– Это мой отец, – говорит Харт.
– А где Каллум? Или кто-то из его парней? – шипит Элла.
– Понятия не имею. – Я оглядываюсь по сторонам. – Может, там?
Я показываю на другую сторону парковки, где почти в полной темноте стоят торговый киоск и туалет. Даже если там кто-то есть, мне не видно. Я поворачиваюсь к подъехавшим машинам.
Из машин выходят мужчины и останавливаются в шести метрах друг от друга. Напоминает какой-то дешевый вестерн. Может, они решили стреляться? Это решило бы кучу проблем.
Я мысленно отвешиваю себе подзатыльник. Девочкам лучше не видеть, как погибают их отцы. Включи мозги, Ист!
– Нам нужно подобраться поближе, – тихо говорит Харт.
Она начинает двигаться, но я тяну ее назад.
– Нельзя! Они могут увидеть тебя!
– Я хочу послушать, о чем они говорят.
– Тише. Что-то происходит. Ист, бери камеру.
Я достаю ее и навожу на мужчин. Жаль, у нее нет микрофона. К тому же мне почти ничего не видно через размытый зеленый слой объектива для ночной съемки. Я все больше начинаю сомневаться, что аудиозапись и сообщение смогут нам как-то помочь, даже вкупе с фотографиями. Очевидно, что отец Харт уже много лет зарабатывает на своих «услугах». Мы знаем лишь о трех взятках, но их может быть больше. Даже если мы соберем доказательства, где гарантии, что он не останется на свободе? Где гарантии, что улики в нужный момент не «потеряются»?
Я перевожу камеру на Стива, который подходит к багажнику «теслы» и поднимает крышку. Рядом с ним появляется отец Харт. Они оба наклоняются.
– Ты снимаешь? – Элла тянет меня за рукав.
– Да.
Я ползу вперед на локтях, чтобы сделать снимок получше. Делаю несколько фотографий, где они заглядывают в багажник. Но это дерьмовое доказательство. Что необычного в снимках людей, которые смотрят в машину? Нам нужно что-то посерьезнее. Типа фотографии, где они будут вместе с сумкой. Я придвигаюсь еще ближе.
– Золотые слитки?! – почти кричит отец Харт, и его громкий голос доносится до нас. – Я не смогу обменять их. Я же сказал тебе, мне нужны только наличные!
– Мои счета заморожены, пока идет расследование, – отвечает Стив и показывает на золото с таким видом, как будто все нормальные люди хранят слитки в багажнике «теслы».
Мистер Райт, выругавшись, собирается уходить. Я задерживаю дыхание. Неужели сделка не состоится? Неужели отец Харт настолько глуп? Он ведь может взять эти слитки и легко обменять их через брокера на наличные, раз уж ему так приспичило. Тревожное ощущение, что что-то вот-вот произойдет, возвращается с новой силой.
– У меня есть наличные, – объявляет третий мужчина.
Все замирают в изумлении.
Стив засовывает руку в карман. Мистер Райт удивленно пятится назад. За моей спиной раздаются два потрясенных вздоха. Я слишком поражен увиденным, чтобы пошевелиться или издать какой-то звук.
– Какого черты ты тут делаешь? – спрашивает Стив.
Мой отец делает шаг вперед и вытягивает руки, держа в каждой по черной сумке.
– Я предлагаю тебе сделку, Стив. Ты не хочешь в тюрьму, но если останешься на свободе, Элла больше не будет знать покоя. Я не могу этого допустить. – Повисает пауза. – Я многим тебе обязан. Ты мой лучший друг, но дети для меня важнее.
Каллум ставит одну из сумок на землю, потом пересекает стоянку и там оставляет вторую. Затем, повысив голос, чтобы все его слышали, продолжает:
– В той сумке новые документы и наличные, которых хватит, чтобы ты устроился с комфортом. Я буду раз в месяц переводить тебе деньги, так что ты сможешь жить, как пожелаешь, но главное, держись подальше от Эллы. Все, что я хочу взамен, это записи всех ваших разговоров с Райтом, которые, я знаю, у тебя есть.
Отец Харт злобно рычит. Но никто не обращает на него внимания.
Каллум показывает себе под ноги.
– В этой сумке только наличные. Это для вас, Райт. Аванс к тем пяти миллионам, которые вы получите, если Стив О’Халлоран будет признан виновным.
Во время представления, которое устроил мой отец, девчонки тоже подползли ближе и теперь лежат рядом со мной у самого края леса.
– Какого черта он делает? – шипит Элла.
Папа стравливает этих двух мужчин, но не понятно, для чего. Я хочу, чтобы они оба страдали. Где такой вариант? Почему нет третьей сумки?
Время замедляется. Двое подонков обдумывают свои перспективы. Я считаю свой пульс, пока тикают секунды. Элла лежит не шелохнувшись. Мне кажется, она даже не дышит. Харт держится за мое плечо. Это и правда все больше напоминает дешевый вестерн. Я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Это какое-то безумие, дешевый фарс. Я даже жду, что на заднем плане вот-вот заиграет банджо.
Мистер Райт откашливается.
– Я возьму деньги.
– Черта с два ты их возьмешь! – Стив еще глубже засовывает руку в карман и вытаскивает пистолет.
Кто-то из девчонок ахает. Я прижимаю их головы к земле, но уже слишком поздно. Трое мужчин поворачиваются в нашу сторону.
– Черт побери, Каллум! Что ты наделал? – рычит Стив. Он поднимает оружие, и я выскакиваю из своего укрытия.
Пробирающий до костей страх гонит меня вперед. Стив забрал мою маму, но моего отца он не получит!
Глава 32
Я слышу лишь эхо выстрела, раскатившееся по парку. Не вижу, как падает мой папа, потому что не отрываясь смотрю на Истона, несущегося к своему отцу. Я не понимаю, что прозвучавший изумленный вскрик принадлежит папе, а не Исту, Каллуму или Элле, чье пронзительное «Мистер Райт!» вырывает меня из моего транса.
– Папа… – Я спотыкаясь бегу к нему.
Он неподвижно лежит на земле, зажав в руке сумку с деньгами.
– Папа.
Я падаю на колени рядом с его телом и выдыхаю с облегчением. Он еще дышит: грудь поднимается и опускается. Но по выражению лица нетрудно понять, что ему очень больно, и я вижу кровь вокруг рта. Я не хотела этого. Даже представить себе не могла, что все так обернется. Мне нужны были лишь доказательства. Думала, что все закончится газетными статьями, судебными процессами и публичной оглаской. Но никак не подозревала, что нам придется столкнуться с оружием, насилием и кровью. Я натягиваю рукав, чтобы вытереть кровь.
– Все будет хорошо, – шепчу я, роясь в кармане его пальто в поисках телефона. Кровь выливается из него с каждым мучительным вздохом прямо на мои пальцы. – Я вызову «скорую». Они спасут тебя.
Его рука с удивительной силой обхватывает мое запястье, впиваясь ногтями в шрам.
– Это из-за тебя меня убили, – словно выплевывает он.
У меня сердце ёкает.
– Ты не можешь так думать. – Я освобождаюсь из его хватки и прижимаю руку к ране.
Папа стонет от боли.
– Если бы ты держала рот на замке… меня бы здесь не было. Надо было сломать… не только твое запястье… Надо было посильнее толкнуть тебя там, в больнице.
– Толкнуть меня? – Он говорит про ту ночь, когда я упала и ударилась головой? Меня вдруг начинает тошнить.
Его хриплый смех обрывается кашлем.
– Ты споткнулась… не без моей помощи.
Слезы жгут глаза. О боже! Я потеряла память из-за своего отца? Он сделал это со мной?
– Я никогда не хотел детей… Ни одну из вас… ни одну… – с трудом дыша, повторяет папа. – Какая же ноша, все вы трое! Никчемные транжиры.
Он, не переставая стонать от боли, перекатывается на живот, ползет к сумке и прижимает ее к себе.
– Не двигайся, – приказываю я, придя в себя, и карабкаюсь вслед за ним. Отец слишком слаб, чтобы оттолкнуть меня.
Я переворачиваю его обратно на спину и кричу:
– Помогите! Мой папа ранен. Помогите!
– Не… нужно… помощи. – Отец пытается убрать мою руку со своей груди, на которой из крошечного отверстия, словно маленький фонтан, сочится кровь. – Оставь меня умирать… бесполезное… дитя.
– Отойди, Харт, – сильные руки берут меня за плечи. – Папа вызвал скорую. Они должны вот-вот приехать.
– Он ранен, Истон! Мой папа ранен! – Но ему уже не больно. Его глаза смотрят в небо, грудь больше не двигается.
Истон прижимает меня лицом к своему плечу, чтобы я больше не видела своего мертвого отца.
– Знаю. Мне очень жаль.
Я держусь за Иста, вспоминая папины ужасные признания. Как бы мне хотелось потерять память сегодня! Ребенок не должен слышать, как родитель желает ему смерти, как признается, что если бы мог повернуть время вспять, то причинил бы ему еще большую боль. По моим щекам струятся горячие слезы. Он получил, что хотел. Его слова, его признания, его отречение разрывают меня на части.
– Все будет хорошо, – шепчет Истон.
Но холодный лязг патрона говорит об обратном.
– Истон, мой мальчик, подойди сюда, к своей семье.
Мы оборачиваемся и видим, что черное дуло пистолета Стива направлено на нас.
– Что ты делаешь? – рычит Истон, сразу же загородив меня собой.
– Мы сейчас решим все сами, между собой. Ты, я, твой отец, Элла. Я бы никогда не обидел тебя, Элла. Ты же знаешь это, правда? Ты моя дочь. Мне просто нужно было припугнуть Дину, а ты оказалась не в том месте не в то время.
– Твой пистолет был направлен на меня, точно так же, как сейчас на Истона! – восклицает Элла.
– Нет. Он направлен на мисс Райт. Я бы никогда не причинил боль ни Истону, ни тебе. Каллум знает об этом, правда, мой друг?
– Стив! – кричит Каллум. – Остановись.
Стив отвечает что-то тихо и неразборчиво. А может, я не могу вообще ничего расслышать, потому что объята паническим страхом.
– Чтобы добраться до нее, тебе придется сначала пристрелить меня, – встав в полный рост, Истон разводит руки в стороны.
– Нет, хватит! – огрызаюсь я. Хватит с меня крови и безрассудной храбрости. Я уже выплакала все свои слезы и больше не вынесу ни секунды этой драмы. – Перестаньте! Мистер Ройал, остановите это, – умоляю я отца Иста.
Каллум переходит к действиям и бросается на Стива, которого по инерции заносит в сторону. Я никогда не узнаю, специально ли он нажал на курок или это просто была защитная реакция, но пуля вылетает.