– Данте, мне так хорошо… – застонала я, пока он продолжал разминать мои мышцы. – Мне стыдно за звуки, которые я издаю.
Он снова и снова катал по моей спине камень, а я отвечала тяжелым дыханием и стонами. Затем опустился ниже, и я поняла, что не в силах игнорировать собственные чувства. Я с самого начала была возбуждена и понимала: если мы продолжим в том же духе, я вполне могла опозориться, кончив от его прикосновений. Я понимала, что все это было неправильно, потому что я не привлекала его как женщина, но моему телу было плевать. Оно реагировало так, будто мы были близки, будто я все еще вожделела его и не раз мастурбировала, думая о нем.
Мое тело не умело врать.
Я заставила себя подняться на руки, чтобы попытаться привстать с кровати.
– Кажется, это не очень хорошая идея. Да…
Он толкнул меня обратно.
– Нет, Делайла, именно это тебе и нужно. Твои мышцы напряжены, ты должна расслабиться или сойдешь с ума от той тревоги и боли, что накопились в твоем теле.
– Я многое держу в себе, – в частности, я скрывала и то, как сильно желала его. – Но тебе необязательно заниматься этим, я могу пойти к массажисту.
– Они не смогут помочь тебе так, как нужно, – в его голосе отчетливо слышалось раздражение.
Я хмыкнула, его волшебные руки творили настоящую магию.
– Нет, смогу. К тому же, не уверена, что мое тело способно выдержать то, что ты сейчас с ним делаешь.
Он усмехнулся
– Да неужели. А я припоминаю, как твое тело справлялось и не с такими нагрузками.
Я недовольно посмотрела на него через плечо.
– Если ты решил пошутить насчет той ночи…
– О какой именно ночи ты говоришь? Той, когда я раз за разом трахал тебя?
– Когда ты решил, что это нормально – постоянно поднимать эту тему?
– В тот момент, когда все случилось, просто ты никогда не давала мне шанса заговорить об этом. Лайла, ты не приезжала на вечеринки или Рождество, а вот я много лет посещал все праздники. А если мне удавалось тебя увидеть, ты начинала паниковать и пряталась от меня.
Я подсчитала, сколько раз приезжала домой, что случалось в основном действительно только на праздники.
– Уверена, ты преувеличиваешь, и я точно не пряталась от тебя.
– Считаешь, разумно врать парню, который мало того что прижимает тебя к кровати, так еще и зарабатывает на жизнь тем, что вытягивает из людей правду?
Одной рукой он обхватил мою шею, а другой разминал мышцы плеча, на что отзывалось все мое тело. Я знала, что к этому моменту мои трусики уже промокли, и мне было трудно не потереться бедрами о матрас в попытке избавиться от накопившегося желания. Данте массажировал мое плечо до тех пор, пока я не погрузилась в сладкую истому.
Вместо ответа я решила сосредоточиться на чем-то другом.
Мы не обращали внимания на звуки машин за окном и шум волны океана. Я вообще настолько сосредоточилась на руках Данте на собственной спине, что едва ли обращала внимание на что-то другое.
Мне было интересно, как он относится к тишине – доставляет ли она ему беспокойство или наоборот, помогает в работе. Мне, как медсестре, советовали привыкать к тишине и использовать ее в качестве инструмента для общения с пациентом.
Люди устроены так, что не могут жить без общения, и, думаю, по мере эволюционирования нам становится все тяжелее сохранять концентрацию внимания. Поэтому молчание служит инструментом, позволяющим разговорить даже самого тихого человека.
Неужели мы оба были настолько упрямы, что ни один не готов был сдаться?
Я надеялась на это, пока не почувствовала рядом с ухом дыхание Данте и не услышала смешок.
– А ты справляешься лучше, чем я ожидал.
– Справляюсь с чем именно? – я тут же обрадовалась смене темы.
– Избегаешь острой темы.
– Какой острой темы?
Он надавил большим пальцем на другую нежную точку и принялся разминать ее. Клянусь, он делал так специально, таким образом наказывая меня за несговорчивость. Я зашипела от боли, но он не остановился.
– Из-за которой пряталась от меня все эти годы, с того самого момента, как написала, что нам лучше прекратить всякое общение. До тех пор, пока мы не разберемся с ней, она продолжит мешать нам так же, как тебе мешает этот маленький узел на спине. И мы оба понимаем это.
– Иногда узлы бывают слишком большими, Данте.
Он имел в виду мою боль, но правда была в том, что я оказалась буквально уничтожена, настолько несчастна, что долгое время оставалась равнодушна к миру вокруг. Уверена, он почувствовал, как я напряглась, вспоминая о том периоде своей жизни. Даже если несчастье живет внутри тебя, оно имеет свойство проявляться и показываться другим тогда, когда ты этого совсем не хочешь.
– Иногда лучше позволить всему идти своим чередом.
– Точно, – внезапно он убрал руки с моей спины и положил их по обе стороны от меня, а затем приподнялся и оседлал меня. Данте сжал ногами мои бедра, и теперь давление от его рук на моей спине приносило новые ощущения. – Похоже, нам придется попробовать новый подход. Приготовься испытать новый опыт.
Он начал более агрессивно водить камнями по болезненным точкам, но использовал такие углы и силу давления, которые помогали ослабить напряжение. Я извивалась, напрягаясь от боли, которую все равно находила приятной.
Когда же Данте удавалось проработать новую точку, я каждый раз стонала от наслаждения.
– В отличие от меня, Ягненок, ты все еще не знаешь, что нужно твоему телу, – прошептал он.
Когда он ослабил еще один узел, я чуть не заплакала. Почему у него так хорошо получалось помогать моему телу расслабиться? Откуда он знал, какие именно участки нуждаются в помощи?
Что-то во мне изменилось, и теперь, после последних нескольких дней в его компании, я не могла винить свое тело за то, что оно так сильно жаждало его. Я изо всех сил старалась не выгибаться под ним, но очередное избавление от напряжения вызывало реакцию, которую я была не в силах сдержать. Я вжалась бедрами в кровать, и, поскольку Данте сидел на мне, я знала, что он чувствовал это движение.
– А может, я ошибаюсь. Возможно, ты точно знаешь, что тебе сейчас нужно. Скажи мне, – прошептал он мне на ухо, и я удивленно оглянулась на него через плечо.
Прикусила губу, не зная, что ответить, потому что боялась перейти черту. Неужели он спрашивал о том, о чем я думала? И было ли мне не все равно?
Видимо, в тот момент я приняла решение, но не смогла произнести ни слова, но ему было достаточно хныканья и кивка.
Данте провел пальцем по линии моей челюсти, а затем оттянул губу.
– Используй слова, Ягненок. Ведь с того нашего времени вместе ты стала более опытной, да?
Я сделала судорожный вдох, сердце колотилось так громко, что, уверена, мы оба слышали его.
– Да.
В ответ он зарычал, словно на самом деле не хотел слышать об этом.
– Тогда скажи, чего ты хочешь? Тебе нужен массаж спины или… – он отстранился, перевернул меня и раздвинул мои ноги так, чтобы утроиться между ними. Провел рукой по животу, а затем выше к груди. – Я нужен тебе здесь? Тебе хватает опыта понять, что именно тебе нужно?
Я ахнула, когда он сжал мою грудь и начал разминать ее. От прикосновения кружева к соску мне хотелось кричать, но я жаждала большей грубости, большего напора. Я схватила Данте за запястье и прижала его ладонь к груди, выгнувшись дугой.
Я знала, чего хочу, и теперь, оказавшись с ним в Пуэрто-Рико, была готова получить желаемое.
Глава 13Данте
Она так зациклилась на моей фамилии, что забыла, кем я был и кем всегда буду для нее.
Арманелли.
Моя настоящая фамилия так или иначе всплыла бы во время нашего общения, так что Делайла должна была знать, с кем она имеет дело. И все же, узнав правду обо мне, она посмотрела на меня так, будто я мог ранить ее, словно я вообще был способен совершить такую хрень.
Именно поэтому я ворвался в ее комнату, намереваясь разобраться во всем. А когда она стянула футболку, понял, что не уйду, пока мои руки не окажутся там, где им было самое место.
– Видишь, маленький Ягненок, я знаю, что тебе нужно, потому что изучил нас обоих, – я ущипнул Делайлу за сосок, и она практически заурчала, толкаясь в меня бедрами.
– Я ничего не знаю, – она зажмурилась и покачала головой, но продолжала двигать бедрами в поисках желанной разрядки.
Я положил руку ей на живот, и ее дыхание участилось.
– И что ты хочешь узнать?
– Не знаю, Данте. Сейчас не время, – выдавила она и распахнула глаза. В каре-зеленых с золотыми крупинками глубинах бушевал огонь.
– Ягненок, ты очень красивая, когда злишься, – я так медленно провел большим пальцем по ее промежности, что ей наверняка было больно, а потом надавил достаточно, чтобы она почувствовала трение ткани трусиков.
Она стиснула зубы:
– Данте, прекрати играть со мной. По сути это…
– Пытка? – я кивнул, по-прежнему глядя на ее раскрасневшееся лицо и припухшую грудь, которая приобретала такой же красивый розоватый оттенок. – Я в курсе. Существует масса способов пыток.
– Так значит вот чем ты намерен заняться?
Она схватила меня за запястье, но я освободился из ее хватки и взял два небольших камня, которые положил до этого на лед у кровати. Один зажал между большим и указательным пальцами, а второй – между средним и указательным. Когда я поднес другую руку к ее клитору, прижав один камень к ее влагалищу, она зашипела.
– Я намерен заставить тебя понять, что моя пытка для тебя – это соблазнение, а наказание – возможность получить удовольствие, и ты будешь бояться только того, сколько может выдержать твое тело.
Делайла застонала и начала двигать бедрами, пытаясь найти способ получить больше давления, но я с легкостью мог потирать ее клитор и удерживать бедра на месте. Маленький Ягненок был в моей власти.
– Ты только посмотри, как красиво блестит камень от твоих соков, которые пропитали трусики и шорты. Ты всегда так возбуждаешься, Ягненок? – спросил я ее. – Ты настолько мокрая, что он с легкостью войдет в тебя.