– Что все остальные ошибаются? Все врачи, которые верят в такое психическое отклонение, как расщепление личности?
– Я не это…
– Значит, вы – единственное светило в области психиатрии. Спасибо, доктор, это все.
Настала очередь доктора Саймора Ради. Перед присяжными предстал невысокий, ничем не примечательный мужчина лет шестидесяти.
– Спасибо, что согласились дать показания, – начал Бреннан. – Все знают, что за вашими плечами долгая блестящая карьера. Вы – доктор, профессор, известный психиатр…
– Представители защиты осведомлены о безупречной репутации доктора Ради, – вмешался Дэвид.
– Благодарю, адвокат. Доктор Ради, что означает термин «ятрогенность»?
– Под этим подразумевается ухудшение болезни, вызванное попыткой излечения психотерапевтическими методами.
– Нельзя ли немного конкретнее, доктор?
– Видите ли, в психотерапии на пациента часто влияет мнение врача, его отношение к какому-то вопросу. Психотерапевт может заставить человека подлаживаться под свои требования или точку зрения.
– Каким образом это относится к расщеплению личности?
– Если психоаналитик задается вопросом узнать, существуют ли в человеке несколько различных личностей, пациент способен придумать эти самые «чужеродные я» лишь затем, чтобы угодить своему доктору. Это весьма скользкая тема. Амитал натрия и гипноз могут имитировать или спровоцировать появление симптомов расщепления сознания у вполне нормальных пациентов.
– Значит, вы считаете, что сам психоаналитик, рискованно экспериментируя с гипнозом, способен изменить состояние пациента до такой степени, что тот может поверить во что угодно?
– Да, такие случаи бывали.
– Спасибо, доктор. Адвокат может приступить к перекрестному допросу.
– Все мы знаем о ваших заслугах, доктор, – обезоруживающе улыбнулся Дэвид. – Вы не только практикующий психиатр, но и преподаете в университете.
– Совершенно верно.
– Сколько лет вы являетесь наставником молодежи?
– Более пятнадцати.
– Потрясающе. И как у вас на все хватает времени? Наверное, вам приходится разрываться между преподаванием и практической работой?
– Нет, последние годы я только преподаю.
– Вот как? Последние годы? И давно вы оставили врачебную деятельность?
– Лет восемь назад, но я внимательно слежу за текущей литературой и в курсе всех последних исследований.
– Должен сказать, я нахожу это достойным всяческого уважения. Значит, вы много читаете. Поэтому и знакомы с термином «ятрогенность»?
– Разумеется.
– Скажите, много ли ваших бывших пациентов жаловались на расщепление сознания? Утверждали, что их телесную оболочку делят еще несколько человек, рожденных собственным воображением?
– Да нет…
– Немного? Сколько же? Человек двенадцать?
– Нет.
– Шесть?
Доктор покачал головой.
– Четыре?
Ответа Дэвид так и не дождался.
– Скажите, мистер Ради, вы вообще когда-нибудь видели больного, страдавшего этим недугом?
– Знаете, это трудно…
– Да или нет, доктор?
– Нет.
– Значит, вам известно о деперсонализации исключительно понаслышке и из литературы? Больше вопросов не имею.
Представитель обвинения вызвал еще шесть свидетелей, проявивших удивительное единодушние в своих показаниях. Микки Бреннан собрал девять ведущих психиатров страны, абсолютно уверенных в том, что расщепление сознания – выдумка преступников, старающихся выйти сухими из воды.
Версия обвинения была почти изложена. Когда последний свидетель в списке дал показания, судья Уильямс обратилась к Бреннану:
– Больше у вас нет свидетелей, мистер Бреннан?
– Нет, ваша честь. Но я хотел бы показать господам присяжным фотографии со сценами преступлений, сделанные после убийств…
– Ни в коем случае! – разъяренно прошипел Дэвид.
Судья повернула голову в его сторону:
– Что вы сказали, мистер Сингер?
– Я сказал…
Сейчас он сорвется, и тогда…
– Протестую, ваша честь, – поправился Дэвид. – Обвинение пытается настроить присяжных против…
– Протест отклонен. Все условия следовало выдвигать перед началом слушаний. Мистер Бреннан, можете показывать свои снимки.
Дэвид резко развернулся и пошел на место. Бреннан взял со своего стола пачку фотографий и раздал присяжным.
– Понимаю, леди и джентльмены, смотреть на это не слишком приятно, но мы собрались здесь, чтобы выяснить истину. И не давайте себя обмануть высокими словами, умными теориями, удобными предлогами и сказками о таинственных чужеродных «я», якобы убивавших людей. Перед вами трое мужчин, зверски и бесчеловечно убитых. Закон гласит, что кто-то должен платить за эти преступления. Дело каждого из вас позаботиться, чтобы правосудие свершилось.
Страшно был смотреть на лица присяжных, искаженные ужасом и неверием.
Обернувшись к судье, Бреннан объявил:
– Обвинение закончило допрос свидетелей, ваша честь.
Уильямс посмотрела на часы:
– Уже четыре. Заседание на сегодня закончено и возобновится в понедельник, в десять утра. Суд удаляется на два дня.
Глава 19
Эшли Паттерсон стоит на эшафоте прямо под свисающей петлей, но тут подбегает всполошенный полисмен и объясняет:
– Остановите казнь! Ее должны убить током!
Сцена мгновенно меняется, и Эшли уже прикована к электрическому стулу. Охранник тянется к выключателю, и в ушах Дэвида звенит пронзительный вопль Тессы Уильямс:
– Нет! По приговору ей следует ввести яд!
Дэвид пробудился и с сильно заколотившимся сердцем сел, растерянно оглядываясь. Пижама была насквозь мокрой от пота. Он попытался встать, но перед глазами все поплыло. В виски словно колотили тысячи маленьких молоточков, голова разрывалась от боли. Он коснулся своего лба. Горит, как в огне. Голова кружилась все сильнее, и Дэвид схватился за спинку кровати, боясь упасть.
– О нет, – простонал он. – Только не это!
Именно этого дня он ждал с таким нетерпением. Сегодня должен был начаться допрос свидетелей защиты.
Дэвид, шатаясь, поплелся в ванную и умылся холодной водой. В зеркале отражалось бледное растерянное лицо с огромными синими полукружьями под глазами.
Дэвид едва не опоздал к началу очередного слушания. Судья, обвинитель и присяжные уже заняли свои места.
– Прошу прощения за поздний приход, – прохрипел Дэвид. – Могу я подойти к вам, ваша честь?
– Пожалуйста.
Микки немедленно последовал за ним.
– Ваша честь, – начал Дэвид, – я прошу объявить перерыв на сутки.
– На каких основаниях?
– Я… я чувствую себя неважно, ваша честь. Что-то вроде гриппа. Надеюсь, доктор успеет подлечить меня к завтрашнему утру.
– Почему бы вам не препоручить дело помощнику? – предложила судья.
– Но у меня нет помощников, – удивился Дэвид.
– По какой причине, мистер Сингер?
– Потому что…
– Послушайте, адвокат, я в жизни не видела, чтобы процесс об убийстве велся подобным образом! Устраиваете театр одного актера, чтобы вся слава досталась вам одному? Ну так вот, ничего не выйдет! И еще одно: вы, вероятно, воображаете, что мне следовало бы взять отвод лишь потому, что я не верю в ваших таинственных убийц и неких призраков, заставляющих милую девушку совершать мерзкие преступления. Но и тут вам не повезло. Пусть присяжные решают вопрос о виновности или невиновности вашей клиентки. Что-то еще, мистер Сингер?
Комната бешено завертелась перед глазами Дэвида. Ему страшно хотелось выругаться, послать ее подальше… упасть на колени и умолять о справедливости. Но больше всего он мечтал о теплой постели и стакане горячего молока.
– Нет, – едва выговорил он. – Спасибо, ваша честь.
– Мистер Сингер, начинайте. Прошу вас не отвлекать больше суд на решение ваших личных вопросов.
Дэвид направился к скамьям присяжных, пытаясь забыть о высокой температуре и больной голове.
– Леди и джентльмены, – медленно начал он, – вы выслушали свидетелей обвинения, отрицающих самую мысль о таком явлении, как расщепление сознания. Я уверен, что мистер Бреннан не был намеренно несправедлив. Все его заявления – следствие элементарного незнания и невежества. Истина заключается в том, что он, очевидно, не имеет никакого представления о деперсонализации или расщеплении сознания, как, впрочем, и те психиатры, которые давали показания против моей подзащитной. Но сейчас перед вами выступят люди, разбирающиеся в этом недуге. Все они – известные доктора и эксперты по проблемам психических заболеваний. Надеюсь, их показания прольют совершенно иной свет на несчастье, случившееся с мисс Эшли Паттерсон. Мистер Бреннан долго и обстоятельно распространялся на тему о том, как велика вина моей подзащитной, якобы совершившей все те ужасные деяния, которые ей тут приписывают. Запомните это определяющее ключевое слово – «ВИНА». Сейчас для нас важнее всего понять, была ли она на самом деле. Ибо для того, чтобы осудить человека за предумышленное убийство, необходимо доказать не только его прямое участие, но и то, что им двигали некие преступные побуждения. Я постараюсь объяснить вам, что никаких заранее обдуманных намерений у Эшли Паттерсон не было и быть не могло, поскольку в момент совершения убийств она собой не владела и находилась в полном неведении относительно происходящего. Выдающиеся психиатры Америки не пожалели времени и расходов, чтобы засвидетельствовать очевидное: сознание Эшли Паттерсон временами бывает омрачено. В ее мозгу живут еще два чужеродных «я», или «заместители», один из которых управляет остальными в роковые моменты.
Не прерывая речи, Дэвид исподтишка изучал лица присяжных, которые, казалось, качались и плыли в мутном тумане. Он на мгновение зажмурился, но тут же заставил себя очнуться. Только бы не упасть! Только бы продержаться до конца!
– Американская ассоциация психиатров признает существование расщепленного сознания, или деперсонализации, иногда называемых также диссоциативным расстройством личности. Как, впрочем, и известнейшие медики во всем мире, лечившие пациентов с подобным заболеванием. Одна из личностей Эшли Паттерсон совершала все убийства, но, повторяю, это одна из личностей, «заместитель», над которым сама Эшли не властна.