– Я слушаю, – почти неслышно и сонно прошептала она. – Я еще здесь.
– Лишь потом, когда я тебя нашел и убедился, что ты станешь моей женой, успокоился.
– А если бы не согласилась? – то ли подумала, то ли спросила вслух она. Марево сна уже укачивало ее на своих руках, и в объятьях Демьяна было жарко и уютно.
– Я бы тебя уговорил, Поль. Знаешь, какие-то вещи понимаешь со временем. Я вспомнил потом, как изумляла ты меня во время нашего с отцом и матерью визита в Рудлог. Я был так воспитан, что твое игнорирование правил приличия и живость ввергали меня в изумление. Ты была такой смешной. Такой громкой и навязчивой.
Полина недовольно, но без сердитости засопела.
– Сначала я от тебя прятался, а потом понял, что ты заставляешь и меня улыбаться и получать удовольствие от твоей требовательности и детского обожания. Я ведь был уже взрослым, девятнадцать лет, а ты из меня веревки вила. Помнишь, ты спросила меня: любил ли я тебя с детства? Тогда я сказал, что нет. Я считал, что все случилось именно в ту ночь, когда ты пришла за подвеской. А сейчас я думаю, что всегда тебя любил. Просто… ты же была совсем маленькой. И я совсем не воспринимал тебя как женщину. Даже не думал в эту сторону. Планировалось, что я женюсь на Василине, и мы вполне могли бы прожить жизнь в уважении и нежности друг к другу.
«Хорошо, что ты меня дождался».
Руки его держали крепко, и она совсем обмякла на его горячем теле, уходя в сладкую негу. И только краешком сознания еще слышала:
– Но… как же хорошо, что я тебя дождался. Что-то в этом есть свыше, Полли. Я десять раз мог жениться, но откладывал решение о браке, словно чего-то подспудно ждал. Да и, если честно, другие женщины никогда не зажигали мою кровь так, как ты… моя Поля. Даже в полнолуние. Даже в Михайлов день. Ты спишь уже?
Она хотела сказать, что нет, но голос Демьяна почти затих, и глаза открыть она не могла.
– Спи, Пол. Хорошо, что у нас есть хотя бы эти минуты… спи…
Ангелина
Ранним утром в Пески со стороны океана пришел игривый ветер, и все – и люди, и драконы – чувствовали его свежее, радостное дыхание, смешанное с тонким волнующим ароматом эльвиэля – страстоцвета, который всегда расцветал в первый день весны на песчаных приморских холмах. И Ангелина Рудлог, вставшая затемно и занятая делами, тоже вдыхала его: напоенный запахами свежести ветер отвлекал, звал на воздух, шелестя бумагами и обтекая магические светильники. И не помогали сосредоточиться ни кофе, ни обещание себе, что еще немного просмотрит информацию о возможных сотрудниках для министерств – и пойдет в парк.
До того как заняться делами, Владычица привычно заглянула в покои к Каролине, посидела немного на краешке ее постели, прислушиваясь к теплому материнскому умиротворению внутри. Сейчас Ани бывала так занята, что могла целыми днями не видеть сестру, но ей все равно было спокойнее, что младшенькая тут. К тому же за Каролинкой присматривал отец. За неполную неделю пребывания в Истаиле сестра загорела, посвежела и стала спокойнее. Конечно, пришлось в срочном порядке организовывать ей обучение на дому и приглашать из Рудлога достойных учителей, да и Кариша скучала по подругам в школе и старшим сестрам. Но у нее была своя отдушина, свой мир, в который она уходила с головой. Рисование. Дар, похожий на манию.
И сейчас на изящном столике около ее кровати лежали несколько набросков, неразличимых в сумраке, и на постели виднелись лист бумаги на планшете, карандаши. Ани взяла его в руки, присмотрелась: рисунок был не закончен, будто художницу сморило на половине и дорисовывала она уже сквозь сон. Василина, маленькая, крошечная, но узнаваемая и кормящая с руки кого-то огромного и пламенного. Кого именно – понять было невозможно.
Ангелина взяла другой набросок и застыла, слабо улыбаясь и переживая острое, щемящее тепло в груди. На белом листе бумаги, очень трудно различимая в темноте, но точно она, Ани, сидит, скрестив ноги на траве, с отросшими распущенными волосами, с восточным легким покрывалом на волосах – кроме этого покрывала, защищающего от солнца, и нет ничего на ней. А в руках – толстенький ребенок, сосущий ее грудь, налитую, крупную, совсем не такую, как сейчас.
Ангелина Рудлог была настоящей дочерью своей матери, и детей ждала со всей огромной любовью, что хранилась в ее душе, и прекрасно знала, что никто ей не помешает и рожать, и управляться с Песками. И сейчас, с нежностью погладив малыша на рисунке, напомнила себе обязательно включить в ближайшие планы давно назревшее обращение к Хань Ши по поводу дара сестры, аккуратно убрала планшет и карандаши на столик, потрогала затылок Каролины – не вспотела ли, не жарко ли? – и направилась в свой кабинет. Во дворце уже пахло едой с кухни, но было так рано, что есть не хотелось. А работать было нужно.
За окнами кабинета послышался тонкий мелодичный свист, в сумраке мелькнула стайка светящихся белым анодари. Определенно сегодня необычный день. Стихийные духи тоже это ощущали. Хотя кому еще радоваться наступлению сезона Белого Целителя, как не туманным и крылатым совушкам-котятам, анодари?
Ани глотнула кофе и заставила себя опустить глаза к бумагам. Дороги. Прежде всего нужно решить вопрос с дорогами. Дороги и электричество.
Она уже провела переговоры с несколькими крупными банковскими сетями – чтобы разместить драконье золото, – нашла команду финансистов, которые в течение недели должны были прибыть в Истаил и для начала подсчитать, сколько сокровищ во всех драконьих городах, чтобы потом вместе начинать строить государственный бюджет и планировать первоочередные траты. Договорилась о покупке пяти грузовых и нескольких транспортных листолетов: пока строятся дороги, магический транспорт выручит, и сейчас, когда нет полосы блуждания, легко можно переправить их в Пески, обогнув горы по морю. Уже назначены были встречи с главами газодобывающих и нефтяных компаний Туры. Список дел и планирование занимали теперь несколько тетрадей и каждый день пополнялись, раздувались до такой степени, что кто другой давно впал бы в отчаяние.
Но Ани только поджимала губы и постепенно, шаг за шагом, где-то сомневаясь, где-то преодолевая отсутствие опыта и неуверенность, решала вопрос за вопросом. Методично, последовательно. Как делала всё и всегда.
Снизу, из-под тяжелого, пахнущего старым деревом стола раздалось тявканье, и по ноге мазнуло прохладным, с обожанием лизнуло по лодыжке.
– На место, – не поднимая глаз, приказала Ангелина. Раздалось подавленное шлепанье, сопение, а Владычица притянула ближе подвешенный в воздухе шар магического светильника и открыла очередную тетрадь со списком необходимого. Нужно еще заказать восемь временных телепортов для открывшихся городов, помимо Тафии и Истаила, нанять для их обслуживания инженеров и магов… пусть это очень дорого, но иначе привлечь персонал из Рудлога и других стран будет невозможно. Скоро, скоро сюда прибудут помощники, в министерствах закипит работа – пока все службы расположат во дворце, благо места хватит всем, – и им с Нории станет полегче.
Сбоку снова раздалось сопение; Ани повернула голову. Ее тер-сели сходил с ума: катался по полу, словно кошка, дрыгал лапами, поскуливал, прыгая за трепещущими занавесками у окон. Снова тявкнул, и в ответ на его игривый зов в импровизированный кабинет Владычицы из предрассветных сумерек впорхнула стайка весело посвистывающих анодари, завертелась вокруг водяного пса – тот и вовсе взбесился. Ани, окруженная маленькими стихийными духами, придержала бумаги и строго проговорила:
– На выход!
Тер-сели, обиженно гавкнув, просочился сквозь пол – и через несколько секунд снаружи послышалось его тявканье. Туда же понеслись анодари.
Скрипнула дверь. Ани оглянулась и поняла, что поработать с утра теперь не получится. Владыка Нории прошел в кабинет, сделал неуловимое движение кистью – и светильники засияли ярче, – склонился к жене, с удовольствием коснулся губами ее волос. И отошел к окну, вгляделся в полумрак.
– Позавтракаешь со мной? – спросил он. Глаза его были красными, выглядел он уставшим, но с удовольствием втягивал носом воздух, и Ани с удивлением увидела, как хищно заострилось лицо мужа. По телу ее пробежала дрожь. – Сегодня долгожданный день. Наш народ так ждал его, Ани-эна. Я торопился, боялся не успеть до восхода солнца. Хочу, чтобы ты увидела полет, шари. И услышала. Те, кто в браке, проводят этот день со своими парами, и я хочу провести его с тобой.
Всего две недели прошло с их свадьбы, две недели, до отказа наполненные событиями, а они оба уже тяжело работали и даже краешек огромной горы нужных дел еще не сдвинули. Нории посещал ожившие города Песков, куда тоже начинали подтягиваться кочевники из бывшей пустыни, срочно ставил в управление кого-то из драконов – пока не начнут появляться новые Владыки. В каждом из белых городов нужно было помогать налаживать жизнь. Накануне после Королевского совета он улетел в Ставию, затем навестил прибрежную Лонкару, которая была столицей при его отце, и только сейчас вернулся. Нории плотно занимался налаживанием жизни в Песках, оставив Ани внешние связи, и часто случалось теперь так, что и за поздним ужином (когда они оба были в Истаиле) продолжалось обсуждение дел и планов.
Оно прекращалось только в спальне. Дверь открывали Владыка и Владычица, а заходили туда мужчина и женщина, и не было места на прохладных простынях широкого семейного ложа чему-либо, кроме них двоих.
Завтрак накрыли в укромном месте на берегу одного из прудов, выставили далеко по кругу охрану – чтобы никто не нарушил отдых молодоженов. Нории вел Ангелину по парку, посматривая на восток: солнце уже зажгло розовым и желтым паутину облаков у горизонта, окутало купол дворца перламутровым сиянием и вот-вот должно было появиться во всей своей славе.
На шелковом покрывале, постеленном прямо на свежую траву, были выставлены серебряные черненые подносы, а на них дымился чайник с чаем, стояли блюда со свежими сладостями, лежали горками сладко пахнущие медом ягоды и фрукты.