Продолжаю свой рассказ. МакКриди впечатлен тем, как я сопротивлялась, и дразнит, что у Айлы должен быть собственный нож, с чем она полностью соглашается, и он понимает, что это была опасная шутка. Затем небольшая перепалка, когда он пытается отговорить ее от этого, а она строит планы поспешного приобретения.
Грей поднимается на ноги.
— Ты вбил ей в голову эту идею, Хью, и от нее уже не избавиться. Лучшее, что ты можешь сделать — это научить ее, как им пользоваться.
— Использовать нож? — детектив задыхается от возмущения.
— Ты бы предпочел револьвер? — задумчиво говорит Айла. — Хотя, теперь, когда ты упомянул об этом..
— Я не упоминал об этом! Ты сама это сказала.
— Мне бы понравился револьвер. Один из тех крошечных, которые американские дамы носят в своих сумочках.
— Они не носят пистолеты в своих сумочках, Айла. Ты читала слишком много этих своих романов.
— Но он может поместиться в сумочку, не так ли? Это отличная идея, Хью. Спасибо, что предложил.
— Я не предлагал этого!
Грей кашлянул:
— Пожалуйста, продолжайте эту оживленную дискуссию без меня. У меня есть тело, о котором нужно позаботиться.
Он поднимается и подходит к двери, прежде чем посмотреть на меня. Когда его брови вопросительно поднимаются, я выдыхаю с облегчением. Хорошо, он, возможно, еще не простил меня за медальон, но не настолько зол, чтобы запретить мне посещать смотровую.
Я киваю и спешу за ним.
Глава 29
Аддингтон ушел, и Грей от этого в ярости. Темное облако гнева, нависшее над укравшей медальон Катрионой, смещается на новую цель. Аддингтон должен был подняться наверх и поговорить с МакКриди, прежде чем уйти. По-видимому, это и была настоящая причина, по которой МакКриди обедал здесь. Он ждал доклада Аддингтона. Аддингтон и его помощник закончили вскрытие и оставили записи, набросанные неразборчивым почерком.
— Он предоставит отчет позже, не так ли? — спрашиваю я, пока Грей сверлит взглядом заметки.
— Отчет? — уточняет он, не поднимая глаз.
— Э-э… — я подыскиваю слово. «Коронер» здесь не используется, «патологоанатом» — это слишком для Катрионы. — Отчет, который полицейские хирурги составляют после вскрытия. Существует такой, не так ли?
Пожалуйста, скажите мне, что такой существует.
— Он подпишет свидетельство о смерти с указанием причины, — отвечает Грей. — В противном случае он будет делать записи для предъявления в суде. Детектив МакКриди получит устный отчет, но ему придется побегать за Аддингтоном, чтобы получить его. Это непростительно.
— А может…? — я прочищаю горло. — Я знаю, что у вас нет лицензии на медицинскую практику…
Его плечи напрягаются.
Я тороплюсь.
— У меня нет намерения никого оскорбить, сэр. Я только собиралась сказать…
— Хирургия, — говорит он, — не медицина. Я одновременно изучал медицину и хирургию, но планировал заниматься последним.
— Хорошо. Пусть хирургия. Тем не менее, тот факт, что у вас есть ученые степени, означает, что вы, по крайней мере, так же квалифицированы, как Аддингтон, независимо от того, имеете ли вы лицензию или нет. Я понимаю, что юристам нужен полицейский хирург для дачи свидетельских показаний, но не могли бы вы сами проводить вскрытия, в его присутствии?
Фыркнув, Грей швыряет бумаги на стол и идет к выходу из кабинета:
— Аддингтон никогда бы на это не согласился.
Колебание, а затем он оглядывается, опуская подбородок.
— Это отличная идея, Катриона. Я не отрицаю этого. Мы с детективом МакКриди обсуждали это, то есть мы обсуждали возможность присутствия обоих на вскрытии, которое является довольно рутинным. Криминальные вскрытия иногда даже проводятся в хирургических театрах.
— Но больше свидетелей означало бы, что больше людей осознают, что Аддингтон — чудак, совершающий ошибки.
Грей хмыкает и распахивает дверь в комнату для осмотра.
— У Аддингтона слишком хорошие связи, чтобы детектив МакКриди мог спорить с его методами. Мы должны просто быть благодарны за то, что можем подтвердить его работу постфактум. А теперь давайте сделаем это.
Мне не требуется много времени, чтобы понять истинный корень гнева Грея. Да, его раздражает, что Аддингтон ушел, не поговорив с МакКриди. Но что действительно взбесило его, так это предварительный отчет. В нем Аддингтон указал перерезанное горло как причину смерти. Но это не так. Как мы догадывались ранее, и Грей подтверждает это сейчас, Роуз Райт умерла от удушения.
Убийца задушил ее, перенес тело и оставил перед теми воротами, а уж затем перерезал ей горло и ударил ножом в живот. Это могло быть ради удобства — бескровное убийство с добавлением увечий на постановочной сцене. Однако я не могу рассказать им о постановке. Не могу сказать, что убийца перенес туда тело, потому что оно имеет сходство с местом, где через двадцать лет будет убита женщина. Грей предполагает, что убийца задушил ее в более уединенном месте, а затем выставил напоказ в более оживленном, и я должна согласиться с этим.
— Могу я предположить, сэр? — спрашиваю я, пока он измеряет раны на животе.
— Безусловно. Это процесс обучения, Катриона. Задавай вопросы и делай рискованные предположения.
— Я думаю, что он задушил ее, потому что ему нравится убивать таким образом. Подкрадываться к жертве со спины и душить ее веревкой. Это означает, что они его не видят, но это также означает, что и он не видит их. Не смотрит им в лицо, когда они умирают.
Грей замирает и смотрит на меня.
— Интересно. Ты веришь, что его трогает их смерть?
— Ммм, я так не думаю. Я бы предположила, что это применимо только в тех случаях, когда вы сожалеете о необходимости кого-то убить. Он же предпочитает убить. Дело не в чувствах, а в отсутствии чувств. Он делает это не потому, что ему нравится процесс убийства. Он наслаждается охотой на своих жертв, победой, успехом и любой связанной с этим дурной славой, но его не волнует сам акт убийства. Он делает это быстро и качественно.
Я делаю паузу, но Грей говорит:
— Продолжай.
— Арчи Эванс умер бескровной смертью, буквально и фигурально, как вы сказали. Всем было наплевать. Чтобы заставить их волноваться, он дал им то, что, по его мнению, они хотят, — я машу в сторону Роуз, — это.
Его голова наклоняется.
— Значит, ты считаешь, что он жаждет внимания?
— Продуманная постановка Арчи Эванса указывает на это, не так ли?
— Да, указывает. Такова была моя собственная теория, поэтому на днях мне понадобились эти газеты, — он смотрит на Роуз. — Ему не удалось достичь желаемой степени известности, и поэтому он решился на это.
— Эскалация.
Он сжимает губы.
— Да, эскалация. Отличное слово. Кажется, у тебя есть способности к этому, Катриона.
— Если вы намекаете, что я слишком близко понимаю мысли убийцы, то я спала, когда убили Роуз. Кроме того, я недостаточно сильна, чтобы задушить кого-то размером с Арчи Эванса.
— Ах, но ты отбилась от убийцы. Я считаю, что ты недооцениваешь свои силы. Нет, я не подозреваю тебя в этих убийствах. Убийца должен был быть достаточно крупным, чтобы доставить тело на место происшествия, так как тележка привлекла бы внимание. Следовательно, это не могла быть ты. Если только ты не получила сверхчеловеческую силу в качестве побочного эффекта потери памяти, — он смотрит на меня. — Не получила?
Я улыбаюсь.
— К сожалению, нет, хотя, похоже, я вполне способна таскать ведра с мыльной водой, — я смотрю на него. — Как далеко вы могли бы нести женщину ее размера?
Его ошарашенный вид заставляет меня смеяться.
— Я не намекала, что это вы, сэр. Я имею в виду, что вы крупнее человека, который напал на меня в переулке. Вы кажетесь вполне физически здоровым. Кажется, детектив МакКриди упомянул что-то о склонности к дракам.
— Ложь, ложь, гнусная ложь. Однако, я понял вашу мысль. Как далеко я мог бы унести эту женщину? Это отличный вопрос, — он смотрит на нее сверху вниз. — Тот, на который лучше всего ответить с помощью экспериментов. К сожалению, она не в том состоянии, чтобы висеть у меня на плече.
— Да и у меня нет желания бегать за вами, собирая ее внутренности.
Это вызывает у него истеричный смех.
— Такое неуважение к науке. Ты почти так же плоха, как и твой предшественник, юный Джеймс, он смотрит на нее. — Как ты думаешь, сколько она весит?
— Сто тридцать, — отвечаю я. Когда его брови взлетают вверх, я исправляюсь: — Э-э, девять стоунов.
— Меня удивляет не единица измерения, а скорость твоей оценки. У тебя хорошо это получается.
— Раньше я работала на карнавале, угадывая вес.
Его глаза искрятся интересом.
— Действительно работала?
— Это была шутка, сэр. А такая профессия существует?
— Конечно. Она чрезвычайно популярна, прежде всего как способ узнать вес того, у кого нет весов.
Я не уверена, шутит он или нет, поэтому издаю неопределенный звук.
— Сколько ты весишь? — спросил он.
Я поднимаю брови в притворном ужасе.
— Джентльмен никогда не спрашивает даму о таких вещах.
Его растерянный вид говорит мне, что это не тот неприличный вопрос, каким он станет через сто пятьдесят лет.
— Мне нужны весы, чтобы быть уверенной, — говорю я. — Наверное, столько же.
Я ловлю его взгляд и поднимаю руки:
— О, нет, если вы предлагаете…
— Я должен каким-то образом провести эксперимент. А ты мой помощник.
— Нет.
— Ради науки.
В его глазах появляется блеск озорства отчего мое сердце делает кульбит. О, нет. Нет, Мэллори. Это безумие. А еще это приведет к разочарованию, потому что когда он смотрит на тебя, то видит своего помощника и подростка, не более.
— Хорошо, — говорю я со вздохом. — После того, как вы закончите проверять работу доктора Аддингтона, вы можете проверить, насколько далеко вы могли бы унести труп моего веса. Желательно, чтобы я сама при этом не была трупом.
— Ради науки.
Я улыбаюсь, качая головой, и мы возвращаемся к работе.