– Папа! – кричит Ист.
– Каллум! – плачет Элла.
Я просто кричу от ужаса.
Потому что это не тело Каллума дергается, когда пуля попадает в цель. Не Каллум пятится назад с удивленным выражением лица. Не Каллум падает на землю, прижимая руку к боку.
Это не Каллум.
Это Истон.
Мы с Эллой бросаемся к нему, но Каллум первым подхватывает сына.
– Боже, что ты наделал? – кричит он Стиву.
Отец Эллы пытается сделать шаг вперед, но у него подгибаются колени.
– Нет! – судорожно вскрикивает он. – Нет!
– Звоните в скорую, – приказывает Каллум.
– Я уже вызвала для мистера Райта, – быстро говорит Элла.
– Позвони им еще раз! – орет Каллум.
Испугавшись, Элла не может даже пошевелиться. Я сжимаю кулаки и понимаю, что держу папин телефон. Набирая номер экстренной службы, я не отрываю глаз от Стива. В его руке по-прежнему зажат пистолет.
– Что у вас случилось?
– Огнестрельное ранение в живот, – быстро говорю я, – парк Винвуд.
– Мэм, машина уже выехала по этому адресу.
– «Скорая» уже едет, – говорю я, бросая телефон на землю. Я хочу подойти к Исту, но боюсь Стива. Он похож на загнанного зверя и подстрелил уже двоих. Мне кажется, он на этом не остановится.
– Проклятье, Стив! За что? – В глазах Каллума стоят слезы. Его пальцы покрыты такими же бурыми пятнами, как и мои. – Я привез тебе эту сумку. Ты мог бы взять ее и уйти.
– Я бы сел в тюрьму! Мне нельзя в тюрьму! – Его голос дрожит, глаза светятся лихорадочным блеском. – Я просто хотел избавиться от Райтов. Мы с тобой смогли бы все решить. Я не хотел, чтобы так получилось. Ты должен поверить мне! Я бы никогда не причинил боль Истону. Он мой сын.
Если бы у меня еще остались силы, я бы ахнула.
– Нет, – громко и решительно произносит Каллум. – Истон мой сын во всех отношениях. Он всегда был моим сыном.
– Но он не твой, – настаивает Стив. – Долгое время наш с Марией роман то разгорался, то потухал. Она была одинока, и я утешал ее.
– Ты принимаешь меня за дурака? Я всегда это знал. Конечно, я, мать твою, знал! – Каллум качает головой. – Истон – твоя копия. Не внешне, но во всем остальном.
– Он не твой сын! – восклицает Элла. Она пронзительно смотрит на Каллума. – Истон абсолютно не похож на этого… этого… монстра!
Голос Каллума смягчается.
– Ты права, милая. Ист совсем не такой. У моего мальчика есть сердце. Он заботится о других. – Его взгляд на короткое мгновение задерживается на мне, а потом он разворачивается к Стиву. – Но все эти дурные привычки, опрометчивость, легкомыслие, которые он не всегда может контролировать. Перемены настроения. Это все ты, Стив.
Ничего не отрицая, мужчина кивает.
– Поэтому я никогда не спрашивал Марию, – говорит Каллум. – Я любил Истона, как собственного, потому что он и есть мой, мой сын. Мне плевать, что у вас с ним одна ДНК. Он мой, и ты не заберешь его у меня!
Вдалеке раздается гул сирен, потом все громче и громче. Я с облегчением поднимаю глаза на дорогу.
– Едут, – тихо говорю я.
Стив поднимает голову. Он понимает, что стены сужаются.
Смогу ли я броситься на него и выбить пистолет из рук? Мне нужно что-то сделать. Я не собираюсь терять еще одного дорогого мне человека без боя! Поднявшись на цыпочки, я готовлюсь.
– Используй меня, Стив, – умоляет Каллум. – Возьми деньги, возьми меня в заложники. Мы уберемся отсюда. Только оставь моих детей в покое!
– Как до этого дошло, Каллум? Как наши идеальные жизни скатились к этому ветхому парку и сумке, полной денег? Мы должны были быть королями. Мы Ройалы. – Стив мерзко смеется. – Нет. Ты Ройал. Я же просто приживала. Дерьмовый друг. И еще более дерьмовый отец. Я спал с женой лучшего друга, позволил ему растить собственного ребенка. Оставил другого. Но я убил, чтобы защитить тебя. Убил ту женщину ради тебя.
– Я знаю, – отвечает Каллум и судорожно вздыхает. – Я знаю, что ты не хотел ничего дурного. Поэтому я прошу тебя уйти, чтобы не натворить еще больше глупостей.
Стив качает головой.
– Я и дня не протяну в тюрьме. Закрой ему глаза, Каллум. Я люблю тебя. Правда.
Он поднимает пистолет к виску и, прежде чем я успеваю подбежать к нему, нажимает на курок.
Элла кричит.
Каллум плачет.
Я падаю на асфальт рядом с Истоном.
– Мы справимся с этим, – шепчу я ему. – Обещаю тебе. Обещаю.
Я повторяю это, даже когда его привязывают к каталке, грузят в скорую и увозят. Я повторяю это Элле, которая так крепко сжимает мою руку, что у меня немеют пальцы. Я говорю это всю дорогу до больницы, а потом в течение долгого ожидания, пока Истону делают операцию, и до тех пор, пока он, наконец, не приходит в себя и не улыбается мне своей убийственно красивой улыбкой.
– Мы справимся с этим, – говорит Ист, беря меня за руку. – Обещаю тебе.
Глава 33
– Такое ощущение, что я здесь живу, – сердито бурчит Истон.
Прошло всего три дня после операции, но можно подумать, будто четыре года – так много он жалуется. Я настолько привыкла к этому ворчанию, что даже не отрываю глаз от учебника.
– Тогда хорошо, что на здании красуется твоя фамилия.
Он смеется, а потом стонет.
– Перестань смешить меня! Мне больно.
Я притворно ахаю.
– Тебе больно, потому что у тебя недавно вырезали одну почку, кто бы мог подумать?
Ист вздыхает.
– Ты все еще злишься на меня?
– «Не лезь на рожон. Мы едем туда только для того, чтобы сделать фотографии», – низким голосом повторяю я его собственные слова.
– Согласен, я действовал немного безрассудно.
Я смотрю на него поверх учебника.
– Немного? Это то же самое, что сказать про вчерашний ливень «чуть-чуть покапало».
Что-то проворчав, Ист начинает биться головой о подушку.
– Теперь я понимаю, почему Себ так сильно хотел сбежать отсюда. По-моему, с каждой секундой, проведенной на этой кровати, мне становится только хуже. Разве я уже не должен вставать, ходить? Где физиотерапия и прочая фигня?
– Не знаю, доктор Ройал. Раз вы такой умный, может, сами скажете?
– Ты всегда такая язва или это простая новая форма пытки для меня?
– Новая форма пытки, – отвечаю я.
Истон стучит по кровати рядом с собой.
– Думаю, твои пытки будут куда эффективнее, если ты сядешь поближе.
Я откладываю в сторону учебник по математике.
– Ты уверен? – Я оглядываюсь на дверь.
В последний раз, когда медсестра застала меня лежащей с ним в кровати, то чуть не вышвырнула вон. Спасло лишь величественное напоминание о том, что он Истон Ройал. У богатых свои привилегии.
Ист подвигается, освобождая мне место, и слегка морщится при этом.
– Я думаю, что в VIP-палатах можно было поставить кровати пошире.
Я залезаю на койку и подкладываю руку под голову.
– По-моему, они не предназначены для двоих.
– Знаешь, вот если бы кровати были больше и парень мог спать со своей девушкой, он бы поправлялся куда быстрее!
– Завтра перед школой брошу записку в ящичек для жалоб и предложений.
Истон проводит пальцем по моему лбу.
– Буду тебе премного благодарен.
Мы лежим неподвижно. С тех пор как он пришел в себя после операции, мы проводим много времени, просто разглядывая друг друга, запоминая милые черты. Мы оба благодарны судьбе, что остались живы. Я останавливаю его руку, которой он поглаживает мой лоб, и подношу пальцы к губам. Потом беру и прижимаю к его груди, чувствуя ровное биение сердца.
Моя жизнь разделена пополам, но, как ни странно, граница проходит не там, где я потеряла память, а до стрельбы и после. До происшествия у меня не было ответов. Теперь же их слишком много, но от этого знания мне не стало легче. Перед походом в парк я всерьез думала расстаться с Истом, потому что его брат Себастиан был против того, чтобы мы встречались. После я решила, что только сам Господь Бог разведет нас с Истом. И даже тогда, наверное, я бы боролась и с раем, и с адом, только чтобы вернуться к нему.
Истон прижимается губами к моей руке.
– Прости за все.
«За все» – это за то, что его отец убил моего.
– И ты меня.
Когда мама пришла в больницу, то метала громы и молнии. Собиралась засудить Ройалов, отправить всех в тюрьму. И меня за компанию. Но я рассказала ей о имеющихся доказательствах, что папа брал взятки.
Рано или поздно, но его преступления получат огласку. Полиция нашла в кармане Стива флешку, где были вся информация о папиных темных делишках – не только со Стивом, но и со многими другими, в том числе и с миссис Роки. Стив записал все, чтобы подстраховаться на случай, если отец задумает обмануть его. Действительно, с волками жить – по-волчьи выть.
– Как там «Астор-Парк»?
– Ты местный герой. Мне кажется, они даже собираются устроить праздник в твою честь. Элла всем рассказывает, как ты бросился под пулю, чтобы спасти меня, своего отца, ее и даже, наверное, весь Бэйвью! – Я треплю его по щеке, но потом серьезно добавляю: – Никто не знает о том, что сказал Стив в самом конце.
– Мне все равно, – отвечает Истон. – Я думаю, что когда находишься на пороге смерти, то сразу становится ясно, что важно, а что нет. Каллум растил меня с самого рождения. И ни разу не дал мне понять, что не он мой биологический отец. В таких делах кровь не всегда решает, верно? Стив постоянно думал только о себе. Гребаный трус даже убил себя, только чтобы не садиться в тюрьму. Вот ублюдок! – Он хрипло смеется, но не хочет признаваться, что ему больно. – А если серьезно, я знаю, кто моя семья. Гид, Рид, близнецы – мои братья. Элла – сестра. Каллум – отец. Мария – мать. А ты… Ты – мое сердце.
Я моргаю, чтобы не расплакаться. Хотя удивительно, откуда у меня еще берутся слезы, учитывая, сколько ведер я наплакала с тех пор, как очнулась в больнице, ничего не помня.
– Я встретила доктора Джоши в коридоре. Он спросил меня, что с моей памятью, и я ответила, что все хреново.