И все это можно объяснить лишь тем, что рядом с ней действительно не Том. Когда закончится этот фантастический уик-энд, они отправятся домой, и Том, нацепив свои очки, снова станет ее лучшим другом, у них обоих останутся чудесные воспоминания…
Она приехала в этот суперклуб почерпнуть идеи относительно разжигания угасшей страсти, и Том предоставлял в ее распоряжение именно такие идеи. Она сделает краткую запись в своем журнале, обозначив это как «умение пользоваться моментом» или, возможно, «умение не упустить представившуюся возможность».
5
Настойчивый стук в дверь проник в сознание Тома, отвлекая его от реальности происходящего. Хм, реальность? Эта реальность была намного лучше любой из его фантазий, потому что в этой реальности он исследовал прекрасную, малоизученную территорию, представлявшую собой колено Бет, и прокладывал курс к манящему его краю банного полотенца. Чарующие стоны срывались с ее губ, являющие собой свидетельство того, какое наслаждение она испытывает от этого исследования. И это были единственные звуки, которые он хотел сейчас слышать.
Стук становился все громче. Том был полон решимости не обращать на него внимания, но крошечная часть его сознания признавала приход официанта, доставившего им ужин. Если он не отзовется, официант поймет намек и уйдет. Почему он не догадался повесить на двери табличку «Не беспокоить»?
К сожалению, стук в дверь становился все настойчивее. Бет тоже услышала его.
— Что это? — Голос ее дрожал от страсти, Том еще никогда не слышал от нее такого шепота, и шепот этот услаждал его слух.
Том встал и, запечатлев поцелуй на губах Бет, произнес:
— Это официант.
На негнущихся, словно на них наложили гипс, ногах Том вышел из ванной, проклиная официанта за вторжение и себя за глупость. Сколько лет ему пришлось ждать, чтобы услышать от Бет эти полные сладостной муки вздохи? Слишком много, чтобы сейчас его отрывали ради такого пустяка, как ужин.
Сдернув со спинки стула пиджак, Том надел его, чтобы скрыть свое возбуждение. Насупившись, он рывком открыл дверь. Не успел он рявкнуть, чтобы пришедший оставил этот проклятый ужин, как коренастый официант с лысеющей головой проскочил в дверь и чуть не сбил его с ног, торопясь вкатить внутрь тележку.
— Мистер Мэйсон! Ваша еда станет напоминать по вкусу картон, если вы будете держать меня в прихожей!
Не потрудившись взглянуть на Тома, мужчина подкатил тележку к полированному дубовому столу. Подняв крышку с серебряного подноса и одобрительно втянув носом воздух, он повернулся к Тому.
— Меня зовут Джино, я шеф-повар. Я буду осуществлять надзор за вашим меню во время вашего пребывания в суперклубе. А сейчас я бы хотел обсудить, каким блюдам вы и мисс Джонсон отдаете предпочтение?
Том машинально пожал протянутую мужчиной руку.
— Судя по вашему заказу, я делаю вывод, что вы и ваша дама любите продукты моря, итальянскую кухню и, конечно, сладости. Мои булочки с малиновым вареньем пользуются заслуженной славой. Люди приезжают отовсюду, чтобы их отведать. Вы должны сообщить мне ваше мнение о них.
У Тома мелькнуло подозрение, что заявление о популярности булочек является преувеличением, но он почти сразу забыл о нем, поскольку его поразило, как этот человек назвал его и Бет. «Вы и ваша дама». Да, Бет — именно его дама. Но всего лишь на выходные, которые не продлятся вечно, а ему приходится тратить драгоценные секунды на этого назойливого типа!
И вообще, с каких это пор шеф-повара доставляют еду в номера? Том не стал спрашивать. Это мало заботило его. Ему хотелось, чтобы этот человек побыстрее покинул номер, предоставив ему возможность вернуться к Бет.
Пока не исчезла страсть с ее лица. Пока она не совершила глупость и не оделась.
К сожалению, Джино, похоже, был полон решимости донимать Тома вопросами о его аппетите. Хотя единственное, что разжигало его аппетит в данный момент, была женщина, которая ждала в ванной.
— А как насчет более сытной пищи? Вы любите хорошую вырезку?
— Гм, да. Люблю.
— А мисс Джонсон?
— Она любит овощи.
— Овощи, отлично. — Джино улыбнулся. — Я в последнее время экспериментировал с восточной кухней и теперь готовлю исключительно вкусную приправу из имбиря и сои для блюд китайской кухни. Пальчики оближешь! — Он чмокнул губами кончики пальцев. — Ваша дама любит китайскую кухню?
— Она любит китайскую кухню. Я тоже.
— Отлично. А как насчет яиц на завтрак? Фруктов? — Он поднял крышку с подноса, демонстрируя тонко нарезанные дольки лимона, служащие гарниром для креветок. — В это время года единственные фрукты, оправдывающие свое название, яблоки, которые я специально выписал из теплых краев, кое-какие ягоды и цитрусовые, созревшие в рощах Центральной Флориды. Там недавно ударили заморозки, и их мякоть сладкая-сладкая.
Когда Том услышал, как открылась и закрылась дверь — очевидно, Бет направилась в спальню, — ему стало наплевать, сладкая ли мякоть у цитрусовых или горькая, как желчь.
— Яйца — это хорошо. Фрукты тоже. — Он отошел от тележки в надежде увлечь за собой к двери Джино. — Но моя дама не завтракает. — Том с особым удовольствием произнес слово «дама».
Брови Джино взлетели к тому месту, где должны были начинаться волосы, если бы они сохранились.
— Не завтракает? Вообще ничего не ест?
— Только кофе.
Судя по ужасу, написанному на лице Джино, Бет была повинна в страшном преступлении.
— Наверняка она будет пить эспрессо.
— Да. Только проследите, чтобы он был очень крепким. И не один глоток. Его должно быть много.
— Отлично, отлично.
Это сообщение явно подняло Бет на несколько делений в шкале оценок Джино. Том взял со стола меню блюд, доставляемых в номера.
— Мы посетим ресторан, когда освоимся тут, — сказал он. — А пока пусть нам приносят еду в номер. У вас есть пицца? Для дамы с грибами. А мне с красным перцем и колбасой. Она любит салаты. О, и еще блины и вафли. — Заметив недоуменный взгляд Джино, он пояснил: — Не на завтрак, на обед. И яичницу. Она любит бутерброды с яичницей и тосты с сыром и виноградным желе. — Он скороговоркой перечислял все приходившие ему на ум гастрономические причуды Бет, лишь бы заманить Джино к двери. — Ведь можно же заказать завтрак в обеденное время?
— Для вас и мисс Джонсон все, что угодно, — великодушно пообещал шеф-повар, отходя наконец от тележки, чтобы продолжить обсуждение меню. — А как насчет десертов? — Джино заглянул в меню, которое Том держал раскрытым. — Булочки само собой, а как насчет шоколада? Или яблочного пирога? Или пирога с клюквой? Она, конечно, любит клюкву?
— Конечно.
Сжав пальцами ручищу шеф-повара, Том заставил его развернуться таким образом, что теперь они оба находились лицом к двери.
— Похоже, вы все выяснили. Я не знал, что в суперклубе такой шикарный ресторан.
— Не забудьте сообщить об этом нашему генеральному менеджеру. — Джино хитро подмигнул. — А я вам за это обещаю в награду вкуснейшее блюдо.
— У меня уже слюнки текут от одной мысли о нем.
Услышав, как закрылась еще одна дверь, Том бросил взгляд в сторону спальни, и Джино, проследив за его взглядом, широко раскрыл глаза, словно наконец понял, что он здесь нежеланный гость. Он не стал сопротивляться, когда Том открыл дверь. Но, сделав шаг, остановился и, повернувшись, встревоженно спросил:
— А как насчет аллергии? Нет ли у вас или мисс Джонсон аллергии на какие-либо продукты?
— Никакой аллергии, — заверил Том.
— Отлично, отлично. Шеф-повар должен знать о таких вещах. Я всегда использую большое количество трав и специй для приготовления приправ. И всегда присылаю их побольше, чтобы гости могли добавить в блюдо по своему вкусу.
— Вы позаботились обо всем.
— Я стараюсь…
Заключительная часть фразы Джино резко оборвалась, когда Том захлопнул дверь.
— Фу! — Подождав, пока Джино удалится, он повесил на дверь табличку с надписью: «Не беспокоить».
— Том, кто это был?
Голос Бет донесся из спальни, но из него исчезла та страстность, которая по-прежнему звучала у Тома в ушах. Он разочарованно вздохнул.
— Шеф-повар, черт бы его побрал. — Он вкатил тележку с ужином в спальню, где представшая перед его взором Бет заставила его забыть о разочаровании. Такой он еще никогда ее не видел.
Она действительно оделась, но в нечто напоминающее бледно-розовое облачко шелка, которое никого, даже слепого, не могло заставить испытывать разочарование. Этот пеньюар струился по ее телу и был так прозрачен, что в мерцающем свете свечей был заметен каждый изгиб фигуры.
Под пеньюаром на Бет ничего не было.
Том замер. Кровь, отхлынув от головы, горячей волной устремилась вниз. И если он полагал, что раньше испытывал вожделение, то оно не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он уже отведал сладостный вкус ее кожи. И вкус этот разжег его аппетит.
Он едва мог дышать. Фондовый рынок может рухнуть, и Тому наплевать на это. Он готов пережить финансовый крах, если у него перед глазами будет этот образ и никаких других мыслей, кроме той, что ни одна женщина не может быть прекраснее. Бет была видением. Видением, о котором он грезил. Но все его фантазии не могли сравниться с этой реальностью, и ему вдруг страстно захотелось немедленно познать все тайны Бет в качестве любовницы и обнаружить, чем она отличается от той Бет, что была его другом.
Его взгляд скользнул к тонким лодыжкам и пальцам ног с розовыми ноготками, видневшимся из-под украшавших ее тапочки-босоножки перьев.
— Ба! Только посмотри. Они такие… изящные, — удалось Тому выдавить из себя. — Ты разыгрывала меня, надевая драные шлепанцы? Ты их носишь только в моем присутствии?
— Нет! — Она покачала ногой из стороны в сторону. — Я надела эти лишь потому, что в моем чемодане нашлись только они. Все, что я упаковала, похоже, исчезло.
— Исчезла твоя одежда?
— Только пижама и кое-что из тех вещей, которые я привезла, чтобы носить в номере. Верхняя одежда вся на месте. — Она нахмурилась. — Скажи, Том, ты взял мои вещи и заменил их… этими штучками?