– Да имеющихся против вас улик достаточно, чтобы вынести вам смертный приговор без суда и следствия! Я же сказал, что хочу услышать правду!
Эшли гордо выпрямилась.
– Это и есть правда. Больше мне нечего сказать, – спокойно объявила она.
Дэвид сокрушенно покачал головой.
«Она в самом деле верит тому, что говорит! Неужели классический случай безумия? Просто спятила и принялась резать мужчин, с которыми спала. Как же мне все объяснить Джессу Куиллеру?!»
– Вы согласны побеседовать с психиатром?
– Я не… Да. Если вы так считаете.
– Я обо всем договорюсь.
Выруливая на шоссе, Дэвид облегченно вздохнул. В конце концов, он выполнил обещание, повидался с Эшли. Если она действительно уверена в собственной невиновности, значит, попросту спятила. Нужно передать ее Джессу. Тот сошлется в суде на душевную болезнь, предъявит необходимые документы, и на этом все будет кончено.
Сердце его сжалось при мысли о Стивене Паттерсоне.
А Стивену в это время приходилось нелегко. То и дело к нему подходили коллеги, пытавшиеся выразить соболезнования.
– Какой ужас, Стивен! Уж вы-то ничего подобного не заслужили.
– Какой ужасный удар! Если чем-нибудь смогу помочь вам, стоит…
– Ну и современная молодежь! Просто не знаю, что временами находит на этих деток! Эшли всегда казалась такой тихой, послушной…
И под всеми фальшивыми фразами и лицемерными утешениями подразумевалось лишь одно: “Слава Богу, что это не мой ребенок!"
Вернувшись на работу, Дэвид поспешил в кабинет мистера Кинкейда. Тот соизволил поднять голову и кивнул:
– Ну…, правда, уже начало седьмого, Дэвид, но я ждал вас. Виделись с дочерью доктора Паттерсона?
– Да, Джозеф.
– И нашли ей защитника? Дэвид развел руками:
– Пока еще нет, Джозеф. Прежде всего ей необходима консультация психиатра. Утром я снова еду в тюрьму. Джозеф Кинкейд недоуменно поднял брови.
– Вот как? Откровенно говоря, удивлен, что вы рискнули впутаться в это дело. Мы, естественно, не можем допустить, чтобы наша адвокатская контора была замешана в такой мерзости, как этот процесс.
– Я еще ни во что не впутался, Джозеф. Просто многим обязан ее отцу. Когда-то я дал ему обещание.
– Надеюсь, не в письменном виде?
– Нет.
– Значит, так называемые моральные обязательства? Дэвид вскинул голову, хотел сказать что-то, но тут же осекся.
– Совершенно верно. Именно моральные обязательства.
– Что ж, когда вы окончательно отделаетесь от мисс Паттерсон, приходите, и мы поговорим. Ни слова насчет партнерства.
Дэвид открыл дверь и встревоженно нахмурился. В квартире темно и тихо. Где жена?!
– Сандра?
Молчание.
Дэвид уже потянулся было к выключателю, как Сандра появилась на пороге кухни. В руках торт с зажженными свечками.
– Сюрприз! Праздновать, так…
Но, увидев хмурое лицо Дэвида, остановилась.
– Что-то не так, дорогой? Не удалось? Взяли кого-то другого?
– Нет-нет, – ободряюще пробормотал он, – все в порядке.
Сандра поставила торт и подошла ближе.
– И не пытайся меня обмануть. Какой уж тут порядок?
– Просто…, просто небольшая задержка.
– Кинкейд не захотел с тобой говорить?
– Дело не в этом. Садись, детка. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Они устроились на диване, и Дэвид обнял жену:
– Случилось кое-что неожиданное… Ко мне приезжал Стивен Паттерсон.
– Паттерсон? Зачем?
– Просил защищать его дочь на суде.
– Но, Дэвид, ведь ты не… – изумленно возразила Сандра.
– Именно, – перебил Дэвид. – Но когда-то занимался уголовным правом.
– Это было давно. Ты объяснил ему, что скоро станешь младшим партнером фирмы?
– Нет. Он был крайне настойчив. Почему-то уверен в том, что только я могу помочь Эшли. Конечно, это совершенный вздор. Я пытался предложить кого-то вроде Джесса Куиллера, но Паттерсон и слушать не желает.
– Значит, ему придется нанять другого адвоката.
– Разумеется. Я пообещал поговорить с мисс Патер-сон и сделал это.
Но Дэвиду, очевидно, не удалось успокоить Сандру.
– Мистер Кинкейд знает об этом? – взволновалась она.
– Еще бы! Я ничего от него не скрыл. Должен признаться, он не в восторге. “Мы, естественно, не можем допустить, чтобы наша фирма была замешана в такой мерзости, как этот процесс!” – передразнил он.
– Значит, ты видел дочь доктора Паттерсона? И какая она?
– С медицинской точки зрения совершенно безумна. Очевидно, свихнулась на сексуальной почве и окончательно спятила.
– Я не доктор, – пожала плечами Сандра. – Что все это значит?
– Видишь ли, она искренне уверена в своей невиновности.
– И что тут странного?
– Видишь ли, шериф Купертино показал мне результаты анализов. Она умудрилась оставить отпечатки пальцев, где только возможно, особенно на ножах и бутылках, которыми приканчивала бедняг. Да и анализы ДНК совпадают. Никогда не думал, что серийный убийца способен так наследить!
– Что ты собираешься делать?
– Я позвонил Ройсу Сейлему. Это психиатр, которому Джесс безоговорочно доверяет. Сейлем работает на его контору. Я попрошу его обследовать Эшли и передать заключение отцу. Доктор Паттерсон, если захочет, может собрать консилиум или передать заключение защитнику, который возьмет на себя это дело.
– Понятно, – вздохнула Сандра, вглядываясь в расстроенное лицо мужа. – Кстати, Дэвид, мистер Кинкейд упоминал о партнерстве?
– Нет, – покачал головой Дэвид.
– Ничего! – утешила жена. – Еще не вечер!
Доктор Ройс Сейлем оказался высоким худым мужчиной с бородкой а-ля Зигмунд Фрейд.
"Может, это просто совпадение, и он вовсе не намеренно пытается походить на Фрейда?” – уговаривал себя Дэвид.
– Джесс часто о вас говорит, – кивнул доктор Сейлем. – Он к вам искренне привязан.
– И я к нему.
– Случай Паттерсон кажется весьма интересным. Очевидно, все эти убийства – дело рук психопата. Собираетесь сослаться в суде на душевную болезнь?
– Собственно говоря, – признался Дэвид, – не я веду дело. Просто, прежде чем найти защитника, я обязан получить заключение психиатра. Уж очень грязная история.
Дэвид коротко рассказал об основных фактах.
– Она заявляет, что невиновна, но все улики указывают на нее как на преступницу.
– Что ж, попробуем проникнуть в душу леди, а там будет видно.
Сеанс гипноза должен был состояться в окружной тюрьме, в комнате для допросов. Обстановка здесь была самая простая – прямоугольный деревянный стол и четыре жестких стула.
Эшли, заметно побледневшую и осунувшуюся, привела надзирательница.
– Я подожду за дверью, – сказала она и тактично удалилась.
– Эшли, это доктор Сейлем, – представил Дэвид. – А это Эшли Паттерсон.
– Хелло, Эшли, – жизнерадостно отозвался психиатр. Эшли, не отвечая, нервно оглядывалась. Дэвиду показалось, что она вот-вот метнется к выходу. – Мистер Сингер передал мне, что вы не возражаете против допроса под гипнозом.
Тишина.
– Вы позволите загипнотизировать себя, мисс Паттерсон? – настаивал доктор.
– Да, – кивнула Эшли, закрыв глаза.
– Почему бы нам не начать прямо сейчас?
– Ну что ж, мне пора, – вставил Дэвид. – Если…
– Минутку, – перебил доктор Сейлем. – Я попросил бы вас остаться.
Дэвид раздраженно поморщился. Кинкейд прав – он слишком далеко зашел. Пора положить этому конец. Он останется, но больше не желает иметь со всем этим ничего общего!
– Так и быть, – неохотно согласился он. “Скорее бы покончить со всем этим и вернуться к себе”. Сейчас у него на уме была лишь предстоящая беседа с Джозефом.
– Вам лучше сесть, – обратился психиатр к Эшли. Та послушно опустилась на стул.
– Скажите, вас когда-нибудь гипнотизировали?
– Н-нет, – нерешительно отозвалась девушка.
– Тут нет ничего страшного. Главное – успокоиться и внимательно меня слушать. Вам нечего волноваться. Постарайтесь расслабиться. Вот так. Чувствуете, как тяжелеют ваши веки? Вам много пришлось вынести. Вы устали, очень устали. И хотите только спать, спать и ничего больше. Закройте глаза…, глубоко вздохните…, спать…, спать…
Через десять минут доктор выпрямился и шагнул к обвиняемой:
– Эшли, вы знаете, где находитесь?
– Да, в тюрьме, – глухо, словно издалека, донесся голос девушки.
– И знаете, почему оказались в тюрьме?
– Люди считают, что я совершила что-то нехорошее.
– Это правда? Вы действительно сделали что-то плохое?
– Нет.
– Эшли, вам когда-нибудь приходилось убивать?
– Никогда.
Дэвид не знал, что и думать. Разве можно лгать под гипнозом?
– Возможно, вы знаете, кто совершил все эти преступления?
Лицо Эшли внезапно исказилось, дыхание стало частым и прерывистым. Мужчины в потрясенном молчании наблюдали, как внешность девушки на глазах стала меняться. Губы сжались, рот превратился в тонкую ниточку, все черты словно растеклись. Перед ними был другой человек! Эшли села прямее и подняла ресницы. Глаза сверкали злобой. Метаморфоза оказалась поистине потрясающей. Неожиданно она начала петь низким чувственным голосом с английским акцентом:
Из полфунта риса
Кашка хороша.
Еще полфунта патоки –
И веселись, душа.
Теперь получше вес смешать,
Тарелочки на стол подать,
И – прыг да скок – удрал хорек!
Дэвид не верил собственным ушам. “Кого это она хочет надуть? Нагло притворяется кем-то другим!"
– Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, Эшли.
Девушка надменно вскинула голову.
– Я не Эшли!
Сейлем обменялся многозначительным взглядом с Дэвидом и вновь обратился к девушке:
– Кто же вы в каком случае, если не Эшли?
– Тони. Тони Прескотт.
"Подумать только, даже глазом не моргнет! Долго еще она собирается разыгрывать этот дурацкий спектакль? Зря тратит время!” Дэвид, во всяком случае, уже все понял.