Я немного растерялась. Пришлось срочно призвать на помощь опыт детских дворовых игр нашего детства. Сначала мы поиграли с ребятами в «море волнуется раз» [61]. Уровень шума снизился, дети стали меньше кричать и бегать.
Затем я посадила их в ряд на стульчики и мы стали играть в «глухой телефон». Смысл игры состоял в том, чтобы как можно тише сказать слово соседу, а он передавал это слово (тоже шепотом), в свою очередь, своему соседу, и так до конца. Результат был очень комичным, вызывал дружный смех у всей компании.
В группе воцарился относительный покой. Вернувшись, Марина Александровна была крайне удивлена наступившему затишью.
Прошло много месяцев, прежде чем в группе удалось наладить упорядоченный режим занятий и отдыха. Постепенно обстановка стала более спокойной, дети научились адекватно реагировать на просьбы и замечания педагогов.
СДВГ – расстройство развития, начинающееся в детском возрасте. Проявляется такими признаками, как нарушение внимания, импульсивность в поведении, проблемы в социальном общении [62].
Существуют разные точки зрения на данную проблему, но трудно отрицать, что число детей с подобными нарушениями увеличивается. Не все врачи признают существование этого явления. В последние годы создается некоторая иллюзия, что проблема «поблекла», отступила на задний план по сравнению с более грозным явлением – аутизмом. Позволю себе высказать такое суждение:
• эти явления связаны, так как имеют одну нейробиологическую основу. При развитии мозга прослеживается дефицитарность обеспечения нейромедиаторами структур, отвечающих за управление, регуляцию и контроль;
• проблема «зашумлена» повальным использованием гаджетов детьми. Дело в том, что гаджеты дают реализоваться паттерну нарастающего напряжения и тревоги. Это дает так называемый сброс, разрядку, достижение удовольствия. Но это становится «неупиваемой чашей», той самой вожделенной кнопкой удовольствия, которую давит описываемая в известном эксперименте крыса [63].
Внешне ребенок становится, казалось бы, спокойнее. Не производит много шума. Не кричит, не бегает и не прыгает. Но это происходит, если в доступности находится смартфон или другой цифровой девайс (планшет, например).
Если ребенка лишить доступа к цифровому устройству, нарастают тревога, агрессия, даже озлобленность [64].
1. Организуйте режим, которому будет подчиняться вся семья без исключения. Если кто-то из членов семьи вынужден работать ночью, надо выделять для этого специальное место, недоступное для ребенка. Желательно, чтобы он не видел родителя за компьютером (потому что маленькому ребенку трудно представить, что в компьютере можно работать, а не играть). Ребенок не должен слышать папу, который говорит, что «тебе, сынок, пора спать», а сам убивает террористов из автомата в виртуальной игре.
2. У ребенка должно быть достаточно времени для прогулок и физической активности.
3. Дома необходимо организовать спортивный уголок, исходя из возможностей семьи: шведская стенка, батут, сухой бассейн – все это, безусловно, поможет зарядиться энергией по утрам и переключиться на физическую активность между занятиями.
4. Полезен совместный досуг: прогулки в парке, поездки и работа на даче, совместный поход на лыжах. Это дает не только реализацию и гармоничную работу нейромедиаторов мозга. Это помогает сплотить семью, дарит всем участникам радость общения.
5. Есть также авторские методики, которыми можно воспользоваться [65].
Глава 44. Зубная фея
Я уже упоминала, что в группе речевого детского сада было абсолютное большинство мальчиков (всего две девочки). Как воспитатели ни старались, стычки и конфликты между мальчишками неизбежно возникали.
В один из вечеров, когда я забирала Сережу из садика, он выбежал мне навстречу с круглыми от ужаса глазами и приоткрытым ртом. Во время потасовки с мальчиком из группы он получил удар в челюсть, и передний зуб зашатался. Меняться зубу было рано, как мы с отцом ни старались выдернуть его «дедовскими» методами с помощью нитки – это не получилось.
Пришлось вечером ехать в городскую стоматологическую поликлинику. Как назло, нигде не было хирургов (у кого-то закончился прием, где-то хирург был на больничном). Частный прием тогда был только во взрослых поликлиниках. Мы съездили по трем разным адресам, пока не нашли, где выдрать этот несчастный зуб.
После того, как приехали домой, я предложила сыну выплюнуть ватку, с помощью которой останавливали кровотечение после удаления зуба. Сережа выплюнул, но рот… не закрывался. Сын продолжал ходить с открытым ртом и полными ужаса и слез глазами – как будто между челюстей ему вставили невидимые «распорки».
Я поняла, что надо срочно «переформатировать» ситуацию, как-то отвлечь его. Пока мы ездили по больницам, а изо рта текла кровь, это настолько напугало Сережу, что рот закрыть он уже не мог.
В ход пошла… зубная фея. Вернее, сказка про нее. Мы положили зуб в салфетку и спрятали под подушку. Потом придумали желание. В процессе всех приготовлений и манипуляций с зубом рот закрылся.
На следующий день я, конечно, поговорила с мамой мальчика-хулигана и, в ее присутствии, с ребенком. Я увидела, что мальчик раскаивается. Инцидент, как говорится, был исчерпан.
Молочные зубы своих детей я храню до сих пор. Понимаю, что это глупо и сентиментально, но рука не поднимается выбросить пластмассовый пузырек, в котором они лежат. Для меня это память о детских эмоциях и о сказках, в которые мы верим только в детстве.
О страхах, возникающих у детей с РАС, я уже писала в главе 25. По мере развития ребенка острые реакции смягчаются. Многие родители отмечают, что с детьми можно договориться, убедить их потерпеть какие-то неприятные процедуры, пережить укол, прививку, даже неприятные инвазивные манипуляции.
Можно поехать на дачу и терпеть там назойливое жужжание мух и комаров. Или пойти на детский праздник и войти в толпу веселящихся детей. Но повышенная чувствительность к раздражителям – к боли, звукам, запахам, прикосновениям – может остаться. Некоторые дети будут капризничать, а некоторые – молча переносить неприятные для них моменты.
У многих из нас есть привычка «примерять на себя». Мы начинаем уговаривать: «Не выдумывай, ничего здесь страшного нет!», «Уже давно все прошло, успокойся!», «Никто тебя не съест!» Но фокус в том, что эти слова для ребенка совершенно неубедительны, внутренние переживания по-прежнему СИЛЬНЕЕ.
Не пытайтесь убедить ребенка, что испытываемые им страхи и дискомфорт легко преодолеть. Это не так. Наоборот, попытайтесь сами представить, что испытали нечто ужасное. Чтобы представить себе ощущения малыша, мысленно масштабируйте какое-то свое опасение до размеров вселенской катастрофы. Именно так воспринимает ситуацию ваш ребенок. Может быть, это поможет проникнуться ЕГО болью, ЕГО страданием.
Не отрицая грозность врага, надо пытаться найти на него управу. Создайте метафорический образ спасителя, который сможет победить любого врага, любую напасть. Да еще и вознаградить за страдания.
В описанной мной ситуации такой «спасительницей» стала зубная фея, которая вознаградила «героя» за страдания [66].
Эту роль мог сыграть человек-паук в борьбе с комарами, доктор Айболит в борьбе с болью или Снегурочка – для преодоления холода. Главное, чтобы ребенок поверил, что существует защита, что она рядом и все хорошее обязательно сбудется!
Глава 45. Сказка про микроволновку
Кроме обычных заданий, периодически ребенку давали задания, которые на первых порах вгоняли меня в ступор.
Надо пояснить, что в детстве я ужасно не любила писать сочинения. Основным мотивом поступить в мединститут с «одной пятерки» (была такая привилегия для учащихся, окончивших школу с золотой и серебряной медалью, я окончила школу с серебряной медалью) был страх писать сочинение на вступительном экзамене. Поэтому я сдала один экзамен (биологию), получила свою заветную пятерку и от написания сочинения была избавлена.
Одним из заданий в детском саду (для команды «ребенок – родитель») было написать сказку про… бытовую технику. Бытовую технику «раздавали» родителям.
Я работала до самого вечера, поэтому «телевизор», «холодильник», «стиральная машина», «чайник» были уже разобраны. Нам досталась… «микроволновая печь».
Вы серьезно?! Что можно сказочного написать про микроволновую печь?!
Поначалу я была в панике. Помню, села за стол и тупо уставилась на листок бумаги. Подразумевалось, что в написании этих произведений должен был участвовать ребенок. В то время на участие Сережи нечего было и рассчитывать, он и на вопросы-то неохотно отвечал. Пришлось самой выдумывать весь этот, как мне казалось, бред.
Но именно такое нелепое задание открыло во мне какие-то невидимые «шлюзы», мешающие творческому потенциалу раскрыться. От отчаяния мозг дал разрешение моему творческому началу пуститься во все тяжкие, решив, что хуже уже все равно не будет. Именно с той поры я начала сочинять небольшие истории, не ругая и не казня себя за противоречия и погрешности в стиле изложения. Надо же было выполнить задание!
Я противник сложившейся в последние годы традиции, когда домашние задания в школе даются не детям, а родителям.
Я слежу за противостоянием позиции системы образования и родительским сообществом и целиком и полностью нахожусь на позициях последнего.
Структуры мозга, отвечающие за поведенческий контроль и саморегуляцию (префронтальные отделы), созревают в норме у ребенка к 12–14 годам, когда осваивается мотивационно-потребностная сфера (это очень условная цифра, сроки «подросткового» мозга постоянно сдвигаются, причины зависят от условий жизни) [67, 68].