Нории, сидевший рядом, опираясь руками о землю и подняв лицо к солнцу, покачал головой.
– Твое пламя стабилизировалось в браке, Ани-эна, поэтому ты и можешь принять устойчивую крупную форму. Это доступно и твоей сестре, Василине, потому что ее аура из-за коронации уже превысила твою. А вот третья сестра никогда не сможет достичь даже половины твоего размера, четвертая – и четверть не осилит…
– Зато она может оборачиваться медведицей, – улыбнулась Ани. Из дворца Демьяна регулярно слали весточки о состоянии Поли, и то, что она регулярно оборачивается и просыпается, почти убрало из сердца старшей Рудлог горечь вины от того, что не уберегла, не предотвратила.
– Это другое, – пророкотал дракон. – Полиморфия и оборотничество в основе имеют разные источники. Полиморфия свойственна только сильным детям Красного. Твоя аура – многоликий огонь, который может принять любую форму, уплотнившись из энергии в материю. Равно как наша аура разворачивается в дракона. Ты, словно мягкая глина, можешь вылепить из себя что угодно. Но глина, из которой вылепили фигурку дракона, остается по сути своей глиной, как и ты остаешься пламенем. Ты при этом не становишься драконицей, носительницей крови Белого и Синей. Твоя кровь не меняется. Ты не можешь долго оставаться в чужой форме, не теряя человеческий разум, а мы способны годами и десятилетиями жить в драконьем облике. Как и берманы в медвежьем. И оставаться разумными. А вот твоя сестра… в ее ауре явно видны земные побеги силы Зеленого Пахаря. Она сейчас – и огонь, и земля, может и зачать, и выносить, и родить в медвежьем обличье. Ты же по форме можешь быть и драконицей, и верблюдицей, и ящерицей, – он усмехнулся, и Ангелина с нарочитой строгостью взглянула на него, – а по сути – всегда только огонь.
Ани слушала внимательно. Она любила, когда Нории начинал рассказывать что-то неведомое ей, – любила и жалела, что слишком многих знаний лишена ее семья.
– А если я тоже выпью твоей крови, моя изменится? – спросила она после недолгого раздумья.
– Твоя сестра пила кровь Демьяна Бермонта? – заинтересовался Нории. Ани кивнула. – А я-то думал, как это могло случиться. Да, сильная кровь правящего монарха и ее собственная как усилитель вполне могли дать такой результат. У твоей сестры Марины с ее мужем так уже не получилось бы, как и у Василины. А что касается тебя – не знаю, шари. Ты сильнее сестры, и как сработает моя кровь, даже не могу предположить. Может, влияние моей крови будет просто выжжено. Но если ты захочешь, я напою тебя.
– Я подумаю, – проговорила Ани приглушенно, с удовольствием растягиваясь на теплом камне. – Я бы хотела, чтобы наши дети могли летать, Нории. И почувствовать… что такое брачный полет. Это великолепно.
– Кто знает, шари, – дракон лег рядом с ней на живот, скользнул рукой по спине супруги, задержал ладонь на ягодицах, улыбнулся. Голос его звучал гулко, расслабленно. – Дочь Красного, ставшая женой первого дракона, смогла дать нашему племени устойчивость и родила мужу четырнадцать крылатых детей. А они были так сильны, что, даже когда брали в жены дочерей человеческих, их дети рождались драконами. Это потом, через несколько поколений, наша кровь ослабла и мы могли иметь крылатых детей только от соплеменниц. Да, наши предки были не в пример мощнее, но и ты сильна, моя Ани.
Они провели на озере несколько часов, пока голод и клонящееся к раннему февральскому закату солнце не погнали их домой. Ани, прижимаясь к горячему телу дракона и вдыхая запах цветущего эльвиэля, думала о том, что этот мужчина рядом, несмотря на его силу, не ограничил ее свободу, а наоборот, дал волю. Ведь внутренние запреты – не показывай эмоций, веди себя достойно, не думай о себе – не менее тяжелы, чем внешние ограничения.
И да, завтра опять придется погружаться в дела, забывая об отдыхе. Но сегодня – сегодня можно побыть свободной.
Глава 11
1 февраля, среда, Тафия
Над Городом-на-реке с утра тоже играли драконы и драконицы, и даже когда улетели те, кто жил в Тафии, то и дело над дворцом раздавались рев или курлыканье, и мимо проносились представители крылатого племени, обезумевшие от брачной погони.
Светлана проснулась с утра от этого рева и очень испугалась, но Чет сквозь сон пробормотал: «Спи, женщина, это молодняк разыгрался» – и невозмутимо засопел дальше.
Легко сказать «спи», когда снаружи так интересно! Она чувствовала волнующий аромат какого-то цветка, который лился в их покои, и слушала крики драконов, а муж ее так спокойно спал, будто ничего необычного не происходило.
В конце концов любопытство победило, и Светлана, накинув широкое платье – шел пятый месяц беременности, и живот уже был заметен, – тихо вышла из покоев, поднялась на второй этаж и направилась на террасу.
Два дня назад их навещали Энтери с Тасей, с которой они успели стать хорошими приятельницами. Тася была простой и очень доброй и в прошлые посещения с улыбкой рассказывала, что после того как Владыка Нории отпустил Ангелину Рудлог – задолго до их свадьбы, – к ней пришла делегация нани-шар и попросила продолжить уроки по чтению и письму.
– Я же сама только школу закончила, – просто призналась Тася, – какая из меня учительница? Но так просили, что решила попробовать. Теперь вот занимаемся, читаем вместе, когда я не помогаю Энтери с лечением. Врачей в Истаиле нет, люди обращаются к драконам, а я могу и травы смешать, и запись вести. Конечно, мы не столько читаем, сколько я рассказываю им о своем городке и о наших обычаях.
Света, сев с гостьей на скамью во дворике, вспомнила этот разговор и спросила:
– А живут эти нани-шар по-прежнему во дворце?
– Те, кому никак не возвратиться домой, – кивнула Тася. – Нам это странно, но они совсем безобидны, как дети, и боготворят жену Нории. И боятся ее. Хотя я не понимаю, чего бояться. Мы с Энтери иногда ужинаем с ними. Да, Ангелина не тепла, немного строгая, на учительницу похожа. Но совсем не злая.
Света представила, что бывшие женщины Чета оставались бы рядом, и помотала головой. Нет, она бы с ума сошла.
– Тут другой менталитет, – пояснила Таисия, – я часто хожу в центр, болтаю с соседями. Люди очень добродушные, разговорчивые, гостеприимные. Похожи на мой народ, тараноби, но у нас к девушкам отношение куда строже. Здесь никому не кажется ужасным, что у Владыки есть Владычица и есть гарем. Но в Истаиле все знают, что Нории ни на кого не смотрит, кроме жены. Ее считают великой колдуньей и гордятся, что дракон смог покорить ее. И еще говорят, что ей не по статусу ревновать к простым женщинам, и она очень милостива, что не заколдовала нани-шар, а взяла над ними покровительство, и они теперь завидные невесты.
Да, менталитет у жителей Песков и правда был иным. И у драконов – иным. Света поделилась с Тасей своими страхами по поводу брачного полета.
– Я не боюсь за Энтери, – с улыбкой сказала Тася, – но, чтобы ему не было тяжело, мы уйдем на это время к моему отцу, в Теранови. А потом вернемся. Но, даже если бы не уходили, надо верить своему мужу.
Сейчас Света с опаской наблюдала за битвой двух драконов над рекой. Бой происходил далеко, драконы казались не больше голубей, но рычание и поощряющие крики кружащей вокруг драконицы доносились и сюда.
Раздались шаги, к Светлане подошел бодрый Четери, склонился, потерся щекой о щеку, обнял. Света подняла голову: глаза у него были багровыми, но в остальном он казался совершенно спокойным. Посмотрел в сторону реки, усмехнулся.
– Хороший сегодня день.
Она напряглась, и Чет захохотал, сжимая ее крепче.
– Света, – пояснил он, растягивая слова, – я старый ленивый дракон. Женатый старый ленивый дракон. У меня столько было уже полетов, что ничего нового я там не узнаю.
– Но ты хотел бы, – пробурчала она с горькой неловкостью. – У тебя глаза красные. А я не могу тебе этого дать.
– Инстинкт, – Четери пожал плечами. – Когда видишь еду, выделяется слюна, а в брачный полет драконов тело реагирует возбуждением. Но я – это больше чем голод, инстинкт или зов крови, Света. Меня этому научил Мастер Фери: он испытывал нашу волю, и еще тогда меня переломало, и я стал хозяином своего тела. Меня волнует запах эльвиэля и крик дракониц, мне приятно наблюдать за битвами, – он кивнул в сторону реки, откуда снова донесся грозный рев, – но этот день пройдет, а ты останешься со мной.
Один из драконов рухнул в воды Неру, второй, сделав победный круг над вынырнувшим соперником, вытянулся стрелой и понесся за едва различимой драконицей.
– А потом они… не держат друг на друга зла? – осторожно поинтересовалась Светлана, наблюдая, как поднимается из воды проигравший дракон, а за ним туманной россыпью опускаются в реку капли с крыльев и тела.
– Ты думаешь, он успокоится? – хохотнул Чет. – Нет, полетит отбивать себе другую самку. В полете разум затуманивается, и со столькими дерешься, что и не помнишь-то часть. Тем более, – голос его стал глухим, – нас осталось чуть больше трехсот, и немногим больше трети – женщины. Всем все равно не достанется, поэтому и бои такие ожесточенные. Побеждает мощнейший, это залог сильного потомства. Но потом, с заходом солнца, полет закончится, тогда и начнет возвращаться разум.
Светлана умиротворенно молчала. Солнце поднималось выше. Скоро проснутся родители и мама Матвея с его сестренкой, и будет большой семейный завтрак, и дела потом целый день…
– А запах правда чудесный, – призналась она, полной грудью вдыхая нежный цветочный аромат. В низу живота, под теплыми руками Четери, вдруг затрепетало, задрожало, будто крошечная бабочка внутри забила крыльями, и Света недоверчиво прислушалась и улыбнулась.
Во двор выскользнул ученик Чета – в смешных широких штанах, с голым торсом, – поклонился солнцу и принялся медленно разминаться. Дракон одобрительно хмыкнул, наблюдая за ним сверху.
По двору ходили слуги, и молодые девушки-служанки бросали на императорского внука любопытствующие взгляды, останавливались, наблюдая, посмеивались и шептались. Вей Ши пытался казаться невозмутимым, но щеки его краснели.