— Кисель? Конечно! — досадливо воскликнул Шеметов. — Организованная преступность твердой поступью идет по стране, а у нас даже нет статьи для них. Вот скажи мне, коллега, сколько у вас «воров в законе»?
— У нас их нет.
— Серьезно? — удивился приморский сыщик. — Тогда вам легче. «Вор в законе» своими руками ничего не делает, все творят их подручные, «быки», «торпеды» и прочая сволочь. Так за что сажать этого «вора»? Не за что! Нужны законы об организации преступного сообщества.
— Я слышал, что вроде бы собираются внести этот закон, — заметил Каприн.
— Опаздываем, катастрофически опаздываем! — взревел в трубку Шеметов. — Скоро все «воры» уйдут во власть, некоторые уже там!..
Теперь надо было наведаться к криминалистам.
В экспертно-криминалистическом отделе Каприна встретил Николай Николаевич Николаев, старый милиционер, которого коллеги за глаза уважительно называли Три Николая. Пенсионера по возрасту и выслуге лет, его держали на работе из-за феноменальной работоспособности и колоссальному опыту в области криминалистики. Появлялся он на работе в семь утра, в восемь заходил к начальнику и докладывал о проводимых экспертизах, хотя никто его об этом не обязывал, а в девять посещал общую планерку. Уходил он домой в девять вечера, чтобы в семь утра вновь быть на работе. Опера любили с ним работать, он мог часами копаться с ними в какой-нибудь блатхате, выискивая невидимые следы преступления. Однажды с его помощью раскрыли убийство человека, труп которого был обмотан скотчем и утоплен в воде. Николаев нашел на липкой стороне скотча отпечатки пальцев, по которым вышли на целую банду.
— Здравствуйте, Николай Николаевич! — поприветствовал эксперта оперативник. — Как ваше здоровье, как самочувствие?
— Вашими молитвами все хорошо, все по плану, — в ответ улыбнулся милиционер. — По какому делу решил проведать старика?
— К вам из бюро судебно-медицинской экспертизы должен поступить пыж из газеты. Я бы хотел поподробнее узнать, что за газета, дата выпуска, возможное наличие адреса.
— Да, да, поступил, — закивал старый милиционер. — Дело не столь сложное, я уже разобрался…
Эксперт достал из шкафа клочок бумаги, распрямленный и помещенный между двумя прозрачными оргстеклами и протянул оперативнику:
— Вот посмотри, это не газета, а, по-моему, книга.
Содержимое листа бумаги частями было видно довольно отчетливо, и Каприн стал читать вслух:
— …подле мертвой… карман… которого она в прошлый… Ключи он тотчас же вынул; все… Странное дело: только что он начал… Ему вдруг опять захотелось бросить все… Ему вдруг почудилось, что старуха пож… Сомнения… мертвая… Он… пощупать… того…
С другой стороны листа дела обстояли гораздо хуже, все было залеплено кровью, остатками мозга и сажи, и оперативник смог прочитать только несколько слов:
— Господи!.. в испуге… золотые часы… листы… панталон…
— Николай Николаевич, почему вы думаете, что это книжный лист? — спросил эксперта опер. — На чем основываются ваши догадки?
— А ты вглядись, — ответил ему Николаев, протягивая лупу. — Внизу в правом углу просматривается номер страницы.
Оперативник взял лупу и углядел в правом нижнем углу бумаги цифру «63».
— Да, действительно книга, в газете нет столько страниц, — согласился Каприн и задался вопросом: — А, может быть, литературный журнал? Альманах какой? Судя по обрывистому содержанию, это рассказ или повесть, возможно и роман.
— Абсолютно верно, — кивнул эксперт. — Я постараюсь расшифровать все слова, но на это уйдет неделя.
— Неделя — это слишком долго, — покачал головой оперативник и попросил: — Николай Николаевич, одолжите, пожалуйста, мне этот обрывок бумаги на два дня.
— А зачем он тебе? — недоуменно осведомился эксперт.
— Схожу к одной библиотекарше и ознакомлю с вещдоком. Она — ходячая энциклопедия, может быть, подскажет, какое произведение напечатано на листке.
— Ладно, возьми, — разрешил эксперт. — Даю тебе два дня, только верни обязательно в срок, мне надо доложить руководству.
8
Клавдия Васильевна Мальцева была родной тетей Каприна, всю жизнь была связана с библиотечным делом, прекрасно разбиралась в литературе, знала почти все, что издается крупными тиражами в стране. Это она, имея связи среди преподавателей, в свое время помогла своему племяннику поступить в университет.
Каприн посмотрел на часы — время было обеденное. Не откладывая в долгий ящик задуманное, он решил посетить свою тетю, тем более не видел ее более полугода и догадывался, как она обрадуется его визиту. Оперативник знал, что она, как правило, обедает у себя на работе, поэтому надеялся за чашкой чая обсудить с родственницей возникшие вопросы.
Библиотека встретила его тишиной и сумрачной прохладой. Он по гулким коридорам добрался до кабинета Мальцевой и постучался в дверь. Услышав за дверью знакомый голос: «Войдите!», Каприн зашел в кабинет и оказался в объятиях своей тети.
— Семушка, здравствуй, дорогой мой! — радостно причитала женщина. — Какими судьбами, что тебя ко мне привело?!
Вдруг женщина осеклась и, отодвинув от себя племянника, встревоженно поинтересовалась:
— С матерью все нормально? Как бабушка?
— Да все нормально, тетя Клава, не беспокойтесь, — улыбчиво махнул рукой оперативник. — Все живы и здоровы, а я пришел к тебе совсем по другому поводу. Мне нужна твоя консультация.
— И в чем же? — удивленно вскинула голову женщина. — Хочешь поступить в аспирантуру?
— Какая аспирантура, тетя Клава? — рассмеялся Каприн. — У нас нет аспирантуры. Я хотел посоветоваться с тобой насчет одного вещественного доказательства…
С этими словами он вытащил из папки клочок бумаги, притиснутый с двух сторон пластиком, и протянул женщине:
— Вот посмотри, там листок от страницы какой-то книги.
Женщина осторожно, кончиками пальцев, приняла вещь, пригляделась и воскликнула:
— Боже, там же кровь!
— Не только кровь, но и мозги, — с шутливой улыбкой пояснил оперативник. — Это пыж с убийства.
Быстро всучив вещдок обратно в руки племянника, Мальцева вытерла руки о платье:
— Ужас, ужас, ты что мне всякие гадости несешь, да еще и перед обедом! Весь аппетит отбил!
— Я готов в сию же минуту приступить к еде вместо тебя, — расхохотался Каприн, — очень голоден и, когда шел сюда, рассчитывал чем-то поживиться за счет любимой тетушки.
Немного придя в себя, женщина указала оперативнику:
— Садись за стол, сейчас накормлю. Только за столом ничего про работу не говори, а то меня сейчас вырвет. После объяснишь все.
Удачно отобедав, оперативник приступил к делу и, подробно рассказав про убийство Шамаева, попросил:
— Тетя Клава, я оставлю тебе этот кусок бумаги. Постарайся определить, с какой книги вырвана страница.
— Нет, нет, не оставляй мне ничего! — отчаянно помахала руками женщина. — Я запомню, я выпишу все читабельные слова, мне этого достаточно. А эту вещь забери с собой, мне хватит тех шорохов и топаний в соседних помещениях, когда вечерами задерживаюсь на работе.
— Топают? — улыбнулся оперативник. — Привидения?
— Не знаю, не знаю, но что-то такое есть, — покачала головой Мальцева, — возможно, и привидения.
— Страшно тут вас, — рассмеялся Каприн. — Я думал, что у нас на работе жуть, а тут, оказывается, тихий ужас!
— Ничего, ничего, я уже привыкла, — наконец улыбнулась женщина и протянула руку: — Дай посмотреть твое вещественное доказательство.
Не прошло и минуты после того, как женщина начала изучать бумагу, она резко воскликнула:
— Так это же Достоевский! Его роман «Преступление и наказание»!
— К-как, так быстро?! — оторопел оперативник. — Точно Достоевский?
— Да он же, — уверенно подтвердила он. — Сцена убийства старухи.
— Фьють! — удивленно свистнул опер. — И там убийство!
Мальцева вскочила на ноги и, на ходу бросив: «Я в хранилище за книгой», направилась к двери.
Вскоре она появилась, держа в руке книгу в желто-сером переплете.
— Вот, шестой том полного собрания сочинений Федора Михайловича Достоевского, — торжествующе сообщила она, — «Преступление и наказание», Издательство «Наука», семьдесят третий год, Ленинград!
— Вот это да, ты, тетя Клава, настоящая волшебница! — восхитился оперативник. — Давай посмотрим шестьдесят третью страницу.
Он взял в руки книгу и, открыв нужную страницу, мельком пробежался по тексту, удовлетворенно цокнул языком и прочитал вслух часть произведения:
«Он положил топор на пол, подле мертвой, и тотчас же полез ей в карман, стараясь не замараться текущею кровию, — в тот самый правый карман, из которого она в прошлый раз вынимала ключи. Он был в полном уме, затмений и головокружений уже не было, но руки все еще дрожали. Он вспомнил потом, что был даже очень внимателен, осторожен, старался все не запачкаться… Ключи он тотчас же вынул; все, как и тогда, были в одной связке, на одном стальном обручке. Тотчас же он побежал с ними в спальню. Это была очень небольшая комната, с огромным киотом образов. У другой стены стояла большая постель, весьма чистая, с шелковым, наборным из лоскутков, ватным одеялом. У третьей стены был комод. Странное дело: только что он начал прилаживать ключи к комоду, только что услышал их звякание, как будто судорога прошла по нему. Ему вдруг опять захотелось бросить все и уйти. Но это было только мгновение; уходить было поздно. Он даже усмехнулся на себя, как вдруг другая тревожная мысль ударила ему в голову. Ему вдруг почудилось, что старуха, пожалуй, еще жива и еще может очнуться. Бросив ключи, и комод, он побежал назад, к телу, схватил топор и намахнулся еще раз над старухой, но не опустил. Сомнения не было, что она мертвая. Нагнувшись и рассматривая ее опять ближе, он увидел ясно, что череп был раздроблен и даже сворочен чуть-чуть на сторону. Он было хотел пощупать пальцем, но отдернул руку;»
— Все слова, которые имеются на клочке бумаги, присутствуют здесь! — радостно воскликнул оперативник, — Теперь посмотрим с обратной стороны!