– Когда-нибудь я тоже научусь готовить это блюдо, – я указала на еду. – Точно не хочешь попробовать?
Его глаза сверкнули, когда он покачал головой, продолжая улыбаться.
– Не собираюсь лишать тебя удовольствия.
– Величайшее наслаждение. Пожалуй, самое главное для меня – хорошая еда и хорошие книги. И я нуждаюсь и в том, и в другом, потому что мне надо идти на работу, говорить на другом языке и переживать, а не считают ли они меня преступницей.
Данте постучал костяшками по столешнице, привлекая мое внимание:
– Сосредоточься на работе, Лайла. Не волнуйся, хорошо? Мне придется учить тебя новым приемам, чтобы помочь утихомирить твою вечную тревожность.
– Я… Данте, сейчас все серьезно.
Он шагнул ко мне, как будто мы уже миллион раз нарушали личное пространство друг друга. Я откинулась назад, потому что такого не случалось очень давно.
– Если ты так говоришь, то, пожалуй, я тебе поверю. Вообще-то за все время службы в армии и работы на правительство я ни разу не попадал в тюрьму.
– Да, но у тебя есть необходимые личные качества, а у меня нет. А что, если начальство узнает о моей лжи? Они проверили мою биографию. Я помогаю людям, и нельзя допустить, чтобы у них в штате работала преступница. А если они подадут на меня в суд или еще что-нибудь? Я не хочу разориться и снова оказаться в тюрьме. Или, что еще хуже, потерять лицензию.
Данте покачал головой и засмеялся, а потом прижал ладонь к моему рту, пытаясь прервать поток болтовни, а другую положил за голову, удерживая меня на месте.
– Хватит болтать, Лайла.
– Но… – прозвучало невнятно, и он надавил сильнее, заставляя меня замолчать.
– Давай послушаем тишину.
Я зло прищурилась, секунду помолчала, а потом взмахнула руками. Отпихнула его ладонь.
– Ты о чем? Это не поможет.
– А вот и нет. Тишина помогает успокоиться и понять, что мир вокруг живет, движется и все еще издает звуки. Настоящей тишины не существует, поэтому, какая бы маленькая катастрофа у тебя не случилась, не стоит ждать конца света.
– Она не маленькая! – вскрикнув это, я встала и затем перевела дыхание. Боже, неужели он рассмеется, если я начну считать? Я отвернулась. – И вдобавок ко всему, завтра после работы у меня свидание с Алланом.
– Свидание? – Данте прищурился. – Ты считаешь, разумно сейчас идти на свидание?
– Я постоянно откладываю эту встречу. Мы два раза виделись, и он знает, что сейчас я уже должна вернуться в город. Не могу же я обманывать его.
Данте хмыкнул, но не стал делиться своим мнением, просто пристально и оценивающе смотрел на меня. Он сжал челюсти, а татуировки на шее, казалось, увеличивались.
– Ну нахрен, – пробормотал он, а потом предложил. – Ты напряжена. Давай попробуем помочь тебе успокоиться. Сейчас вернусь.
Я уже собиралась ответить, но он медленно повернулся, однако не в сторону коридора. Вместо этого он прошел мимо моей кровати, миновал тумбочку и подошел к стене.
Я моргнула.
Потом еще раз и еще.
А затем разинула рот от удивления.
– Что это за ерунда? – я уставилась на небольшую щель в стене возле моей кровати.
– Дверь в смежную комнату, – Данте повернулся ко мне и улыбнулся, сообщив об этой детали так обыденно, что мне захотелось его ударить. Затем медленно достал ключ из заднего кармана и провел им в месте, где обои встречались с лепниной.
Раздалось дурацкое жужжание, и Данте открыл дверь.
– Нет, – зло прошептала я, сердце учащенно колотилось. Он жил не через коридор или хотя бы в конце. Он устроился совсем близко, буквально за стеной, организовав себе легкий доступ в мой номер. Я покачала головой, подошла к нему и потянулась к полотну, пытаясь закрыть дверь. Скрестив руки, он встал у меня на пути, а когда я толкнула его, не издал ни звука и не сдвинулся ни на миллиметр.
Зарычав, я бросилась к телефону.
– Ты все это время был там? Я… Данте, я не буду жить с тобой в одном номере.
– Мы живем в разных номерах, к тому же, Ягненок, я должен быть уверен, что ты в безопасности, – прошептал он, затем замолчал, а после продолжил – И я имею в виду, от всех и от всего.
Я бросила на него яростный взгляд.
– А как насчет моего личного пространства? А если ко мне кто-то придет? Я не хочу, чтобы ты подслушивал…
– Что подслушивал? – подначивал он, прекрасно понимая, что я пыталась сказать.
Отказываясь ему отвечать, я сосредоточилась на задуманном. Данте рассмеялся и облокотился на дверной косяк. Он наблюдал за моим злым топотом так, словно был готов вечно смотреть на мою истерику.
Ну ничего, он явно перестанет потешаться надо мной, когда мне поменяют номер. Я набрала номер службы ресепшн и выслушала приветствие какого-то мужчины.
– Да, знаете, на самом деле мой вечер складывается не лучшим образом. Похоже, мой номер находится по соседству с номером другого человека, и у этого жильца есть ключ от смежной двери.
– Боже мой, мне очень жаль, что так получилось, мисс?..
– Мисс Харди. Двадцатый этаж. Мне нужен номер…
– О, мисс Харди. Конечно! – он прочистил горло. – Мы не можем предоставить вам другой номер. Согласно запросу мистера Арманелли, ваши номера должны быть рядом.
– Что? – прошептала я, услышав озвученную фамилию. – Нет, мой номер забронировал Данте. Данте Рид.
– Нет, мисс, это сделал Данте Арманелли. И мы очень признательны…
Данте вырвал у меня трубку и взял дело в свои руки.
– Это Данте, я разберусь с возникшим недоразумением, – он положил трубку, и я обескураженно отступила назад.
– Ты… ты воспользовался псевдонимом и выбрал фамилию члена мафии? – спросила я высоким голосом.
– Я использовал фамилию, которую дал мне отец, – он ответил тихо, будто пытался помочь мне успокоиться.
Но мои руки дрожали, а сердце билось как безумное. Я посмотрела Данте в глаза.
– Ты хочешь сказать, что…
– Давай, – он махнул рукой, побуждая меня продолжать. – Задай вопрос.
Я подумывала швырнуть в него стоящим на тумбочке телефоном.
– Ты связан с ними родственными узами? – прошептала я.
Он кивнул раз, потом второй, подтверждая мою догадку, и не сводил с меня взгляда, словно опасался, что я могу сбежать.
– Не может быть, – я покачала головой и попыталась сделать вдох, хотя казалось, будто в комнате совсем не осталось воздуха.
Арманелли имели репутацию хладнокровных убийц. Еще с шестидесятых их фамилия постоянно фигурировала в новостях, они занимались торговлей наркотиками, отмыванием денег и убийствами. Арманелли являлись самой печально известной преступной семьей в Америке. Даже сейчас, спустя столько лет, их имя упоминали в связи с фальсификацией выборов, контролем правительства и ядерным оружием, а также, судя по слухам, у них было достаточно денег, чтобы с легкостью управлять целой страной.
– Ты не один из них, – пробормотала я. – Этого не может быть.
– Почему? Из-за происхождения мамы? – он почесал щеку. – Лайла, мой отец итальянец, дальний кузен Марио Арманелли. Мама нечасто распространяется об этом родстве. Я пошел в армию, потому что понимал: мне необходимы навыки и знания, которые превосходили бы те, что я получал, пока рос. Благодаря службе я освоил и другие навыки. И большую часть жизни работал с мафией.
– Нет, – я села, пытаясь вспомнить, что видела в новостях за все эти годы. Данте был хорошим. Он являлся для меня олицетворением безопасности. Он не мог… – Они убийцы.
– И я всегда был таким.
– Невозможно, – я поднялась с кровати, обогнула ее и указала на него. – Не смей говорить, что военные убивают. Наши солдаты настоящие патриоты. Герои войны.
– Я – герой войны и член семьи Арманелли, так что сделал для своей страны все, что должен. И давно смирился с этим, – он сделал размеренный вдох, обычно такое дыхание свидетельствовало о попытке успокоиться. – Я выполняю одинаковую работу как для правительства, так и для семьи. Мы не все плохие. В последнее время мы сделали много хорошего.
– Ты хочешь сказать, что…
– Что все взаимосвязано, а дальше думай сама. Ты умная девочка, все понимаешь и смотришь новости.
– И что, получается, теперь я живу с мафиози? – вскрикнула я.
– Вообще-то я живу в соседнем номере, но, если ты так рьяно добиваешься правды, могу переехать сюда.
– Тебе еще хватает наглости шутить? – сжав руки в кулаки, я начала отворачиваться, но потом остановилась. Не стоило поворачиваться спиной к убийце, верно?
Улыбка, появившаяся на его губах, была обескураживающей.
– Маленький Ягненок, неужели ты вдруг испугалась меня?
– Не будь ослом, Данте, – усмехнулась я и провела рукой по волосам.
– Ты теребишь волосы, когда нервничаешь. Хочешь подышать?
– Нет. Я не хочу дышать с тобой! – вместо этого мне хотелось ударить его. – Ты врешь мне. Обо всем… об Иззи… о себе, что, кстати, я считаю грандиозным предательством… и о своей дурацкой фамилии.
– Вру? – Он замолчал, а потом в нем что-то будто сломалось, и он закричал: – Я обманываю тебя? Лайла, да ты не разговаривала со мной годами!
– Не могу разбираться со всем этим сейчас, – я прижала пальцы к вискам, а другой рукой махнула ему, прогоняя. – Просто уйди.
– Или что? – прошептал он, и отчетливая угроза в его голосе казалась практически осязаемой. Мое сердце подпрыгнуло, а между ног я ощутила трепет.
– Или я заставлю тебя, – огрызнулась я, потому что больше не собиралась сдерживаться и щадить его чувства.
Он хмыкнул.
– Мне нравится эта твоя новая воинственная сторона, Ягненок. Даже подумываю позволить показать ее во всей красе.
Меня бесила собственная реакция, как тело обдало жаром от этих слов, как я машинально облизала губы, а Данте наблюдал за мной. И все же я не сдалась. Он переступил черту, и я потеряла остатки самообладания. Я ответила на его ложь злой иронией, не задумываясь, бросая ему упреки.
– И как именно ты это сделаешь? Будешь меня пытать? Убьешь? Какую конкретно работу ты выполняешь для мафии, Данте Арманелли?