В Ермаке и казаках население Сибири видели в первую очередь освободителей от чуждой семитской религии ислама – освобождение своей земли и духовно-расового пространства. Освобождение от гнета тюркско-мусульманского присутствия и обретение вновь проснувшегося религиозно-этнического самосознания совпали с более архаичными преданиями о Белых Богах, как посланцах страны Полярного Сияния. Первое время народы Сибири, благодаря усилиям шаманов, идентифицировали русских именно с ними.
Казаки Ермака, эти «лесные викинги», из поколения в поколение передавали воинские традиции предков. Любые попытки осесть на земле, заняться крестьянским делом жестоко пресекались со стороны атамана и авторитетных старейшин. Главным долгом и смыслом вольного человека являлась война, «война – мать всего» (Э. Юнгер), все остальное атаманами объявлялось вне закона. «Чтобы никто земли не пахал и хлеба не сеял, а если станут пахать, и того бить до смерти и грабить» – главный императив казаков Ермака. Сам атаман-Ермак, олицетворял идеал воинской доблести, решительности, несгибаемой воли и суровой приверженности к порядку. В нем воплотился идеал Белого Воина.
Не вызывает удивления и тот факт, что после смерти Ермака его стало обожествлять не только русское духовенство, справедливо отождествляя его с человеком, отмеченным Божественной Благодатью, но и враги. Хан Кучум настолько проникся страхом и благоговением перед великим воином, что никак не смог остановить почитание Ермака даже среди мусульман, не говоря про местных шаманов, которые из любой вещицы, что побывала в руках Ермака, создавали предметы культа и почитания. Мусульмане с большим почетом захоронили Ермака на знатном Баишевском кладбище, где хоронили людей знатных, таких, как основатель шафиитского законоведения шейх Хаким. После захоронения, над его могилой «во вселенские субботы» появлялся огненный столб до неба, а в будние дни сияла свеча, неведомо кем зажженная.
Естественно каждое из местных племен хотело иметь останки Ермака в качестве Духа покровителя, тем самым повысив статус племенного святилища, сделав его главным святилищем в Сибири. Это и объясняет то, что через некоторое время могила Ермака оказалась пуста, и до сих пор не выяснено его повторное захоронение.
В царствование Ивана Грозного русские совершили один из самых важных шагов в истории России – после похода Ермака лавой двинулись на Восток, совершив «Drang nach Osten». Тысячи воинов, переселенцев, первооткрывателей, старообрядцев – цвет нации хлынул в земли, которые самим Богом предназначены русской вольнице. Немногие имена сохранила история – Демид Сафонов, покоритель Якутии, томский казак Иван Московитин, дошедший до Охотского моря, Василий Поярков, исследовавший Дальний Восток, Ерофей Хабаров, покоритель Приамурья, Семен Дежнев, соединивший Европу и Америку, замкнув круг Арийской Крови, соединив Великое движение европейских народов…
Тиски замкнулись, Восток и Запад Европы соединились в «новых» землях. Огромное пространство пропиталось священной кровью ариев, в северном полушарии навсегда закрепилось белое господство. Подвиг героев нашей расы, которые расчистили жизненное пространство для своих потомков, достоин восхищения и продолжения.
Почитание народами Сибири русских казаков и обожествленного Белого Царя, находило приверженцев не только среди жрецов-шаманов, но и среди простого населения. Многие племена гордились тем, что их девушки рожали детей от русских, многие шаманы и местные князьки просто заставляли девушек из племени, иметь детей от посланцев Белого Царя, потомка норманнского величия полярной прародины [9] .
Через 100–150 лет некоторые финно-угорские племена перестали существовать антропологически самобытно, поскольку полностью русифицировались. Свидетели того времени отмечают, что «коренное» население практически не отличается от европейских переселенцев. Доминировал европейский расовый тип: высокий рост, пропорциональные формы конечностей, растительность на лице, мягкие волнистые волосы, светлые глаза, продолговатый череп.
Не затронула расовая трансформация только народы, которые упорно придерживались исламских ценностей.
Расовой чистоты русских поселенцев было явно недостаточно аборигенам. Им, как и русским необходим духовный источник, освящающий тяжелую жизнь своей чистотой и напоминающий о Северной прародине. К сожалению и среди русских это понимали немногие. Официальное российское христианство не отвечало принципу раздельного существования представителей разных рас. Если буры или испанцы, в своих колониях смогли приспособить христианство для сохранения своей расово-национальной идентификации и раздельного существования различных рас и наций, то Православная церковь с этим не справилась.
Ситуацию спасло то, что после никонианской реформы XVI века, Урал и Сибирь активно заселяли истинно русские блюстители чистоты крови и Помысла. Русский раскол произошел не только в книгах и формах православного обряда (как хотят нам навязать некоторые придворные писатели), а в самой сути русского восприятия бытия, как постоянного подвига Духа, преодоления несовершенной «человеческой» обусловленности, на пути к восхождению к сверхчеловеческому идеалу. В самом носителе Духа, человеке, так и в кровно-мистической общности, староверы находили божественный эон отпавший от полноты Бога, и поэтому несущей свою особую миссию человека-бога.
Старообрядцы шли своим избранным путем, выбирая и строя в глухих местах Русского Севера, Урала, Сибири одинокие скиты. В наиболее последовательной форме русского раскола – беспоповцах сочеталось приверженность русской северной традиции аскетизма и подвига, и полный отказ от каких-либо ветхозаветных истоков.
В какой-то мере, можно говорить о том, что суровые природные условия Урала и Сибири корректировали религиозные воззрения староверов. Со временем в традиции старообрядцев вместо общехристианских тезисов взятых из Библии, стали доминировать естественные ценности, почитание природы как Божественной субстанции. Мистерия белого снега и холода, вытеснила темперамент и ценности юга. Вместо христианского «закона», развилась тенденция почитания Божественной Благодати Небесного Отца. Культ Священного очищающего Огня, образа Солнца, как лика Божия, вытеснил Библейские сюжеты. Чтение откровения природной воли заменили псалмы. В итоге получилась особая религиозная форма русского богопознания.
Апофеозом можно считать огненные крещения, как слияние с первопричиной стихией Огня, этот глубоко Арийский смысл о священном огне, спасающем от порока материи, получил свое подтверждение именно в местах, где земля хранила память об Арийских Богах и Священной Полярной Прародине. Староверы-кержаки в глазах аборигенов полностью совпадали с представлениями о том, что Белый человек – носитель Божественного огня, света с северной прародины.
По-новому староверами был осмыслен старый тезис: «Природа обновляется огнем, а жизнь чистой кровью». Старообрядцы строили свою этно-мистическую судьбу в соответствии с преданиями о полярной прародине, о вечном возвращении воскресшего Солнца. Свидетельством обращения староверов-кержаков к солярным символам, являлась следствием переориентации в метафизических категориях. Многочисленным подтверждением этого мы видим солярные знаки, и различные орнаменты рунического происхождения на иконах, крестах, домах староверов. Могильные кресты приобрели рунический смысл, подчеркивая доминирование нордического мировоззрения. Крест как древнейший солярный символ приобрел несколько другой смысл, а именно – кержачный крест (т. е. свастика, коловрат, гаммадеон), широко распространенный на иконах, вышивках полотенец, домашней утвари. Это лишний раз подтверждает, что единый расовый Архетип проявляется в разных религиозных традициях, при условии сохранения чистоты крови.
Белый человек обращается к единому Архетипу, как постоянному источнику расовой экзистенции. Путь к Архетипу лежит через чистую Душу и Кровь.
Кровь у староверов также имела расово-мистическое измерение, в крови видели нить, соединяющую Небесное и Земное начало. Через причастие древнеправославные староверы приобщались, не только к Божественной природе Христа «Несущего Свет», но и к его огненной ипостаси. Здесь легко можно найти параллели гностицизма и старообрядчества. Несколько позже, это оформится в клановую общность староверов как наиболее чистый род носителей Крови и Веры.
В Сибири старообрядческие роды имели жестко иерархическую, клановую структуру, куда посторонним вход был практически невозможен. Брачный выбор молодоженов был четко определен, и вместо романтики здесь главенствовали вопросы сохранения чистоты Крови и Веры. Ко всем посторонним относились весьма настороженно, поскольку история подтвердила, что чаще всего чужой мог заразить сородичей «общечеловеческими» мирскими ценностями, что влекло разобщенность в единство кровной общности.
Как ни странно, очень сложно назвать русское заселение и освоение Сибири колониализмом, поскольку это не отвечает общему настрою русских покорителей Сибири, и звучало скорее как обретение чего-то давно утраченного, потерянного, как естественное расширение жизненного пространства, которое самим Проведением заставило объединиться в единую северно-европейскую ойкумену. Колониализм складывается позже, уже после петровских преобразований, когда Россия стала проводить имперскую политику в Средней Азии, Кавказе, Дальнем Востоке, отчасти и Северной Америке.
Колониализм, как одна из форм проявления империализма, может существовать в самых различных проявлениях. Объективные обстоятельства диктуют свои условия воплощения имперского мышления. Поэтому можно говорить о двух видах колониализма, которые страны Европы пытались реализовать в своих колониях.
Первый метод управления – интеграция подчиненных, завоеванных народов в национальное, культурное, языковое, правовое, экономическое пространство империи путем включения и приобретения подчиненным народом одного языка, религии, культуры.