С каждой минутой голос Дэвида креп. К собственному удивлению, он почувствовал, как болезнь отступает.
– Чтобы лучше понять проблему, нужно усвоить, что закон не наказывает невиновных. Здесь, разумеется, кроется некий парадокс. Представьте, что сиамских близнецов судят за убийство. Закон гласит, что нельзя вынести приговор виновному, поскольку в этом случае пострадает невинный.
«Кажется, присяжные слушают достаточно внимательно. Необходимо постоянно держать их в напряжении».
– Мне трудно говорить об этом, но представьте, что на месте мисс Паттерсон мог бы оказаться любой из нас. Человек волей судьбы попавший в безвыходную ситуацию. Общество подвергло его остракизму, но наш долг, человеческий и гражданский долг, досконально разобраться в этом нелегком, запутанном деле. И я надеюсь, что вы с честью его выполните. К сожалению, нам придется иметь дело не с одной, а с тремя женщинами. Ваша честь, я хотел бы вызвать своего первого свидетеля, доктора Ноэля Ашанти.
– Доктор Ашанти, вы практикующий врач?
– Да. Я работаю в больнице Мэдисон в Нью-Йорке.
– Вы приехали сюда по моему вызову?
– Нет. Я прочел об этом случае в газетах и решил дать показания. Видите ли, мне приходилось иметь дело с подобными пациентами, и я понял, что могу быть полезным вам и вашей подзащитной. Случаи диссоциативного расстройства личности гораздо более часты, чем принято считать, и я хотел бы устранить все недомолвки и разъяснить, что это такое на самом деле.
– Поверьте, доктор, все мы высоко ценим вашу любезность. Скажите, пожалуйста, часто ли встречаются больные, в душе которых сосуществуют два или более «я», или «заместителей»?
– По моему опыту, таких «я» иногда бывает до сотни.
Элинор Такер наклонилась к Бреннану и что-то прошептала. Тот ухмыльнулся.
– Сколько времени вы имеете дело со случаями расщепления сознания, доктор Ашанти?
– Последние пятнадцать лет.
– Скажите, в сознании таких пациентов обычно доминирует одно из чужеродных «я»?
– Совершенно верно.
Некоторые присяжные принялись делать заметки.
– А «хозяин», или свое «я»? Он знает о существовании чужеродных?
– Когда как. Бывает, что все «заместители» знают друг друга. Иногда знакомы между собой лишь некоторые. Но свое «я» обычно узнает о чужеродных исключительно после лечения.
– Вот как? Значит, деперсонализация излечима?
– Да, довольно часто, но исцеление наступает очень не скоро. Иногда на это требуется шесть-семь лет.
– В вашей практике были случаи выздоровления?
– Разумеется.
– Благодарю, доктор.
Дэвид снова вгляделся в сосредоточенные лица присяжных: «Заинтересовались, но еще далеко не убеждены».
– Обвинение может начинать перекрестный допрос, – объявил он.
– Доктор Ашанти, – начал Бреннан, направляясь к свидетелю, – вы утверждаете, что не поленились прилететь сюда из самого Нью-Йорка, потому что хотели помочь?
– Совершенно верно.
– Ваш приезд не имеет ничего общего с тем фактом, что процесс широко освещается в прессе и ваше имя будет напечатано во всех газетах, а это всегда благотворно отражается на…
– Протестую! Обвинитель оскорбляет свидетеля!
– Протест отклонен.
– Я уже объяснил, почему оказался здесь, – невозмутимо откликнулся доктор, даже не повысив голоса.
– Прекрасно. Не могли бы вы приблизительно сказать, доктор, сколько душевнобольных пациентов прошло перед вами за пятнадцать лет?
– Трудно подсчитать. Сотни две, не меньше.
– И сколько было тех, кто страдал расщеплением сознания?
– С дюжину.
Бреннан с притворным удивлением воззрился на свидетеля.
– Из двухсот? Всего двенадцать?
– Э… да. Видите ли…
– Нет, доктор, не вижу. Не вижу и в толк не возьму, почему вы с такой уверенностью мните себя экспертом в таком не совсем понятном деле. Двенадцать человек, согласитесь, не так уж много. Я был бы крайне обязан, если бы вы привели нам доказательства существования столь загадочной болезни, как деперсонализация.
– Когда вы говорите о доказательствах…
– Послушайте, доктор, здесь идет судебное заседание. И присяжные не могут принимать решения, основанные на заумных теориях и предположениях. Что, если подсудимая ненавидела убитых ею мужчин и, прикончив их, решила симулировать душевную болезнь с целью…
– Протестую! – громко воскликнул Дэвид. – Утверждение не имеет под собой конкретных оснований, и, кроме того, имеет место попытка дискредитировать свидетеля.
– Протест отклонен.
– Ваша честь…
– Сядьте, мистер Сингер.
Дэвид пронзил судью негодующим взглядом и сел.
– Итак, доктор, вы говорите, что методики, с помощью которой можно было бы доказать или опровергнуть наличие расщепления сознания у больных, не существует?
– К сожалению. Но…
– Благодарю вас, я все понял, – перебил Бреннан.
Вторым был доктор Ройс Сейлем.
– Доктор Сейлем, это вы обследовали мисс Паттерсон? – начал Дэвид.
– Я.
– И к какому пришли заключению?
– Мисс Паттерсон больна. Мой диагноз – расщепление сознания. У нее имеется два чужеродных «я», называющих себя Тони Прескотт и Алетт Питерс.
– Сама Эшли Паттерсон имеет над ними власть?
– Никакой. Когда они вытесняют «хозяина», у нее начинается катативная амнезия.
– Не объясните ли подробнее, что это такое, доктор Сейлем?
– С удовольствием. Катативная амнезия – это состояние, при котором больной стремится выкинуть из памяти определенные личностно-значимые поступки и события. Иными словами, не сознает, где он и что делает. Подобного рода амнезия может продолжаться несколько минут, дней или даже недель.
– И в течение этого периода человек не ответственен за свои поступки?
– Именно так.
– Спасибо, доктор. Мистер Бреннан, свидетель ваш.
– Доктор Сейлем, вы консультант многих больниц и читаете лекции по всему миру?
– Да, сэр.
– Предполагаю, что среди ваших уважаемых коллег немало одаренных и блестящих психиатров?
– Я бы сказал, да.
– Следовательно, все придерживаются единого мнения относительно расщепления сознания?
– Нет.
– Что вы хотите этим сказать?
– Некоторые не признают такой болезни.
– То есть попросту не верят в нее…
– К сожалению.
– По-вашему, они не правы, а правы вы и ваши сторонники?
– Я лечил таких пациентов и знаю, что деперсонализация не так уж редко встречается. Когда…
– Позвольте задать вам вопрос. Предположим, подобная вещь действительно есть. Тогда ответьте: всегда ли «заместитель» приказывает «хозяину», что делать? Велит «убей!», и человек беспрекословно подчиняется.
– Когда как. Чужеродные «я» обладают различной степенью влияния.
– Так, что «хозяин» вполне способен собой владеть?
– Иногда вполне.
– В большинстве случаев?
– Нет.
– Доктор, есть ли у вас доказательства существования деперсонализации?
– Я наблюдал определенные физические изменения в пациентах под гипнозом и уверен…
– Таковы ваши доводы?
– Да.
– Доктор Сейлем, если я загипнотизирую вас в теплой комнате и притом внушу, что вы оказались на Северном полюсе в пургу нагишом, температура вашего тела упадет?
– Разумеется, но…
– Благодарю, это все.
Дэвид решительно вскочил и направился к свидетельскому месту.
– Доктор Сейлем, у вас есть хоть тень сомнения в том, что Тони Прескотт и Алетт Питерс действительно доминируют в сознании Эшли Паттерсон?
– Ни малейшей. Они способны толкнуть ее на любое противоправное деяние, и мисс Паттерсон не имеет над ними никакой власти.
– И при этом она действительно теряет память в подобные моменты?
– Действительно.
– Больше вопросов нет.
– Прошу пригласить в качестве свидетеля Шейна Миллера. Приведите мистера Миллера к присяге.
Молодой человек явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он смущенно оглядывался и ежился так, словно костюм был ему мал.
– Чем вы занимаетесь, мистер Миллер?
– Специалист по компьютерной графике. Фирма «Глоубл компьютер графикс корпорейшн».
– Сколько времени вы там проработали?
– Почти семь лет.
– Вы были сослуживцем Эшли Паттерсон?
– Да.
– Она трудилась под вашим началом?
– Верно.
– Следовательно, вы хорошо ее знали.
– Очень хорошо.
– Мистер Миллер, вы уже слышали, что некоторые доктора называют в числе симптомов расщепления сознания подозрительность, манию преследования, нервные срывы, перепады настроения. Вы когда-нибудь замечали нечто подобное в мисс Паттерсон?
– Ну, я…
– Разве мисс Паттерсон не признавалась вам, что ей кажется, будто кто-то преследует ее?
– Признавалась.
– И что она не имеет ни малейшего представления о том, кто бы это мог быть и по какой причине?
– Так оно и было.
– Разве она не рассказывала, что кто-то ввел в ее компьютер рисунки угрожающего содержания?
– Рассказывала.
– И после этого вы, испугавшись за мисс Паттерсон, посоветовали ей обратиться к психологу вашей компании, доктору Спикмену?
– Да, сэр.
– Значит ли это, что вы наблюдали у мисс Паттерсон проявления всех тех симптомов, о которых ранее шла речь?
– По моему мнению, да.
– Спасибо, мистер Миллер, я закончил допрос свидетеля. Можете приступать, мистер Бреннан.
– Сколько служащих находится в вашем подчинении, мистер Миллер?
– Тридцать человек.
– И из всех тридцати одна мисс Эшли Паттерсон часто расстраивалась?
– Нет, но…
– Но?
– Видите ли, у всякого рано или поздно бывают неприятности.
– Значит, другие работники компании тоже обращаются иногда к психологу?
– Разумеется. У него много посетителей.
– Неужели?
– Еще бы! Все мы люди, у всех свои проблемы.
– Спасибо. У меня все.
– Я хотел бы задать несколько дополнительных вопросов свидетелю, – заявил Дэвид. – Мистер Миллер, вы упомянули, что у некоторых ваших подчиненных были проблемы. Какого именно рода?