Описанное «плохое» поведение детей объясняется, в общем-то, просто: они испытывают невыносимый страх перед действительностью, перед ее меняющейся непредсказуемостью.
Но есть еще один механизм возникающей истерики: когда ребенок чего-то хочет, но не получает желаемого мгновенно, тотчас. Возвращаясь к нейропсихологическому механизму нарушения развития мозга, напомню, что у таких детей неполноценным является энергетический блок (стволовой уровень ретикулярной формации). При недостаточности, неполноценности, незрелости работы этого блока дети отличаются лабильностью. Что будет выражаться в крике и плаче на малейший отказ от исполнения желаемого.
Бывают ситуации, когда невозможно понять, что хочет ребенок. В этом случае есть риск, что истерика будет продолжаться (иногда еще говорят, что ребенок «закатывается»). Выйти из пролонгированной истерики бывает очень сложно. Описанный мною выше способ (временная изоляция) эффективен, но не универсален. Приходится экспериментировать в каждом конкретном случае.
Нельзя физически наказывать ребенка. У детей с РАС часто бывают искажены пороги болевой чувствительности. Их гиперчувствительность часто переходит в свою противоположность или приобретает извращенную форму – когда они начинают испытывать удовольствие от получения боли. Дети могут начать смеяться, например, когда их физически наказывают.
Нетрудно догадаться, что это может привести к разного рода девиациям в будущем, в том числе – и отклонениям сексуального характера. Поэтому нельзя «углублять» извращенное восприятие ребенка, нужно, наоборот, нормализовать его.
Помогают сенсорные приемы переключения: умыть прохладной водой лицо и руки, выключить или, наоборот, включить яркий свет. Можно зажечь свечку с успокаивающим ароматом (ванили, лаванды, банана). Подойдут любые методы, способные удивить, заинтересовать ребенка. Но надо признать, что для детей с РАС все они срабатывают не всегда.
Применение медикаментозной коррекции в этом случае бывает оправдано. Но только под наблюдением и по рекомендации опытного специалиста. Необходимо соблюдать разумный баланс пользы от применения препарата и исключения побочных эффектов, а это возможно только под контролем врача.
Глава 17. Черная краска
Как и все мамы, я много раз пыталась с Сережей рисовать. Самым распространенным материалом для рисования тогда были акварельные краски. Поначалу Сережа вообще не хотел брать в руки карандаш или кисточку. Приходилось применять способ «рука в руке». Потом потихоньку он стал вовлекаться в процесс. Карандаш брал, зажимая его всеми четырьмя пальцами, и остервенело возил им по бумаге. Делать это сыну явно не нравилось.
Окунать кисточку в воду и макать ее в краску было, видимо, легче и увлекательнее. Но тут обнаружилась такая особенность: Сережа стал тяготеть к черному цвету, а потом и вовсе стал выбирать из всех красок только его. Это, конечно, не могло ускользнуть от моего внимания и сильно меня насторожило. Я уже знала о том, что выбор цвета обусловлен состоянием работы лимбической системы и настроением в целом.
Я пыталась показать Сереже пример позитивных цветов и рисунков. Наслаивала «радугу», рисовала солнышко, ромашковый луг и поля васильков. Рисовала «кляксы» салютов и мохнатые «снежки». Все было бесполезно – Сережа рисовал только черной краской.
Тогда я стала выковыривать блок с черным цветом из коробки с красками. Продолжала придумывать сюжеты и пыталась создавать атмосферу тепла и уюта везде, где проходило занятие. И… дело пошло.
Вскоре в продаже появились пальчиковые краски. Это оказалось просто замечательное изобретение для детского творчества. Я брала старый, оставшийся от ремонта рулон обоев, расстилала его на полу в гостиной. Могла зажечь ароматическую лампу с запахом ванили и цитрусовых (подойдет и другой, единственное условие – аромат не должен быть навязчивым).
Как раз в тот период, после Нового года, мы оказались с Сережей дома одни. Новый год мы встретили за городом с мужем, старшим сыном и друзьями. Родственники, которые были дома с Сережей до утра, поставили нам условие: рано утром мы должны сменить их.
Я видела, как моим близким весело в компании друзей, и уехала домой одна на такси. Дома мне стало тоскливо. Я представила, как сейчас весело моим мужу со старшим сыном там, за городом. Как они купаются в бассейне, разговаривают за столом с друзьями, да просто наслаждаются жизнью, забыв на время о безрадостной действительности, которая ожидает дома.
Я надела на Сережу зимнюю одежду, мы сходили с ним в магазин и накупили разноцветных гирлянд. Когда пришли домой, я развесила их по периметру гостиной. Основной свет приглушила. На улице было холодно, а в доме – мерцающие огоньки гирлянд, запах ванили, мандаринов и корицы.
Настроение улучшилось. Я заметила, что Сереже очень нравятся сверкающие огоньки. После обеда приехали муж с сыном. А к вечеру в гости пришли бабушки. Все были в восторге от моей затеи. Родственники позаимствовали мою идею и с тех пор тоже стали украшать комнату под Новый год разноцветными гирляндами.
Потихоньку Сережа перестал интересоваться черной краской. Его мир стал приобретать другие оттенки. Я даже перестала вытаскивать черную краску из палетки – этого больше не требовалось.
Если ребенок рисует черным цветом контуры рисунков, не раскрашивая их, это нормально. А вот если он любит заполнять свои рисунки черным цветом, это повод задуматься. Черный цвет сам по себе цветом как таковым не является, он поглощает все световые потоки. Может быть, поэтому черный – это цвет отрицания, протеста, негативизма, депрессии, замкнутости, подавленности, тревоги, страха. К тому же важно, ЧТО ребенок раскрашивает в черный цвет.
Это что-то, вероятно, нанесло ему психологический удар. Основные качества ребенка, предпочитающего черный цвет: подавленность, протест, разрушение, настоятельная потребность в изменениях. Черный, как цвет угрозы, совершенно противопоказан детям. Психологи уверяют: ребенок, предпочитающий черный цвет, не уверен в себе, ему неуютно, и он несчастлив.
Можно лишь предположить, что затянувшийся период негативизма и «застревания» в черном цвете связан с трудностями преодоления «мостика» между полушариями. Это лично моя гипотеза, я не нашла этому научного подтверждения и обоснования. Известно только, что такие дети («застрявшие» в правом полушарии) очень упрямы, настаивают на своем, трудно поддаются разубеждению. Основной оттенок эмоций у них – злость, гнев или обида. Их трудно переключить на другой вид деятельности, трудно уговорить заняться чем-то новым и увлекательным.
Интересен тот факт, что детям, которые учатся в художественной школе, запрещают использовать черный цвет в чистом виде для рисования. Темные оттенки образуются от смешивания многих красок. Этого достаточно, чтобы создать в рисунке необходимый фон и глубину. Как уже говорилось, черный цвет поглощает свет, поэтому использовать его в чистом виде не рекомендуется.
В теме восприятия цвета и эволюционирования мозга есть много своих «черных пятен», которые еще предстоит «высветлить» – изучить и проанализировать.
Вопреки советам психологов о том, что надо давать детям рисовать то, что они хотят, с использованием любых цветов, в работе с детьми-аутистами рекомендую придерживаться несколько иной тактики.
Принцип схож с принципом биологической обратной связи: мягко и ненавязчиво наполнить красками мир ребенка, показать ему, что жизнь не монохромная, в ней есть палитра гораздо более «вкусных» цветов [28]. Вводить их с помощью других «модальностей»: запахов, звуков, ароматов и тактильных ощущений.
Глава 18. Толерантность
Одно из занятий Галина Викторовна перенесла на четверг. Надо пояснить, что школа ДЦП находилась довольно далеко от нашего дома. Муж в этот день свозить на занятие нас не мог, я забрала Сережу из садика после сна, и мы поехали на занятие на городском автобусе. Народу в автобусе было много, Сережа не успел поесть в садике, и я купила ему вафельный стаканчик с воздушным рисом. Но ел он еще довольно неаккуратно и нечаянно просыпал половину содержимого на пол. Проходящая мимо кондуктор сказала: «Собирайте за ребенком, мамаша, что это вы тут насвинячили!» Я молча стала ползать по проходу между ногами пассажиров и собирать рассыпавшиеся зернышки. Пассажиры равнодушно смотрели на меня. И только одна женщина проворчала: «Алкашей пьяных не заставляете блевотину за собой убирать, а тут ребенок рассыпал нечаянно…»
Много лет спустя в испанском «Макдональдсе» я наблюдала следующую картину: в зал зашла семья с подростком с тяжелой формой умственной отсталости. Он выл, мычал, разбрасывался едой, хаотично размахивал руками. Этой семье не только не делали замечаний – никто даже не оборачивался и не глазел на них. Все окружающие вели себя вполне естественно. Незаметно подошла служащая кафе и потихоньку подмела рассыпанную еду.
Еще один случай я наблюдала в одном социальном учреждении края, куда за помощью обращались люди, находящиеся в тяжелой жизненной ситуации. Организация, в которой я работала, арендовала помещение в здании этого учреждения. Кабинет, где я работала, находился на первом этаже, в отдельном крыле. Но проход в основное здание был свободный.
Однажды я вышла в коридор из кабинета и увидела следующее. Молодая женщина с грудным ребенком на руках сидела и плакала на кушетке. Она вышла из юридического отдела – результат визита был неутешительный. Видя несчастную мать с ребенком на руках, я не могла пройти мимо. Оказалось, что она рассчитывала на финансовую поддержку со стороны государства, но ничего не получила, и теперь ей не на что было даже доехать до дома (она жила в районном центре, куда надо было добираться на рейсовом автобусе с автовокзала).