Естественно, северные земли были необычайно редко населенными. Там сложился особенный характер северного землепользования, и нам одинаково важно представлять себе и боярскую вотчину, и крестьянское хозяйство. Северное сельское хозяйство – это сложнейший комплекс. В лесах центром его не могло быть скотоводство, центром его были промыслы.
Прежде всего, добывали и вывозили с Новгородского севера пушнину. Россия – основной ее поставщик всему «цивилизованному миру». Также экспортировались мед и воск. Свечами из русского воска освещалась храмы и дворцы всей средневековой Европы (прочие же помещения – масляными горелками). Еще через Новгород и в XV, и в XVI вв. на Запад экспортировалась соль – лучшая соль, единственно белая, если верить западноевропейцам того времени (тамошняя была серая). Остальные промыслы были вторичны, хотя немало выплавлялось и металла.
Помимо промыслов, в северное сельское хозяйство входили и земледелие, и скотоводство, и огородничество, и рассеянные ремесла. Причем занимался этим крестьянин-хозяин со своей большой семьей.
На Севере вообще нельзя быть чистым земледельцем, ведь уже Москва – район рискованного земледелия. Север никогда себя полностью не прокармливал хлебом. Новгород всегда ввозил хлеб, что, кстати, служило инструментом «разборки» Новгорода с Великим князем в XIV–XV вв. Как только портились отношения, новгородцы перекрывали Великому князю поставки серебра, а ему серебро было нужно для выплаты ордынской дани. «Ах, так!» – говорил очередной Великий князь (тверич, суздалец или москвич – все равно) и перекрывал новгородцам поставку хлеба. После этого начинались переговоры.
Такой характер северного хозяйства, в общем, сохранился по XX в. (до революционного разрушения). Соответственно, вместе с экономическими особенностями, сохранился и духовный уклад, охраняемый хозяйственной самостоятельностью и своеобразием, и кровнородственная чистота населения русского Севера.
Русский Север – это те окраинные земли России, которые были наименее изувечены и крепостничеством, и бюрократией. Даже сейчас еще можно плыть по северной реке и увидеть стоящий на берегу (увы, уже брошенный) одинокий огромный дом. Это не просто уцелевший дом – других с ним рядом не было, это – северная деревня.
Русская деревня домонгольского периода – это одно-двухдворное хозяйство (т. е. то, что позднее называлось хутором). Примерно такой же она оставалась и в раннем Средневековье, а большие населенные пункты назывались селами или погостами. В Новгороде же, согласно писцовым книгам, и в XVII в. большинство деревень состояли не более чем из трех дворов.
Отсюда напрашивается вывод: нам вряд ли необходимо учиться фермерству у «прогрессивного человечества» и переименовывать крестьянина в фермера, ибо русский крестьянин изначально был фермером, он так жил. Нам ни у кого не надо учиться социальной организации, ибо она заложена в народном миросозерцании, в котором Дом был главной опорой Семьи, а Семья – экономической ячейкой и школой духовного воспитания.
Во второй половине XIV в. началась монастырская колонизация, за ней пошла крестьянская, и во второй половине XV в. на суровом Русском Севере – в этом холодном мире – образовалась самое богатое население России.
Отметим, что климат России вообще довольно суров – наша устойчивая западная граница расположена по положительной изотерме января. Именно из-за холодов западноевропейцы в массе своей жить в России не очень стремились. И это также стало одним из факторов сохранения этнической гомогенности Руского Севера.
Русский крестьянин XV–XVI вв. – нечто среднее между земледельцем и торговым человеком. Когда великий создатель России, наш первый царь Иван III создает общерусскую армию и проводит поместную реформу, т. е. раздает земли в виде оплаты воинам (т. н. «поместное землевладение», откуда и произошел термин «помещик»), к северным землям он не прикасается. Это естественно: как же можно отдать в кормление какому-то воину те земли, с которых поступают главные налоги, где живут такие богатые подданные?!
В конце XIX – начале XX в. происходит, рождаясь на Севере (в Вологде) и распространяясь на умеренный Север (на Костромские и Ярославские земли) некоторое восстановление уклада жизни. Прошло некоторое время после отмены крепостного права, и происходит «молочная» северная революция – крестьяне Русского Севера, с Ярославских земель начиная и далее, вообще отказываются от земледелия, кроме кормового (ведь хлеб можно привести!), и переходят на молочное животноводство. Не умер в северном крестьянине ариец-скотовод! Лидером этого движения был помещик Верещагин (брат знаменитого живописца), но действующими лицами были крестьяне – те самые сохранившиеся фермеры. Мало кто знает, что Россия производила в предреволюционные годы больше всех в мире животного масла и более всех его экспортировала.
Хозяйственное своеобразие Русского Севера было разрушено – всеобщая коллективизация удалась, а хозяйство Русского Севера коллективизации не поддавалось, в условиях колхоза оно могло только вымереть. Север мог существовать так, как существовал веками – только как община свободных домохозяев. И без общины не мог (фермер-индивидуалист не выжил бы на Севере), и без свободного домохозяина не выжил бы (а не из-за чего оставаться в холодном климате)! Хозяйство Русского Севера было убито, и с ним погибла и великая культура, а может быть, и особенная религиозность Русского Севера. Этого мира больше нет, и мы можем только прикоснуться к его наследию. А к этому миру стремились прикоснуться всегда.
Новгород как наследник Древней Руси сохранил общинную традицию, следовательно, сохранил низовые устои демократии. В Новгороде демократия состязалась и враждовала с аристократией, однако сохранилась до потери Новгородом своей независимости. А демократия – одна из составляющих политической жизни Древней Руси, где сочетались все три (других не бывает!) вида власти: монархия (княжеская власть), аристократия (бояре) и демократия (вечевой строй) [5] .
Новгородская колонизация – чрезвычайно интересное явление. Если русский город домонгольского периода напоминает греческий полис (в Античном мире четверть населения жила в городах и при этом была связана с сельским хозяйством), то русская колонизация по-новгородски тоже несколько напоминает греческую. Она осуществлялась ватагами, которые либо складывались сами собою, либо нанимались боярином. В первом случае они обычно брали у боярина заем (ссуду) для своей экспедиции на обзаведение инструментом, во втором это было долевое участие, в котором предполагалось, что колонисты сумеют основать поселение и через некоторое время уже ничем не будут обязаны боярину. Примерно так же в античной Греции «лишние люди», не имевшие полных прав гражданства, отправлялись из греческих городов, основывали колонии, и те становились полисами, где основатели уже имели полные права гражданства.
Кстати, это нормальный инструмент сложения демократии. Демократия, включающая в себя пришлых людей, которые не родились или, по крайней мере, очень долго не прожили в данном городе, – не демократия, а охлократия (власть толпы). Русский Север не допускал охлократии, отправляя случайных людей на гражданское служение, в котором они становились гражданами – основателями новых поселений.
Крестьянский Север консервативен, и он сохраняет общинный, демократический уклад, во многом идущий от Домонгольской Руси.
Кстати, впоследствии именно на Севере община не была изуродована крепостничеством. Так, в Архангельской области и в Карелии крепостничества вообще никогда не было, а в Вологодской области оно было лишь в южной ее части близ Вологды.
Часто задают вопрос: у нас возникли колхозы, потому что крестьяне жили общинами? Что, община – прототип колхоза? Ни в коем случае, хотя бы по одной причине: русский крестьян и в Домонгольской Руси, и потом платил налоги сам, а не всей общиной в порядке круговой поруки. И землю он обрабатывал сам. И надел земли был его , не говоря уже о тех быках, о которых упоминалось выше. А общинными были луга (покосы и выпасы), иногда рыбные угодья. Но самое главное, членам общинам была присуща устойчивая взаимопомощь. Еще в XX в. на Русском Севере, который сохранил неизуродованную традицию, держался обычай погорельцу «ставить дом миром» (см., например, книгу «Лад» В.Белова).
Оттуда – с Севера – сохранение общины как содружества бывших собратьев. Некогда это была община ариев в чуждом мире. Затем это была община просто давно живших в этой земле, домохозяев данной земли, скрепленных родственными узами.
Культура Севера
В нашей суммарной истории был только один период, когда, безусловно, не только наша культура, но и наша цивилизация была намного выше западноевропейской. А XI в. на Руси, вероятно, были поголовно грамотные города, а на Западе встречались неграмотные короли, грамотный же барон был белой вороной. Встречались неграмотные бароны и в XII в.
Одним из крупнейших культурных и культовых центров славян уже в языческой древности был г. Белозерск – «Белоозеро», упомянут в начальной легенде в «Сказании о призвании трех братьев-варягов на княжение». Белоозеро было столь значительным центром, что на княжение там сел второй брат Рюрика (средний) князь Синеус. В середине IX в. это был именно город, куда имело смысл приглашать князя. А основан город был не позднее VIII в., что подтверждается археологическими исследованиями.
К этому месту относились особенно – об этом говорит летописный материал, фольклор, немало дает и археология. Это был колоссальный по значению культурный и культовый центр. Есть все основания полагать, что он привлекал к себе своеобразных паломников-язычников (в археологических раскопах обнаруживаются вещи из самых разных мест), хотя добираться туда было не так уж удобно – только водным путем. Впрочем, вся лесная Русь знала лишь два вида дорог и во времена развитого Средневековья: летом это водный путь, зимой – зимник (лед замерших рек и озер).
К сожалению, в советский период значительная часть городища древнего Белоозера погибла в результате ирригационных работ. Там осталось лишь небольшое поле для исследования. А нынешний Белозерск, как многократно бывало с различными русскими городами, находится несколько в стороне, и это уже город XIV в.