного Железа, которыми ты привыкла командовать. Есть три клана: Черное Железо, Бронзобороды и Громовой Молот. Ты хочешь объединить народ дворфов? Прекрасно. Тогда каждому из этих кланов понадобится свой представитель. Голос, к которому ты, во имя Света, будешь прислушиваться! – Король говорил, обдумывая свои слова на ходу. Клан Громового Молота действительно почти не проявлял интереса к делам Стальгорна, у них были свои владения в другом месте. Они оставались отдельным народом, Мойра не могла стать их королевой.
Но дело было не только в ее титуле. Речь шла о дворфах как о народе. Речь шла о том, чтобы, как сказал Андуин, предотвратить гражданскую войну. Вариану казалось, что это правильно… настолько правильно, что этой идее стоило дать шанс и посмотреть, сработает ли она. В конце концов, дворфы сами решат свою судьбу.
Мойра ничего не ответила, а лишь посмотрела по сторонам широко открытыми, испуганными глазами. Она была похожа на маленькую перепуганную девочку, стоящую посреди зала в одной лишь ночной рубашке…
– Тра клана, три правителя. Три… молота, – продолжал Вариан. – Ты будешь представлять клан Черного Железа, который стал твоим после замужества, Фалстад представит Громовой Молот, а Мурадин, Бранн или кто-нибудь еще, кого мы найдем, будет представлять Бронзобородов. Ты станешь прислушиваться к их нуждам. Ты будешь работать вместе с другими на благо народа дворфов, а не ради собственных корыстных целей. Ты меня поняла?
Мойра кивнула… осторожно.
– Я буду наблюдать за тобой. Очень. Пристально. Вместо того чтобы истечь кровью здесь, на полу, рядом с Высоким троном, ты получаешь второй шанс. Докажи, что ты готова править дворфами, – Вариан близко наклонился к Мойре. – Не разочаруй их.
Она коротко кивнула. Члены группы ШРУ убрали свое оружие так же быстро, как и достали его. Мойра поднесла руку к горлу и осторожно коснулась ранки. Она заметно дрожала. Все ее холодное изящество и напускная любезность исчезли.
Вариан закончил. Он повернулся к Андуину и увидел, что мальчик улыбается и с гордостью кивает. Двумя шагами Вариан пересек разделявшее их расстояние и обнял сына. Крепко прижимая к себе Андуина, он услышал первые хлопки аплодисментов. Потом они переросли в бурную овацию, сопровождавшуюся одобрительными криками и свистом. Дворфы кричали: «Громовой Молот»! «Бронзобород»! И даже, как сказали Андуин и Рохан: «Черное Железо»!
Вариан поднял голову, чтобы посмотреть на десятки или даже сотни дворфов, улыбавшихся ему и радовавшихся его решению. Мойра стояла в одиночестве с опущенной головой, все еще держась за горло.
– Видишь, отец? – произнес Андуин, отстранясь, чтобы посмотреть на него. – Ты сам понял, как поступить правильно. И я знал, что у тебя получится.
Вариан улыбнулся.
– Кто-то должен был поверить в меня, чтобы все получилось, – ответил он. – А теперь, сын, поехали домой.
Тралл и Аггра поспешили вернуться в Гарадар, где их приветствовали с мрачными лицами. Великая Мать Гейя, в частности, выглядела крайне опечаленной. Она поднялась, чтобы обнять Тралла, пока рядом с ней, выпрямившись, стоял высокий таурен. Тралл узнал в нем Перита Штормовое Копыто и почувствовал, как краска сошла с его лица.
– Случилось что-то ужасное, – не спрашивая, а утверждая, произнес Тралл. – Что произошло?
Гейя положила руку ему на сердце.
– Во-первых, в душе ты знаешь, что поступил правильно, придя в Награнд. И не важно, что произошло в твое отсутствие.
Тралл взглянул на Аггру, которая выглядела такой же встревоженной, как и он. Орк заставил себя успокоиться.
– Перит. Говори.
И скороход заговорил. Его голос оставался спокойным и сорвался всего лишь несколько раз. Он рассказал о вероломном убийстве невинных друидов, собравшихся для мирных переговоров, и о том, как разъяренный Кэрн бросил Гаррошу вызов. О том, как великий верховный вождь тауренов погиб, и о том, как впоследствии было установленно, что в его смерти виноват примененный Магатой Зловещий Тотем яд. О кровавой бойне на Громовом Утесе, в деревне Кровавого Копыта и рядом с Приютом у Солнечного Камня. Когда таурен закончил, то протянул Траллу свернутый пергамент.
– Палкар, помощник Дрек’Тара, велел также передать тебе это.
Тралл развернул пергамент, заставляя свои руки не дрожать. Он прочитал слова Палкара о том, что, вопреки мнению многих, Дрек’Тара по-прежнему посещали настоящие видения, хотя его разум порой и блуждал. А затем сердце Тралла упало: чернила немного смазались там, где Палкар написал последнее из предсказаний Дрек’Тара: «Земля заплачет, и мир расколется…»
Мир расколется. Так же, как однажды уже раскололся другой мир…
Тралл пошатнулся, но отказался от предложения сесть. Он остался недвижим, словно его ноги приросли к полу. Несколько долгих минут орк стоял, думая: «Правильно ли я поступил, когда пришел сюда? Стоил ли тот кусочек знаний, что я приобрел, жизни Кэрна? И жизней столь многих невинных миролюбивых тауренов? И даже если я поступил правильно… то вовремя ли»?
– Бейн, – наконец произнес он. – Что известно о Бейне?
– О нем мы ничего не слышали, вождь, – ответил Перит. – Но есть основания верить в то, что он еще жив.
– А что Гаррош? Что он сделал?
– Пока ничего. Похоже, он ждет, чтобы увидеть, какая сторона одержит победу.
Руки Тралла сжались в кулаки. Он почувствовал легкое, словно перышко, прикосновение и, посмотрев вниз, увидел, как Аггра дотронулась до его руки. Не совсем понимая, зачем, он раскрыл ладонь и позволил своим пальцам сплестись с ее собственными. Тралл сделал глубокий вдох.
– Все это… – его голос надломился, и он начал снова. – Это печальные вести. Мое сердце скорбит о погибших. – Орк посмотрел на Гейю. – Сегодня я кое-что узнал у Гневов. Я верю, что это поможет мне исцелить Азерот. Я рассчитывал уйти через несколько дней, но ты наверняка понимаешь, что теперь я должен отправиться в путь немедленно.
– Конечно, – тут же откликнулась Гейя. – Мы уже собрали твои вещи.