Важно соблюдать баланс между регулярностью занятий и их эффективностью. Надо добиться, чтобы ваша совместная деятельность с ребенком не была постоянным полем битвы.
В то же время необходимо, чтобы это не стало занятием, полным рутины и скуки. Должно быть хотя бы маленькое, но достижение. «Сегодня мы научились лепить колбаску из теста!», «У тебя впервые получился замкнутый круг, это очень похоже на солнышко!», «Ты заметил, что ты ни разу не убежал и досидел до конца?»
Учитесь отмечать такие маленькие победы. Это бывает нелегко. Если занятие явно провальное, не надо ничего выдумывать, так и скажите: «Сегодня не получилось. Надеюсь, завтра будет лучше».
Про систему поощрений уже было сказано. Наказания я не приветствую. Отсутствие поощрения и будет наказанием для ребенка, ведь он и сам осознает свою неуспешность, ему тоже нелегко, уж поверьте!
Часть III. Свет в конце тоннеля
Глава 35. Речевой детский сад
В пять с половиной лет Сережа начал посещать речевой детский сад. Вывеска гласила: «МБДОУ Детский сад для детей с тяжелыми речевыми нарушениями».
Садик был очень маленький, занимал всего несколько помещений на первом этаже жилого дома. Там было три больших помещения и несколько маленьких. В холле дети раздевались и занимались ЛФК, музыкой и танцами. Во время приема пищи холл превращался в столовую.
В остальных двух больших помещениях были группы, где дети занимались, играли и спали.
Персонал садика составляли заведующая, два воспитателя, логопед и кухонный работник. Дополнительно приходили заниматься с детьми преподаватель по музыке (арт-педагог) и преподаватель ЛФК (лечебной физической культуры). Садик был ФАНТАСТИЧЕСКИЙ.
Про каждого человека из персонала можно рассказать отдельную историю. Присутствовала атмосфера теплого, уютного дома. И в то же время все было организовано очень профессионально. Уверена, что во многом это была заслуга заведующей, человека со сложной судьбой – Лидии Григорьевны.
Я знаю, что садик через год после нашего ухода ликвидировали, коллектив расформировали. Проходя недавно мимо этого здания, увидела объявление, что помещение сдается в аренду.
История нашего садика – сказка с несчастливым концом. Некоторых из воспитателей уже нет в живых. Но мы, дети и родители, помним тот труд и любовь, которые вложили педагоги в наших детей, и будем благодарны всегда.
Показанием для направления ребенка в логопедическую группу детского сада является определение у него общего недоразвития речи [51]. Возраст для направления таких детей – 5 лет. Логопедическая работа в специализированном садике проводится ежедневно. Каждый день индивидуально с ребенком занимается логопед, четыре дня в неделю проводятся фронтальные (общие) занятия в группе. Практически весь день ребенка (включая игры и прогулки) направлен на коррекционную работу, и такая интенсивная работа дает очень хороший результат!
Оставшихся двух лет до школы обычно хватает, чтобы устранить проблемы, возникающие у детей с легкой степенью речевых нарушений.
Однако такого срока и начала коррекционных занятий недостаточно в случае необходимости раннего вмешательства. Занятия с детьми, у которых присутствуют тяжелые нарушения развития, необходимо начинать не позднее трех лет.
Детских дошкольных учреждений, предоставляющих такие услуги детям раннего возраста, в нашем регионе не было. Видимо, поэтому попадали в такую группу дети не с тяжелыми речевыми нарушениями, а с нарушениями средней степени тяжести. Дети с тяжелыми речевыми нарушениями к пяти годам часто имеют еще и задержку психического развития, что дает основание определить их в другие коррекционные группы. Но и таких специализированных групп тоже бывает недостаточно.
Проблемы, сложившиеся с образованием в нашей стране (так же, как и с медициной), очевидны всем. Не хватает мест в обычных детских садах. Специализированные сады и группы для детей с особенностями развития существуют. Но здесь, на мой взгляд, существует перекос.
Школ для детей с необратимыми дефектами развития (умственной отсталостью) достаточно. Групп и школ для детей, которые имеют задержки развития (потенциально способны их преодолеть), не хватает.
Это объясняется тем, что на плечи коррекционных педагогов ложатся колоссальная ответственность и большие ожидания со стороны родителей. Ведь усилий работников учреждения недостаточно, чтобы справиться с ситуацией. А защиты от недовольства родителей и неодобрительного внимания со стороны бюрократической системы нет.
В случае, когда у ребенка диагностируются необратимые нарушения, никакой ответственности нет. Можно спокойно работать, не ожидая каких-либо санкций за то, что ребенок не освоил программу, не сдал контрольные и экзамены. Поэтому у нас так много учреждений для детей с умственной отсталостью. Что потом происходит с этими детьми, я уже писала в главе 26. Они получают начальное образование, позволяющее освоить самый ограниченный спектр профессий.
Все сказанное выше – мое субъективное суждение. Но думаю, оно недалеко от реальности.
Сейчас активно продвигается идея об инклюзивном образовании. Имеется в виду, что дети с особенностями развития должны быть помещены в среду обычных детей, что способствует взаимной пользе: проблемные дети получают возможность обрести опыт обычного общения, а здоровые (нормотипические) – урок толерантного отношения к «особым» детям.
Такая ситуация, по моим наблюдениям, возможна, только когда ребенка сопровождает тьютор в виде взрослого, который является проводником между особым ребенком и остальным коллективом.
Институт тьюторов в России развивается медленно, в основном в крупных мегаполисах, таких как Москва и Санкт-Петербург. В регионах тьютором обычно бывает мама.
В условиях специализированного (например, речевого) детского сада ребенок более защищен. Ему уделяется больше внимания. Он меньше отличается от находящихся там сверстников.
В условиях обычного образовательного заведения дети с особенностями, как правило, не защищены от травли (буллинга) со стороны сверстников. Слишком велик соблазн самоутвердиться за счет слабого и слишком низок контроль со стороны взрослых.
Возможна и другая ситуация. Дети оказываются в ситуации «инкапсуляции», отрыва от сверстников. Их просто обходят стороной. И то, и другое никак не способствует ни преодолению проблем у ребенка, ни воспитанию здорового коллективизма у остальных.
Таков результат моих наблюдений. Но исключения, как всегда, только подтверждают правило.
Наиболее целесообразно будет подыскать оптимальный вариант образовательного учреждения для вашего ребенка с адекватной ему программой обучения.
Если нет возможности взять ситуацию под контроль, в вашем регионе нет нужных государственных специализированных учреждений – отдавайте ребенка в частный садик или школу. Организуйте обучение на дому. Важно не пускать ситуацию на самотек.
Не надейтесь, что все образуется само собой. В конце концов ребенок вырастет, а чувство обиды, озлобленности на весь мир и на вас за то, что не смогли его защитить, останется с ним навсегда.
Глава 36. Наша добрая фея
Когда мы впервые зашли в группу, нас встретила воспитатель, Марина Александровна. Мягкий, будто обволакивающий бархатистый голос, плавные движения, аккуратная женственная прическа и одежда – все в ней располагало, подсказывало, что этому человеку можно доверять. К счастью, предчувствия меня не обманули. Впоследствии я оценила эту чудесную женщину как Педагога (именно так, с большой буквы).
Поначалу в новом садике все было непросто, как и везде. Многие ребята, несмотря на дефекты произношения и проблемы с поведением, быстро перезнакомились между собой и легко общались. Как я уже говорила, это были дети с нарушениями речи средней степени тяжести и сохранным интеллектом.
Сережа опять оказался в числе отстающих, появилась угроза стать, как и прежде, изгоем в детском коллективе.
И тут ко мне подошла Марина Александровна. Мы стали с ней советоваться. Она предложила сделать уголок Сережи (на стенде в холле), повесить его фото, фото семьи. Она сама сочинила стихи о нашей семье, подробно расспросила о каждом члене семьи. Предложила мне принести сладости.
Вечером, после ужина, она рассказала ребятам из группы о Сереже и предложила в знак дружбы угостить всех после еды конфетами.
Это не был день рождения. Но прием сработал.
Мальчишки (их было большинство) перестали его «цеплять». Позднее девочки стали даже по-своему опекать его. Начали даже кокетничать с Сережей.
Когда я приходила забирать Сережу после садика, они подбегали к стенду в холле и сами рассказывали про него и показывали на фотографии (они еще месяц находились на стенде).
Позже мы с Мариной Александровной не раз советовались по разным ситуациям.
После закрытия детского сада наша «добрая фея» вынуждена была уйти из системы образования.
Знаю немало талантливых людей, которые ушли из образования из-за бюрократических препятствий и невыполнимых условий, которые ставят перед педагогами. А сколько ребятишек могли бы спасти, выпестовать, выучить эти талантливейшие педагоги!
Периодически мы с Мариной Александровной общаемся до сих пор.
От участия взрослого очень многое зависит в формировании отношения к ребенку в детском коллективе. Чем младше коллектив, тем степень влияния взрослого больше. Поддерживать авторитет ребенка, сглаживать недостатки, акцентировать внимание на достоинствах – разве не в этом мудрость педагога, дающего слабому, отстающему ребенку шанс подтянуться до уровня сверстников?
Достаточно вспомнить поведение цыплят, оказавшихся в большом количестве в картонной коробке, – они хаотично наскакивают друг на друга, более крупные и сильные топчут и клюют слабых и беззащитных. По моим наблюдениям, два фактора мешают педагогам выполнять свою защитную роль (которая входит в работу педагога), – это избыток количества детей и формальное отношение к своей работе. Расхожее высказывание: «Ничего не вижу, ничего не знаю».