Следующее утро начинается, как и ожидалось. Алисе поручено отнести Грею завтрак, то есть я остаюсь в своей собачей конуре, как провинившийся щенок. Затем он уходит на работу, а я убираю его спальню. Айла уходит еще до завтрака на какое-то мероприятие.
Я убираюсь в спальне Грея, в голове прорабатывая последствия моей теории, когда безошибочно распознаю его шаги на лестнице. Он торопится, и я оглядываюсь по сторонам, чувствуя странное желание спрятаться, как будто меня собираются поймать там, где я не должна быть. Но я все же продолжаю вытирать пыль, предполагая, что он забежит, схватит то, что ему нужно, и снова выбежит. Вместо этого он останавливается в дверях.
— Ты, — говорит он.
— Да, я вытираю пыль в вашей комнате, сэр. Мне не сказали, что мне не следует…
— Я тебя везде искал. Идем.
Он нетерпеливо взмахивает рукой в сторону двери. Я колеблюсь секунду, но этого достаточно, чтобы заставить его крикнуть:
— Катриона!
— Иду, сэр.
Он почти сбегает по лестнице вниз, и я думаю, что мы идем в похоронное бюро, но вместо этого он открывает заднюю дверь. Я ломаю голову, пытаясь вспомнить, что могла забыть сделать во дворе, но этой частью занимается Саймон и садовник, работающий неполный рабочий день, мистер Талл.
Когда из конюшни появляется карета, Грей ворчит и машет мне рукой.
— Сэр? Если мы уходим, мне нужно сменить сапоги и надеть пальто.
Его взгляд я читаю как: «Только не это». Не то, чтобы меня слишком волновало то, что я запачкаю грязью домашнюю обувь. Меня пугает волнует предчувствие, холодком пробегающее по моей спине.
Айла уехала, а Грей вдруг захотел прокатиться со мной в карете. Неужели он уволит меня, пока сестры нет дома, а сам скажет, что я уволилась?
— В карету, Катриона, — это явный приказ, — сейчас же. У нас мало времени.
Мало времени до возвращения Айлы?
Я хочу настоять на том, чтобы все-таки надеть пальто, в надежде потянуть время, но Грей уже держит дверь кареты, и его выражение лица говорит о том, что даже двухминутная задержка выведет его из себя.
Я забираюсь внутрь. Грей называет адрес Саймону, и мы уезжаем.
Когда мы съезжаем с Принсес-стрит в узкие переулки Старого города, я с тревогой смотрю на Грея.
— Могу я спросить, куда вы меня везете, сэр?
Он не отвечает. Кажется, даже не слышит. Он смотрит на улицу и хмурится. Затем обращается к Саймону, сообщая ему, где нас высадить.
— Доктор Грей? — я вновь делаю попытку.
Он резко поворачивается ко мне.
— Опиши человека, который напал на тебя, пожалуйста.
— Ч-что?
Его бровь выгибается, указывая на нетерпение.
— Нападение прошлой ночью. Ты думаешь, что это мог быть тот же человек, который напал на тебя в первый раз?
Я колеблюсь. Да, это тот же самый нападающий, в каком-то смысле, но я уже говорила, что не помню своего нападающего в первый раз. Я хочу сказать ему, что это тот же самый парень, чтобы он знал, что преступления связаны. Но что, если он проверяет меня? Проверяет, изменю ли я показания о первом нападавшем?
Я медленно отвечаю.
— Если в тот первый раз и видела нападающего, то я этого не помню.
Он наклоняется вперед.
— Это может быть один и тот же человек?
— Я… я не исключаю такой возможности, сэр. На меня напали в переулке и душили. Этот человек пытался сделать то же самое, но с помощью веревки. Если это был тот же убийца, он мог понять, что это более эффективно, чем душить руками.
Он откидывается на сиденье и погружается в свои мысли. Проходит не менее двух минут, прежде чем он резко спрашивает:
— Опиши последнего нападавшего.
— Он был одет полностью в черное, включая какую-то маску.
— Как театральная маска?
Я качаю головой.
— Это была черная ткань прорезями для глаз и, предположительно, для рта, хотя было слишком темно, чтобы я могла это разобрать. Из-за темноты я не смогла разглядеть цвет его глаз. На нем была черная маска, пальто, похожее на плащ, черная рубашка и брюки. Мужчина. Рост от пяти футов восьми до пяти футов девяти дюймов. Одиннадцать или двенадцать фунтов.
— Это довольно точно.
Проклятье. Меньше полицейского, больше домработницы.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить:
— Я уверена, что это тот человек, которого вы ищете. Убийца-ворон.
Я ожидаю, что он начнет спорить или обвинять в обмане, но не собираюсь сдаваться. Я скорее нанесу ущерб своим отношениям с Греем нежели поврежу расследованию.
Но он не обвиняет меня, только что-то ворчит себе под нос. Затем говорит Саймону остановить карету у обочины, и мы выходим.
Я оглядываюсь вокруг. Это оживленная улица, замок возвышается над скалистым холмом позади нас. Слева от себя я вижу вывеску, которая заставляет меня остановится, потому что вижу на ней свою собственную фамилию. Это вывеска Джеймса Аткинсона, столяра, рекламирующего свои услуги по изготовлению столярных изделий. Это грубое каменное здание кажется полуразрушенным, но с новой крышей. Рекламные листовки покрывают одну часть стены.
Я все еще разглядываю окрестности, когда понимаю, что потеряла своего хозяина. Он быстро идет по узкой дороге, и я бросаюсь к нему. Как только догоняю его, он говорит, словно не заметив моего исчезновения.
— Опиши перо.
— Какое…?
— Павлинье перо, — нетерпеливо уточняет он.
— Точно. Оно выглядела как…, - я замолкаю, прежде чем сказать, что оно выглядело как павлинье перо. — Оно было коротко обрезано. Чтобы поместилось в пиджак, я полагаю. Меньше фута длиной. В основном это был глаз, и он было немного потрепанным. Но цвета были очень яркие.
— Опиши.
— Цвета? — я вспоминаю образ. — Зеленый и синий с оранжевым глазом. Это выглядело лишком красочно. Неестественно.
— Павлиньи перья обычно такие и есть.
— Да, но это необычно. Возможно, оно было окрашено.
— Как ты его обнаружила?
Грей сворачивает за угол, прежде чем я успеваю ответить, и мне приходится почти бежать, чтобы догнать его.
— Перо выпало, когда мы боролись, — отвечаю я. — Мне не удалось, как следует рассмотреть человека, он старался оставаться в темноте. Люди, которые появились даже не заметили, что на нем была маска. А может потому, что их внимание было приковано ко мне. Потом он наклонился, и я подумала, что он подбирает мой нож, поэтому я крикнула предупреждение. Но, как оказалось, один из моих так называемых спасателей поднял мой нож, а нападавший просто ушел и забрал перо с собой.
Грей хмыкает.
Я делаю глубокий вдох перед признанием.
— Там также был листок бумаги с моим именем.
Он останавливается так резко, что я едва успеваю устоять на ногах.
— Я решила не упоминать об этом, потому что вы, очевидно, не поверили мне про историю о пере.
Затем я рассказываю ему, как меня заманили в ловушку, и как увидела свое имя на клочке бумаги, предположительно, чтобы дезориентировать меня перед нападением.
— Считаю, что я стала мишенью, потому что я ваша горничная, возможно, даже как ваша временная помощница. Если убийца следит за ходом расследования, он мог также знать, что я помогала детективу МакКриди с допросом приятелей Эванса. Однако это не похоже на первое убийство, поэтому не знаю, что предположить, — я делаю паузу, — если только он не планировал пытать меня, чтобы получить информацию о расследовании. Задушить меня до потери сознания, отвезти куда-нибудь, а потом пытать.
Грей только резко кивает. И продолжает идти.
Мы снова поворачиваем за угол. Это более тихий район, жилой, со зданиями, которые в свое время были городскими домами высшего и среднего класса, но превратились в переполненные доходные дома после того, как богатые жители перебрались за старую средневековую стену в Новый город.
Впереди слышатся голоса. Звучит свисток. Кто-то кричит, и мужской голос рявкает команду. Прежде чем я успеваю спросить, куда мы опять идем, мы сворачиваем за еще один угол этого лабиринта улиц, и я вижу толпу впереди. Узкая дорога перекрыта, констебль свистком указывает телегам повернуть назад. Это напрасное усилие. Толпа такая плотная, что ни одна телега не может проехать, и констебль остается спорить с возчиками, которые не собираются возвращаться; они хотят видеть, что происходит, тем самым только усиливая общую суматоху.
Грей шагает вперед. Он тянется назад, чтобы взять мой локоть, и, кажется, удивлен, что я иду рядом с ним, распихивая людей, чтобы пройти. Но он все-таки хватает меня за локоть, чтобы нас не разлучила толпа, состоящая, из как минимум двадцати человек, находящихся перед нами. О, есть и несколько женщин, но большинство из них стоит позади, мужчины забывают о своем рыцарстве, когда их одолевает любопытство.
Вскоре я радуюсь хватке Грея. Он достаточно высок, чтобы быть на голову выше толпы людей и он не стесняется использовать свои габариты, чтобы пройти. Он ведет себя как человек своего класса, ожидая, что его будут слушаться. Это действует гораздо лучше, чем мои тычки, толчки и удары локтями, и вскоре мы пробираемся, оставляя за собой шлейф бранных слов в наш адрес. Когда мы выходим из толпы вперед, констебль пытается нас остановить.
— Он со мной, — крикнул кто-то.
Я узнаю голос МакКриди, хотя по-прежнему не могу его разглядеть. На самом деле мы в своеобразном круге, который огражден полицейскими, и в нем только представители полиции и несколько людей, которые, кажется, только что прорвались за черту. Из-за класса или статуса этих нарушителей констебли не осмеливаются их выдворить.
Боже правый, только не говорите мне, что это место преступления.
Мой левый глаз начинает нервно дергаться, когда я вижу, как люди затаптывают следы. Все мои силы уходят на то, чтобы не закричать, чтобы они свалили с места преступления.
Неужели никто не слышал о локализации места преступления? Нет, Мэллори, не слышали, потому что они едва начали использовать полицию для раскрытия преступлений. Протокола не будет еще десятилетия, даже после того как они узнают о важности отпечатков пальцев и других улик.