– Вы из Селвина? – спросил сэр Джозеф, когда мы все пожали друг другу руки. – Вы знаете Вагстаффа? Из Эммануэля?
– Кажется, нет, – сказал Филлипс.
– А. П. Вагстафф?
Филлипс покачал головой.
– А. П. Вагстафф, палеонтолог? – упорствовал сэр Джозеф.
Филлипс снова покачал головой. Видимо, продолжать разговор он не намеревался. А сэр Джозеф, кажется, не знал, что еще сказать. Он озадаченно глядел на Филлипса, и тогда Рид-Моир произнес:
– Я так понимаю, вы окажете нам честь и выступите с речью.
– Будет речь? Как прекрасно, – сказала леди Виверс.
– Краткое обращение, – согласился Филлипс. – Ничего особенного.
– Надеюсь, в своем кратком обращении вы отдадите должное Ипсвичскому музею, – сказал Рид-Моир.
Филлипс ничего не ответил.
– И конечно, сэр Джозеф и леди Пейшенс с большим нетерпением ждут возможности увидеть находки. Как и все мы.
– Мы с Джозефом уже несколько дней только об этом и думаем, – сказала леди Пейшенс. Филлипс повернулся к ней:
– Тогда, боюсь, вы будете разочарованы.
– Я… В каком смысле?
– Вы хотите сказать, что находки увезли? – спросил Рид-Моир.
– Нет, этого я не говорил. Кое-что все еще здесь. Однако мы решили, что не будем их показывать.
Рид-Моир сделал шаг вперед.
– Позвольте вам напомнить, что сэр Джозеф и леди Пейшенс – мои личные гости, – сказал он тихо, как будто украдкой. – Кроме того, если бы не Ипсвичский музей, то раскопки так бы и не начались.
– Может, и так. Тем не менее миссис Претти очень беспокоится о сохранности находок. И на мой взгляд, это правильно.
– Так, послушайте, Филлипс… – начал Рид-Моир, делая еще один шаг вперед.
Филлипс смотрел на него с отстраненным интересом, будто Рид-Моир вздумал попытаться взобраться на его рубашку. В этот момент появились другие гости. Не зная, что происходит, они начали разговаривать с Филлипсом. В это время Рид-Моир повел сэра Джозефа и леди Виверс в сторону курганов. Я тоже воспользовалась возможностью ускользнуть. Люди выстраивались по краям траншеи и заглядывали внутрь корабля. Защищая глаза от солнечного света одной рукой, другой они тянулись за сэндвичами и пирожными.
Оркестр тем временем исполнял гимны и спокойные версии строевых песен. Где-то через полчаса по подсказке Грейтли и другой прислуги, все сели за стол, чтобы послушать Филлипса. Я садиться не стала, а встала в сторонке.
Оркестр перестал играть, и Филлипс прошел перед креслами. Он дождался абсолютной тишины, а затем объявил:
– Из-за риска оползней мы решили, что пускать на трибуну никого не будем.
Послышался разочарованный вздох. Филлипс не обратил на это внимания. Держа одну руку в кармане пиджака, он приступил к беглому и удивительно неувлекательному рассказу о том, как обнаружили корабль.
Прошло совсем немного времени с начала его выступления, а люди уже заерзали на стульях. Непонятно почему, но звучал Филлипс на удивление тихо. Расслышать его удавалось лишь тем, кто сидел в первых рядах. Усугубляло дело пронзительное завывание, доносившееся сверху. Я подняла глаза к небу: там пролетал аэроплан, солнечный свет отражался от его крыльев.
Филлипс продолжал выступление. Рот его двигался, но звука из него как будто не выходило.
– Говорите погромче, пожалуйста, – просили люди сзади. Затем более жалобно:
– Нам ничего не слышно!
Но Филлипс продолжал говорить все так же тихо. Тем временем гулкое жужжание аэроплана становилось все громче. Затем из раздражающего отвлекающего фактора он превратился в механический крик с высокой частотой. Я снова подняла голову.
Аэроплан несся вниз к земле, окутанный потоками воздуха. Я видела, как вращаются лопасти пропеллера, видела линии заклепок вдоль фюзеляжа. Люди начали искать укрытия, а я оставалась на месте, не в силах отвести взгляд в сторону. Крыша кабины была откинута, внутри виднелась мужская шапочка. Блестящая и коричневая, похожая на огромный орех. Воздух бил меня по щекам, отбрасывал назад волосы. Крик, казалось, заполнил каждую часть моего тела, сотрясая все вокруг. Одновременно захватывая и ужасая меня. Я почувствовала удар в бок. Мои ноги подкосились. Крутясь на месте, я увидела, как аэроплан пронесся над вершинами курганов и остановился как раз вовремя, чтобы скрыться за деревьями. Когда он улетел, в воздухе остались висеть два шлейфа черного выхлопа. Несколько мгновений никто не двигался. Потом раздался голос: «Вы в порядке?» Я посмотрела туда, где лежал Рори Ломакс. С трудом и как-то обиженно я поняла, что он, должно быть, столкнул меня.
– Ты в порядке? – повторил он.
– Что случилось?
– Какой-то дурак захотел похвастаться, судя по всему. Ну или тоже решил послушать речь Филлипса.
Я встала и отряхнулась.
– Смотри-ка, – сказал он. – Ты ударилась коленом.
– Ерунда.
– Но кровь идет.
Я глянула вниз и заметила несколько капель крови чуть ниже правой коленки.
– Всего лишь царапина.
– Погоди-ка.
Рори Ломакс уже начал снимать кремовый шелковый платок, который был повязан у него на шее.
– Не стоит, – сказал я. – Это лишнее. Да и у меня есть платок.
Я вытерла кровь – ее действительно было совсем немного.
Рори Ломакс оставался на месте, все еще держа свой шелковый платок в руках. Все остальные уже выбирались из укрытия. Кто-то приводил себя в порядок, другие возбужденно переговаривались. Оркестр смахнул пыль с инструмента и собирался продолжить играть. Тут я увидела, что нам навстречу бежит мистер Джейкобс. Он пробирался сквозь толпу, пока не добрался до Чарльза Филлипса, чтобы что-то ему сказать. Говорил он недолго, после чего Филлипс поднял голову.
Я проследила за его взглядом. Четыре человека пробирались вверх по склону выровненного отвала. Впереди шел Рид-Моир, за ним сэр Джозеф и леди Виверс, сзади – Мэйнард. Завидев их, Филлипс подошел к подножию насыпи. Рид-Моир его проигнорировал. Он продолжал идти, пока не добрался до платформы. Там он демонстративно встал, держась обеими руками за ограждение. Пока мы наблюдали, остальные трое присоединились к нему, выглядя уже не так вызывающе.
– Спускайтесь, – крикнул Филлипс.
– Это лорд-наместник Саффолка, – ответил Рид-Моир. – И леди Виверс.
– Мне плевать, кто они такие, – крикнул в ответ Филлипс. – Понимаете? Немедленно спускайтесь!
Снизу люди смотрели с удивлением.
Явно не желая устраивать сцену, сэр Джозеф и леди Виверс немедленно начали спускаться вниз. Вскоре за ними последовал Мэйнард. Но Рид-Моир оставался на месте до тех пор, пока, видимо, не почувствовал, что свое мнение он высказал. Затем он тоже спустился и подошел к Филлипсу.
– Вы сказали мне сойти с саффолкской земли, – сказал он так, словно это было худшее из оскорблений.
– Я ясно дал понять, что подниматься туда нельзя, – сказал Филлипс. – Но вы предпочли проигнорировать мои слова, и мне ничего не оставалось, как попросить вас спуститься.
– Попросить? – повторил Рид-Моир, будто не веря своим ушам. – Это так просят?
Он ушел, за ним – Мэйнард. Оставшись одни, сэр Джозеф и леди Виверс стояли с растерянным видом, а затем сделали все возможное, чтобы снова раствориться в толпе.
– Хорошо, что это Англия, да? – сказал Рори Ломакс.
– В каком смысле?
– Если дать этим ребятам автоматы, то они будут не хуже чикагских гангстеров.
Мы проходили между гостями. Я чувствовала себя как один из апостолов на средневековой картине, чьи ноги висят в воздухе, хромые и белые, чтобы показать, как их обдувает божественный ветер.
– Добрый день, мадам, – сказал голос. Передо мной стоял мужчина, одетый в несколько старомодный, но добротный костюм, галстук, усеянный маленькими зелеными гребешками; на голове – фетровая шляпа. В уголке рта он зажал трубку. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это… мистер Браун.
– Простите, я вас не узнала.
Мистер Браун, казалось, ничуть не смутился. Он усмехнулся и сказал:
– Это потому, что я тоже навел марафет.
Рядом с ним стояла женщина в черном пальто и шляпе. Из-под шляпы у нее торчали жесткие волосы. Ее яркий, почти воспаленный цвет лица придавал ей довольно дикий вид. Это, сказал мистер Браун, его жена Мэй. Она протянула руку. В течение нескольких минут мы говорили о раскопках, и я воспользовалась случаем, чтобы сказать миссис Браун, какую неоценимую помощь оказывал ее муж.
– Видишь, Бейзил? – сказала она. – Хоть кто-то понимает.
– Мэй, не надо.
Но миссис Браун продолжила:
– Мой Бейзил, может быть, и самоучка и без всяких степеней, но это не повод относиться к нему так, будто он мальчишка. Вся беда в том, что он слишком доверчив, понимаете. Верит людям на слово. Я говорю ему, не надо, но что это меняет? Ничего. Так, Бейзил?
Я подумала, не перебрала ли миссис Браун хереса, и тут к нам подошел мистер Рид-Моир. Он все еще выглядел потрясенным после стычки с Филлипсом. От его былой самоуверенности не осталось и следа. Миссис Браун подождала, пока он встанет рядом с ней, и торжественно объявила:
– А вот и серьезные люди пожаловали!
– Мэй! – снова одернул жену мистер Браун.
– Нет, Бейзил, они меня выслушают. Я же не говорю, что мистер Рид-Моир хуже других. Я говорю лишь то, что каждый стремится присвоить себе чужую славу. А кто первым нашел эту ладью и вел раскопки не хуже всяких там специалистов? Мой Бейзил.
Рид-Моир никак не отреагировал, разве что нарочито провел указательным пальцем правой руки по лацкану пиджака.
В наступившей тишине мистер Браун взял жену под локоть, намереваясь, видимо, ее увести. Но уйти им не удалось, потому что появились миссис Претти и Роберт. Как я поняла, миссис Претти не слышала, что говорила миссис Браун, но, похоже, она сразу поняла, что к чему и что надо делать.
– Вы, должно быть, жена мистера Брауна, Мэй, – сказала она. – Я так много о вас слышала.
– Правда? – спросила явно удивленная миссис Браун.
– Да. Я знаю, как сильно мистер Браун скучал по вас, пока был здесь.