В доме меня ждало письмо от Мэй. Ее почерк был еще более размашистым, чем обычно. Чернильные кляксы покрывали страницы.
Мой дорогой Бейзил,
вчера вечером пережила сильное потрясение. Мистер Поттер остановился в Диссанде, пришел ко мне. Думаю, хотел поднять арендную плату, сказал, тарифы выросли еще на 6 фунтов в неделю, и спрашивал, могу ли я помочь. Я сказала: больше не могу себе позволить. Что нужен ремонт, что посуда и плита не годятся. Я ожидаю получить письмо перед арендой больше арендной платы, или скажет, чтобы съезжали. Мы прожили здесь четыре года, а у нас только ведро в туалете. Но я говорила с ним вежливо. Ночью была страшная гроза, молния попала в яблоню. От веток все еще идет дым, мне из окна спальни видно. Надеюсь, ты получишь хорошую работу после этой, хотя вряд ли. Удачи тебе, дорогой, в раскопках, смотри там аккуратнее, надеюсь, скоро увидимся.
Я положил ее письмо в прикроватный ящик, вместе с другими, которые она присылала. Я хотел написать ей ответ и попросить рассказать, что случилось. Но усталость одолела меня, и я уснул прямо в одежде.
Я проснулся посреди ночи и сначала не понял, что меня разбудило. Но сообразил я довольно быстро: дождь барабанил в окно с такой силой, что казалось, будто кто-то бьет камешками по стеклу. Взяв фонарик, я спустился вниз. У двери висел дождевик, и я натянул его через голову.
Снаружи дождевые капли летели почти что горизонтально. Я бросился к курганам, порывы ветра били меня в грудь и отталкивали назад. Оказавшись на месте, я увидел, что случилось то, чего я так опасался: ветер вырвал брезент, который теперь хлопал, как сорвавшиеся паруса.
Дождь заливал ладью. Я взял в пастушьей хижине молоток, опрокинул при этом чайник, а затем поскользнулся на ступеньках, спускаясь обратно. Я даже и не знал, с чего начать. Когда я ухватился за один из кусков брезента, он тут же потянул меня на себя. Я попытался снова, но произошло то же самое.
Теперь, правда, мне удалось подтянуться и закрепиться. Затем я подтащил брезент к себе. Одной рукой я его удерживал, натягивал веревки и вбивал колышки. Единственное, что я мог, – связать два куска веревки вместе. Затем я протащил веревку вокруг открытой части ладьи, растянул брезент и закрепил другую сторону. Я поставил первые два колышка. Но на третьем я снова потерял опору и начал скользить вниз, прямо внутрь корабля. Я вцепился пальцами в мокрый песок. Он больно впивался в кожу, гнул ногти. Наконец, я перестал скользить. Сначала выбросил вперед одну руку, затем другую. Опираясь на них, я начал тащить себя вверх по траншее, не решаясь использовать ноги, чтобы еще больше не попортить ладью. Выбравшись из траншеи, я увидел, что верхушки деревьев гнутся над моей головой. Некоторое время просто лежал, а дождь капал мне на лицо. Но довольно быстро я собрался с силами.
Когда брезент был закреплен, под ним все равно проносился ветер, вздувая материал. Понятия не имею, сколько воды попало внутрь. Надо дождаться утра, когда песок начнет подсыхать. Больше всего меня беспокоило, что часть корабля могло просто смыть.
Как смог привел себя в порядок и пошел обратно в особняк. Когда тропинка обогнула поворот возле дома Саттон-Ху, я увидел, что наверху горит свет. Шторы немного открыты. В щели между ними виднелась фигура, смотрящая в ночь.
Как только рассвело, я встал и вышел из дома. Всю дорогу до курганов меня не покидал страх – что же я увижу? Сначала я снял брезент, затем заглянул внутрь. Потом еще раз, чтобы удостовериться точно, что никаких повреждений нет. Следов дождя тоже не осталось, разве что почва стала темнее. На мгновение я даже подумал, не привиделось ли мне все это.
Следующие полтора часа я провел в ожидании приезда Джона и Уилла, испытывая все большее нетерпение и гадая, что могло их задержать, пока не вспомнил, что сегодня суббота и они не приедут. Но зато на помощь мне пришел Роберт.
Я дал ему метлу, и мы провели следующий час или около того, сметая лужи воды с краев брезента. Когда мы закончили, я сказал:
– Пора выпить чаю, как думаешь?
– Да, конечно.
Мы пошли в хижину, и я на примусе вскипятил чайник. Каркаде я засыпал в заварочный чайник и залил водой. Пар поднялся и собрался под крышей. Я взял в руки кружку. Потом я заметила, что мальчик держит свою кружку точно так же. Пока чай остывал, Роберт сказал:
– А вы знаете, кто построил ваш корабль, мистер Браун?
– Точно нет. Пока нет. Сначала я думал, что викинги. Но теперь кажется, что англосаксы. Викингов здесь не было до 900 года. А если это англосаксы, значит, ладья более древняя. Гораздо, – добавил я.
Он задумался, потом сказал:
– Кое-чего я не понимаю.
– Чего именно?
– Зачем кому-то понадобилось закапывать корабль под землю.
– Видимо, чтобы корабль мог увезти того, кто похоронен внутри, из этого мира в другой.
– Но где этот другой мир, мистер Браун?
– Ну, об этом никто точно не знает.
– А откуда они знают, что ладья там, если никто ни в чем не уверен?
– Они не знают. Не совсем. Они просто… надеются.
– Но у них должно быть какое-то представление?
– Думаю, что должно. Никогда об этом раньше не задумывался.
– Я вот знаю, где Норвич, хотя никогда там не был.
– Это не то, – сказал я мальчику.
– Почему?
– Потому что это так. Ты поймешь, когда станешь старше.
Он продолжил пить чай. Но ненадолго. Он поднял глаза и, казалось, собирался заговорить, но остановил себя.
– Давай, выкладывай.
– Как вы думаете, мистер Браун, будет война?
– Я не знаю. Надеюсь, что нет.
– Мистер Грейтли думает, что будет. И мистер Лайонс тоже.
– Да?
Я достал свою трубку и начал ее чистить. Провел перочинным ножом по внутренней стороне чаши, а затем постучал им по стене хижины, чтобы выбить остатки табака.
– А как это было? – спросил он.
– Как было что?
– Когда вы воевали.
Я набил трубку табаком и зажег. Дым поднимался перед моим лицом.
– Я не воевал, – сказал я.
– Не воевали? – повторил он, и его голос повысился от удивления.
– Нет.
– Почему?
– Потому что меня не взяли. Сказали, не подхожу по здоровью. Из-за болезни, которую я перенес примерно в твоем возрасте.
– Что за болезнь?
– Дифтерия.
– Ого. А мистер Спунер и мистер Джейкобс воевали.
– Да, знаю.
– Вам было очень грустно, что вы не можете воевать?
– Да, очень.
– Все ваши друзья, наверное, ушли.
Я кивнул.
– Многие погибли?
– Шестьдесят один человек только из моей деревни.
Теперь мы оба сидели и смотрели в чай. Сквозь щели в полу виднелись полоски травы – зеленее и тоньше, чем обычно.
– Если придут немцы, мистер Браун, как вы думаете, они поплывут вверх по устью реки и высадятся в Вудбридже?
Я рассмеялся и сказал:
– Это вряд ли.
– А они могут.
– Почему ты так думаешь?
– Так раньше уже так делали.
– Кто? – сказал я, улыбаясь.
– Викинги.
И он был совершенно прав, конечно, хотя я никогда не думал об этом раньше. Должно быть, я слишком застрял в прошлом, чтобы соединить его с настоящим. Теперь же я жалел, что так произошло.
– Ну, пойдем, – сказал я. – Не можем же мы оставаться здесь и болтать весь день.
Я выплеснул остатки чая. Роберт последовал моему примеру. Однако в его кружке осталось больше чая, чем у меня, и он забрызгал мои ботинки. Когда мы вышли, я решил, что можно спуститься по трапу в корабль. Даже вблизи не было ничего серьезного. Ничего, кроме нескольких незначительных повреждений. Песчаные ребра все еще были довольно твердыми, а розовые пятна виднелись так же отчетливо, как и раньше.
Я размышлял над идеей начать работу в центре корабля. Но без Уилла и Джона, которые могли бы помочь сдвинуть грунт, мало что мог сделать. Вскоре я обнаружил то, от чего заныло мое сердце – следы засыпанной ямы. Она спускалась прямо из середины кургана, прямо к месту, где могла находиться погребальная камера. Останки флейты грабителей. Можно было ясно видеть изменения в почве. Это было похоже на дымоход, опускающийся в землю. Значит, здесь они были. Как я и боялся. Однако на этом этапе невозможно было определить, простиралась ли дыра до самого корабля или нет.
С одной стороны от него находились остатки сгоревшего столба. В центре было черное ядро, окруженное красной пепельной полосой. Я решил, что это, вероятно, остатки костра, который разожгли грабители. Мои подозрения подтвердили несколько черепков керамики, которые я нашел неподалеку. Они не были англосаксонскими – даже близко не походили.
Когда я закончил затирку и зачистку, столб торчал в воздух на восемь дюймов, гораздо более узкий у основания, чем у вершины. Когда я убирал последний песок, я поднял голову и увидел Рида-Моира на фоне неба.
– Вот вы где, Браун, – сказал он, как будто меньше всего на свете ожидал меня найти.
Он не проявил никакого желания спуститься вниз в траншею. Вероятно, беспокоился, что запачкает одежду. Вместо этого он ждал наверху, пока я поднимусь.
– Значит, вот оно? – сказал он, когда я уже был наверху.
– Да, – подтвердил я.
Рид-Моир кивнул, его голова плавно двигалась вверх-вниз, как рукоятка насоса.
– Значит, больше, чем Снейп?
– О да. Больше, чем Снейп. Определенно.
– А Осеберг?
– Еще слишком рано говорить.
– Хм… Вы ведь понимаете, что это значит? Нам, то есть Ипсвичу, будут завидовать все музеи страны. Даже Европы. Только подумайте об этом.
– Я знаю, – сказал я.
Он улыбнулся:
– Браун, я надеюсь, вы никому ничего не рассказывали.
– Что вы имеете в виду, мистер Рид-Моир?
– Я имею в виду, надеюсь, вы никому не рассказали о том, что здесь было обнаружено.
– Нет, – сказал я. – Кажется, нет.
– Хорошо. Это облегчение.
– Кроме моей жены.
– О… – сказал он. – Вашей жены? Ей можно доверять, она не поднимет шум?