— Ы-ы-ы! — вырвалось у меня.
А кино всё обрастало новыми персонажами. Вот возник рыжий бугай с топором. Лысый Риз заявился с веслом и очаровательным фингалом. У щуплого брюнета были какие-то склянки в руках и рассечённая губа. Последним вскарабкался Иллукар. Этот вообще был при параде — в гипсе и с гирляндой из чеснока на шее. Как ему удалось забраться по вертикальной лестнице со сломанной конечностью — это отдельная история. Как говорится, охота пуще неволи.
— Ну что тут? — прошептал покалеченный, нервно поправив своё ароматное ожерелье. — Следы есть?
— Навалом, — мрачно отозвался рыжий, поудобнее перехватывая свою секиру.
Ну ещё бы — я же девочка старательная, я же в самом прямом смысле слова по всему чердаку наследила. Даже на балках отметины лап оставила.
— И чем ты недоволен? — удивился Иллу.
— Их слишком много для одной-единственной твари, — снизошёл до объяснений Карвил, бросив на ушастого приятеля снисходительный взгляд. Мол, что ты, мелочь пузатая, в охоте на чудищ понимаешь.
— Наверняка тут целая колония обосновалась, — скривился лысый и в задумчивости почесал спину веслом. — Может, всё-таки преподов привлечём?
— Всегда знал, что ты слабак, Риз, — презрительно процедил Ларн. — Предлагаю разделиться и обыскать… — попытался продолжить он, но был перебит разъярённым рыком:
— Ты кого это слабаком назвал, дохляк?
Весло, описав дугу, вступило в тесный контакт с нимбом. Тот удар не пропустил, но прогнулся, словно резиновый, и вернулся в прежнее положение, отчего орудие нападения запрыгало, как на батуте. Судя по физиономии Ларрэйна, каждая состыковка отдавалось в его голове не самыми приятными ощущениями. Эльф шагнул в сторону и попытался перерубить саблей опускающееся весло, но оборотень ловко отпрыгнул и обидно ткнул противника лопастью в живот.
— Шуба плешивая! — прошипел Ларн.
— Овощ плесневелый! — не остался в долгу Риз.
— Прыщ лохматый!
— Моща зелёная! — вдохновенно обменивались парни любезностями, не забывая и об ударах.
А у меня прямо руки зачесались законспектировать. Жаль, что режим «пауза» в «блюдечке» не предусматривался.
— А ну прекратили! — прикрикнул на драчунов рыжий бугай.
— Да пусть пар выпустят, — флегматично заявил брюнет с пробирками.
Товарищи этим спокойствием почему-то не прониклись. Вернее, прониклись, но с точностью до наоборот — мигом насторожились и дружно уставились на него.
— Сейчас они поорут, пошумят, если повезёт, ещё и крови напустят, тут-то все твари сами и повыползают, — оправдывая худшие ожидания, продолжил чернявый хлюпик. — Я их быстренько горючкой закидаю, Карвил оставшихся загрызёт, и можно будет идти досыпать.
Нет, он мне определённо нравится — эдакий типичный студент, которому до полудня подушка дороже любых приключений. Я бы даже поинтересовалась у Терри, как зовут этого индивида, но не пришлось.
— Фил! — дружно простонали парни.
О! И имя подходящее — Фил, то есть филин. Надо запомнить, что этому мстить мы не будем, если, конечно, отдельно не провинится. И вообще ему премия за идею положена.
— А что Фил? Что Фил? — возмутился брюнет. — Это у вас добровольная охота на чудовище, а у меня принудительное мероприятие. Я с вами не напрашивался — сами из кровати вытащили.
— Так ты у нас единственный безопасно сжечь можешь, — немного заискивающе произнёс рыжий.
— И что? Алхимик тоже человек, между прочим! Это вы дрыхли всю ночь, а у меня был ответственный опыт.
— И проводил бы свои изыскания днём в лаборатории, — проворчал Риз.
— А у меня, может, по ночам точнее пропорции отмеряются.
Точно филин — то есть натуральная сова.
— Так! Хватит цапаться. — На сей раз роль миротворца взял на себя Карвил. — Давайте хотя бы тут, возле этого лаза, осмотримся и другие проверим — не дело, чтобы всякая пакость по общаге шастала и колбасу тырила.
— Вил, ты со своей колбасой уже так всех достал, — заметил Иллу, дружески похлопав оборотня по спине, — что у тебя её принципиально тырить будут безо всяких пакостей.
Да-а? То есть мне можно устраивать набеги на холодильник, и всё спишут на шутников? Чудненько!
— Скорее всего, так и будет, — хмыкнул Ларрэйн. — Но мысль поторопиться верная. У меня свидание через три часа.
Какое ещё свидание? А чудищ кто искать будет? Зря, что ли, я столько сил и вдохновения истратила?
— Ты прямо с этим пойдёшь? — изумился рыжий, для иллюстрации вопроса ловко описав топором круг над своей макушкой.
— А что делать? — вздохнул эльф. — Скажу, что на практике с нежитью схлестнулся. Девушки такое любят.
— А как же ночью? — тоном мальчика-одуванчика протянул Иллу. — Он же светится!
— В постели с торшером, — заржал Риз.
Мы с Терри тоже не выдержали, что уж говорить о парнях на чердаке — гогот стоял такой, что с балок труха посыпалась.
Отсмеявшись, искатели приключений под предводительством Карвила всё же отправились на осмотр ареала обитания воображаемых чудищ. Они бродили по захламлённому, пыльному помещению в сопровождении небольших светящихся шариков — эдаких летучих беспроводных фонариков. Один Ларн шарился подальше от остальных с принципиально иным осветительным прибором и что-то злобно бубнил себе под нос. Терри наблюдал то за одним, то за другим актёром срежиссированной мною комедии, из-за чего ракурс картинки в «блюдце» всё время менялся.
Наконец, позаглядывав во все углы и обвешавшись с ног до головы паутиной, охотнички вернулись на прежнюю позицию и заметили пресловутого слона. Я уж думала, что не найдут оставленную специально для «зорких» глаз подсказку — среди хаотичных следов чётко выделялась цепочка, ведущая к притаившейся под слуховым окошком большой коробке.
Звание «следопыт года» заработал Иллукар — как существо глубоко безоружное ввиду ранения, он был вынужден таскаться за остальными и отчаянно скучал.
— Вил, Ларн, — воскликнул он, махнув в сторону моего сюрприза сорванной с шеи связкой чеснока, — сюда!
Приятели, которым уже тоже надоело без толку пугать пауков, шустро метнулись к нему. И через минуту возле обычного картонного кубика собрался целый консилиум.
— Видите? Видите, на ней тоже следы, — возбуждённо вещал Иллу, потряхивая своим ожерельем.
Конечно, видят — не зря же я всю коробку облапала.
— Чудище туда зачем-то лазило, — глубокомысленно изрёк Карвил.
— Так что, я бросаю колбу и валим спать? — с надеждой осведомился Фил.
— Сперва надо посмотреть, что там, — возразил белобрысый оборотень, сдув с носа паутину.
— Ну конечно, — съехидничал Ларн, — вдруг там колбасу спрятали.
— И не смешно, — даже не обиделся задумавшийся мишка. — Колбасы там нет, но пахнет чем-то таким знакомым. Риз, что скажешь?
— Да ничего не скажу, — пожал плечами лысый. — У меня от последнего эксперимента нашего зельевара нюх месяца на два отбило.
— На неделю, — флегматично поправил его Фил.
— Я неделю тут куковать не буду, — заявил Ларрэйн. — У меня свидание!
— Открываем? — спросил рыжий.
— Открываем! — хором отозвались остальные, а Риз ловко подцепил лопастью весла и откинул крышку.
Воцарившаяся тишина сделала бы честь любой драматической паузе, а вытянувшиеся лица охотничков прямо-таки требовали платочков для подвязывания челюстей. Призрак, будучи невидимым, зафиксировал в своей памяти эти ошарашенные физиономии во всех деталях. И, судя по ракурсу «камеры», взмыл вверх, чтобы обеспечить лучший обзор.
— Что это? — наконец выдавил Карвил, изучая тряпичное гнездо, в котором покоилось старательно выложенное белое сердце, ради которого я совершила набег на кухню третьего этажа.
— Я же говорил, что она яйцекладущая, — заметил чернявый и, подкинув на ладони колбу, снова предложил: — Так я бросаю?
— Да погоди ты, — одёрнул его Иллу. — Это что, в самом деле кладка? А чего такая мелкая?
Ну извините — страусиных не было!
— Точно кладка, — серьёзно произнёс рыжий. — Вон, специально под окном сделана, чтобы, значит, солнце днём прогревало. И тряпки подстелены для мягкости и тепла.
— Что это? — раненым бегемотом взвыл Карвил, тыча в моё сердечное послание — можно сказать, валентинку, — кончиком двуручника.
— Да говорят же тебе, — постучал себя по лбу рукоятью весла Риз, — гнездо это.
— Да я вижу, что гнездо, — продолжил орать белобрысый, чьи глаза стремительно багровели, намекая на возможность незапланированного оборота. — Какого фига это гнездо сделано из МОИХ рубашек?
— Что, правда? — изумился Ларн и с ехидцей добавил: — Похоже, тварь была к тебе неравнодушна. Ты уверен, что ничего не забыл нам рассказать?
— В смысле? — нахмурился Карвил, чувствуя в вопросе подвох.
— Ну… — благоразумно отступив за спину Иллу, развил тему ушастый нимбоносец. — Может, ты к будущему потомству отношение имеешь?
— Что-о-о? Какое ещё отношение?
— Непосредственное, — ухмыльнулся эльф. — У малышей же должен быть папочка.
— Кто-о-о? — перекрывая смешки приятелей, взвился заподозренный в отцовстве.
Вероятно, тут бы ушастому юмористу и настал полный капец, если бы вдруг не подал голос рыжий:
— А ещё меня зоофилом обзывали, — обиженно протянул он.
И чердак завибрировал от прокатившейся по нему волны гогота.
Ржали все, кроме белобрысого мишки. Этот стоял и глядел на кладку с откровенной обидой, буквально гипнотизировал её. Потом брови оборотня съехались к переносице, а во взгляде появилось подозрение — словно кое-кто всерьёз засомневался в своей невиновности по части отцовства.
Спустя ещё секунду, Карвил и вовсе присел, опираясь на двуручник, и, выхватив из кладки одно яйцо, поднёс его к глазам.
Гогот к этому моменту стих, так что вопрос, заданный Иллукаром, прозвучал более чем отчётливо:
— Вил, в чём дело?
— Хм… — протянул мишка, нарочно выдерживая паузу. Лишь когда внимание всех присутствующих сосредоточилось на нём, сказал: — Тут штамп фермерского хозяйства стоит.