И это проклятая печаль.
Эта мысль приходит нежеланно, и я отталкиваю её с таким же ужасом, какой только что ощутил он. Тем не менее, я не могу отрицать даже маленького укола сожаления, что Грей смотрит на меня и видит только свою молодую прислугу, в то время как я смотрю на него, опершись о столешницу, перекусывающего тортом, волосы спадающие на лоб, открытый воротник, чернила пятна на одном щеке…
Я вздыхаю про себя и выпрямляюсь.
Прежде чем я могу заговорить, он произносит:
— Хорошо. Я знаю, что мне неудобно искать ваше общество, когда вы — молодая леди у меня в услужении, но вам никогда не придется беспокоиться об этом. То, что я хочу обсудить, — это дело.
Мне приходится держать себя в руках, чтобы не вздрогнуть.
Серьезно, Грей? Серьезно? Вот уже неделю каждый раз, когда я слышу твои проклятые шаги, мое сердце замирает, надеясь, что ты, наконец, придешь, чтобы обсудить дело. И ты хочешь это сделать сейчас? Когда мне нужно уйти — быстро, — прежде чем я упущу свой шанс обыскать квартиру Финдли?
— Я хотел бы извиниться, — продолжает он. — Не за мое недоверие. Это вы заслужили, даже если это была прошлая версия вас, которая это заслужила, но я пытаюсь преодолеть свои предубеждения.
— Спасибо, сэр. Но…
— Прошу прощения за то, что не достаточно признал ваш вклад в это дело. Ранее я с Хью исключал вас из беседы, и это не первый раз, когда мы так поступали. Это непростительно. Вы себя доказали снова и снова, и я продолжал относиться к вам, как к горничной, а не как к помощнице. Этот недочет исправляется сейчас. Я обсужу это с Хью. Вы — неотъемлемая часть этого расследования.
И снова он говорит именно те слова, которые я так долго желала услышать… в самый неподходящий момент.
— Я хочу сказать… — начинаю я.
— Если мы собираемся работать над этим делом как команда, — продолжает он, не замечая моего вмешательства, — то мы должны вести себя как команда. Я хочу быть более открытым с вами, Катриона. Посвещать вас, а не оставлять в ощущении, что вы должны красться и расследовать в одиночку. Я понимаю, почему вы это делали. Я хочу, чтобы вы знали, что это не обязательно. Если у вас есть теории, которые вы хотите проверить, скажите мне, и я не отмахнусь от вас, как это сделал сегодня утром. Мы будем расследовать их вместе.
Я открываю рот. И захлопываю его. Грей извиняется за то, что игнорировал меня. За утаивание информации. За то, что не делился со мной теориями.
И что я делаю? Игнорирую его. Скрываю информацию. Не делюсь с ним теорией — жизненно важной теорией, которая меняет всё расследование.
У меня есть, что сказать вам, доктор Грей.
Айла ошибается. Я понимаю, что она не хочет отвлекать Грея от его работы. Она боится, что моя правда будет слишком для него сейчас. Я не согласна. Он должен это услышать. Он должен услышать всё. Он открыл мне дверь, и я не могу её закрыть перед ним.
Мои губы открываются снова. И снова я их закрываю, потому что здесь я сталкиваюсь с самой ужасной из дилемм. Айла доверяет мне. Она протянула руку дружбы. Я собираюсь отвергнуть новую подругу из-за её брата.
Не так ли?
Нет? Я уверена? Ведь я только что признала, что мне нравится Грей? Насколько моё желание рассказать ему правду в этот самый момент важно для дела… и насколько это важно, чтобы он не сердился на меня, когда узнает?
Ценю ли я свои отношения с Греем больше, чем отношения с Айлой? Надеюсь, что нет, но я не буду рисковать. Нет никакой причины сказать ему правду о себе прямо сейчас. Я поговорю с Айлой завтра. Я буду тверда, и если не смогу убедить её, то хотя бы не предам её доверие. Она узнает, что я намерена рассказать ему.
— Хотите ли вы этого, верно, Катриона? — спрашивает Грей, с куском торта у губ, брови сведены в знак беспокойства. — Может быть, я неправильно оценил ваш интерес к делу?
— Вовсе нет. Я рада услышать, что вы планируете допустить меня в ход расследования. Спасибо.
— Это просто то, что вы заслуживаете, Катриона. Нам следует быть более открытыми друг с другом, если мы собираемся работать вместе, будь то в моей лаборатории или над этим делом.
Я киваю и беру кусочек торта, чувствуя, как он рассыпается во рту, словно пепел.
«Прекрати. Ты разберешься с этим. Все будет в порядке,» — прошептала я сама себе.
— А теперь, — продолжает Грей. — У вас есть время обсудить дело?
Я притворно зеваю.
— Хотелось бы, сэр, но…
— Это был очень долгий день. Я понимаю. Завтра, хорошо?
— Да. — Я взглянула на него. — Завтра я бы хотела поговорить с вами. У меня есть теория, которую вы, по-моему, должны услышать.
— Превосходно. Я с нетерпением завтра, — отвечает он.
Глава 38
Я оставляю Грея на кухне, где он возится, вероятно, ища еще торт. Поднимаюсь наверх и выхожу через заднюю дверь. Самая большая опасность здесь — Саймон, живущий в комнатах над конюшней, но свет у него не горит, как будто его нет. Тем не менее, я все же тщательно скрываюсь в тени, чтобы быть уверенной, что он меня не услышал и не вышел посмотреть, что я делаю. Затем спешу к конюшне и быстро мчусь вдоль переулка.
Мне жаль, что я оставляю Грея позади. Мне еще больше жаль, что я оставляю Айлу, особенно после того, как именно она достала нам адрес. Мне нужно разобраться с этим. Обсудить варианты и найти компромисс, который не поставит ее под угрозу или не усыпит её внимание. Конечно, если я права относительно Финдли, нам не придется об этом беспокоиться. МакКриди возьмет верх, и убийца Катрионы будет пойман, и — скрестив пальцы — я выполню свое предназначение и буду отправлена сквозь вселенную к своему собственному времени.
В последнее время я мало думала об этом. Здесь, конечно, есть дело, занимающее все мои мысли. И я начинаю осваиваться в этом мире. Обживаюсь и чувствую, как он охватывает меня, сверкая возможностями. Есть вещи, по которым я буду скучать, но это не то место, которому я принадлежу. Моя семья, моя работа, мои друзья — и, надеюсь, моя бабушка — ждут на той стороне, и я вернусь к ним, со складкой прошедшей недели в памяти, великолепным приключением сквозь века.
Я отгоняю свои мысли, торопясь вперед. Уличные фонари все еще горят, люди направляются домой после вечерних посиделок, медленно прогуливаясь в приятный субботний вечер, когда часы стремятся к полуночи.
Финдли живет здесь, в Новом городе. Это не должно вызывать удивления. Наше расследование все время ведет нас в Старый город, будто там проживают все, кто не богат. Однако это далеко не так. Новый город отличается от Пойнт Грей в Ванкувере, где дом нельзя приобрести за два миллиона. Это больше похоже на пригород, где можно потратить два миллиона, но также можно приобрести квартиру за четверть этой суммы или снять хорошую квартиру на цокольном за меньшую цену, чем в самом Ванкувере.
Последнее — это то, что снимает Финдли. Квартира на цокольном этаже в полумиле от дома Грея и Айлы. По моим наблюдениям, городской дом семьи Грей находится чуть выше середины по стоимости недвижимости в Новом городе. Тот, где снимает квартиру Финдли, находится на другой стороне этой середины. Это половина ширины городского дома на Роберт Стрит, с очень незаметным знаком «КОМНАТА В АРЕНДУ» в переднем окне.
Слабые огни светятся на первом, втором этаже и чердаке, а третий остается темным. Если предположить, я бы сказала, что владельцы живут на нескольких этажах — возможно, на первом и втором, и сдают остальные. Молодой человек на зарплату констебля мог бы позволить себе подвал, если бы экономил и действительно хотел жить в Новом городе.
Проблема с квартирой в подвале в том, что я не могу определить, находится ли Финдли дома. Спереди нижний этаж полностью погружен во мрак, без видимых окон. Я обходила улицу к конюшням, где подсчитывала городские дома, чтобы найти нужный.
Такие менее обеспеченные дома не имеют отдельных конюшен. Кажется, есть конюшня для лошадей и небольшой дворик за каждым домом. Это делает подъем наверх сложным. Я рада, что выбрала пальто бывшего ассистента Джеймса, темно-серого цвета и длины, которое скрывает меня в тени. Я также взяла шляпу из скромного гардероба Катрионы. При дневном свете это ярко-синяя и довольно стильная шляпа, что наводит на мысль о подарке, который она спрятала, чтобы сбыть при первой же возможности. В любом случае, шляпа выполняет свою функцию, скрывая мои светлые волосы, а поля тенями закрывают лицо.
Есть наружная дверь в подвал с лестницей в сад. Рядом с ней темное прямоугольное отверстие, вероятно, окно. Часы в одном из городских домов пробивают полночь, и, словно по сигналу, несколько ярких огней погасают, включая тот, что на главном уровне здания Финдли.
Я жду несколько минут, чтобы дать тем, кто внутри, время лечь спать. Затем крадусь вперед, придерживаясь кустов и низкого забора, пока не подхожу достаточно близко, чтобы убедиться, что это действительно окно.
Припадаю на землю и опускаю полы шляпы, блокируя лунный свет. Окно остается темным, без намека на свет внутри. Нащупываю свой нож и сжимаю его в одной руке, продолжая двигаться, пока не окажусь у окна. Затем я наклоняюсь и заглядываю внутрь. Полная темнота. Если Финдли дома, он уже лег спать.
Смею ли я вломиться, пока он спит? Да. Я собираюсь рискнуть, потому что уже приняла, что самое худшее, что может произойти, вовсе не так уж страшно.
В худшем случае, Финдли оказывается дома, слышит и ловит меня. Если он не убийца, то я, как Катриона — бывшая возлюбленная, которая его предала — могу притвориться, что пришла умолять о прощении, проникая к нему ночью, чтобы предложить больше, чем просто извинения.
А если Финдли — самозванец-убийца? Ну, этот самозванец знает, что я такая же, как он, и если он поймает меня в своем доме, то наверняка воспользуется возможностью убить. Хотя это и не идеально, я не слишком беспокоюсь, что он добьется успеха. Я заранее спланировала возможность проникновения в дом, пока он там, и у меня есть пара примитивных методов защиты в моей сумке. Он больше не сможет застать меня врасплох. Не идеальная ситуация наступит, если мы будем драться, и я захвачу его для МакКриди. Как я объясню это? Подставить репутацию Финдли против репутации Катрионы, в итоге я, наверняка, проиграю.