— Ни в коем случае, сэр! Сенатор Бамбакиас очень интересуется вашей Лабораторией. Он поддерживает федеральные исследования. Сенатор планирует сделать политику по поддержке науки оплотом законодательной деятельности.
— Тогда я не понимаю, чего вы добиваетесь. Фелзиан выдвинул ящик стола и вытащил пачку распечаток.
— Посмотрите на эти отставки. Они — старые ученые! И они покидают нас.
— Это Мулэн, Ламберт, Дюлак и Дайан?
— Четверо из моих лучших людей!
— Да, я согласен, что они очень яркие и известные ученые. К сожалению, они также верные соратники и подручные Дугала.
— Так вот оно что!
— Да, конечно. Но вы знаете, они не страдают. Они воспользовались ситуацией. Они немедленно согласились яа предложения частной промышленности.
Фелзиан склонился над бумагами.
— И как же это вы все устраиваете? Вы рассеяли их по всей стране. Поразительно.
— Спасибо. Это трудно, но с помощью современных методов осуществимо. Возьмем, к примеру, доктора Мулэн. Ее муж из штата Вермонт, и ее сын учится там в школе. Ее специальность — эндокринология. Так что мы ввели соответствующие параметры, и оптимальным результатом была маленькая фирма генетики в Нэшуа. Фирма не рвалась брать кого-либо по обычным запросам из бюро по трудоустройству, но я сделал так, что им позвонили из офиса сенатора и рассказали об их конкурентах в штате Луизиана. Тогда фирма с большим пониманием отнеслась к идее взять на работу доктора Мулэн. Мы сделали это, как только обнаружили довольно оригинальные отклонения в ведении расходных счетов в ее лаборатории.
— Так что вы преднамеренно преследовали ее для устранения.
— Но это совершенно естественно. Эти четверо — влиятельные люди, они местные лидеры. Они достаточно умны и могли бы устроить нам здесь неприятности. Но так как они действительно очень умные люди, нет нужды бить их по голове. Достаточно указать, в какой ситуации они оказались, и предложить им золотой парашют. И они уезжают.
— Это чудовищно. Вы вырываете сердца и души из моей лаборатории, и никто не знает — никто даже не замечает этого.
— Нет, сэр, это не чудовищно. Это очень гуманно. Это — хорошая политика.
— Я отлично знаю, что у вас есть способности делать политические ходы. Мне непонятно, почему вы считаете, что имеете на это право!
— Доктор Фелзиан… Это не вопрос права. Я профессиональный политический деятель. Это моя работа. Людей, подобных мне, не избирают на должности. Мы не упомянуты в Конституции. Мы не ответственны перед публикой. Но никто сейчас не может пройти выборы без профессионала, организующего кампанию. Я допускаю, что мы — странный класс людей. Я соглашаюсь с вами в том, что периодически мы получаем большую власть. Но не я изобрел эту ситуацию. Это — факт современной жизни.
— Понятно.
— Я делаю то, чего эта ситуация требует, это — все. Я — член федерально-демократической партии, мы — сторонники реформ, а место, где мы находимся, нуждается в серьезной реформе. Этой Лаборатории требуется новая метла. Здесь все затянуто паутиной, подобно… дайте-ка вспомнить… Ну, подобно этой яхте-казино на озере Чарльз, которая была куплена на деньги из фонда ирригации.
— Я не имел никакого отношения к тому делу.
— Я знаю, что вы не участвовали в этом лично. Но вы закрыли глаза, потому что сенатор Дугал принимал участие в каждой сессии Конгресса и приносил вам ваш кусочек колбасы. Я уважаю ваши усилия по руководству Лабораторией. Но сенатор Дугал был главой Комитета по науке в течение шестнадцати лет. И вы никогда не смели ему перечить. Что, вероятно, было к лучшему для вас, иначе он сокрушил бы вас. Но этот парень не мог остановиться и красть понемногу — он закончил тем, что крал вагонами, и страна просто не могла уже ему это позволить.
Фелзиан откинулся на спинку стула. Оскар мог заметить, что на смену слепому ужасу пришло что-то другое. Теперь директор даже находил нечто приятное в этом разговоре.
— Почему вы мне говорите все это?
— Поскольку я знаю вас как приличного человека, господин директор. Я знаю, что эта Лаборатория была делом вашей жизни. Несмотря на многие сложности, вы защищали свое положение, защищали Лабораторию, стремились обеспечить здесь сносные условия работы. Я уважаю ваши усилия и не имею ничего против вас лично. Но по сути дела, вы сейчас здесь персона нон грата. Настало время предоставить вам возможность достойно уйти.
— И что это за возможность, если точно?
— Ну, у меня есть полезные контакты в университете штата Техас. Скажем, пост в Гальвестонском научном центре здоровья. Это хороший городок, Гальвестон, — от острова там, конечно, не слишком много осталось после повышения уровня моря, но они восстановили их знаменитую Морскую стену, и там сохранились прекрасные старые здания. Могу показать вам рекламные брошюры.
Фелзиан рассмеялся.
— Вы не сможете сместить здесь всех.
— Нет, конечно, в этом нет необходимости. Я только должен удалить ключевые фигуры, лидеров, тогда оппозиция потеряет силу. И если я смогу добиться, чтобы вы сотрудничали со мной, мы можем сделать все быстро. С достоинством, поддерживая все правила приличия. В лучших традициях научного сообщества.
Фелзиан торжествующе скрестил на груди руки.
— Вы льстите мне, потому что не имеете компромата на меня!
— Почему я должен обращаться к угрозам? Вы — разумный человек.
— Вы ничего не получите! Или вы что, предполагали, что я добровольно буду сотрудничать с вами, сложу свой меч и оставлю вам директорский пост? Ну вы и наглец!
— Но я говорю правду.
— Единственная проблема, которую я вижу здесь, — это вы. А ваша проблема — что вы не можете причинить мне никакого вреда.
Оскар вздохнул.
— Почему нет? Могу. Я прочитал ваши труды.
— Какие труды? Я работаю в администрации. Я не издаю ничего уже десять лет.
— Ну, я читал ваши труды, господин директор. Конечно, я не генетик и, к моему сожалению, должен признать, мало что понимаю в них. Но я провел полную ревизию. Они все были тщательно просмотрены нашей командой оппо-экспертов. За вашу научную карьеру вы издали семьдесят пять трудов, каждый из них набит числовыми таблицами. Они красиво смотрятся. Слишком красиво, потому что шесть из них имеют те же самые наборы данных.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что кто-то стал лениться в этой Лаборатории и прекратил серьезно заниматься исследовательской работой.
Фелзиан покраснел.
— Вы не можете доказать это.
— К сожалению для вас, я смогу доказать это. Поскольку все там черным по белому. Тогда вы очень торопились — вам надо было либо издать новый труд, либо вас затерли бы, а потому вы решили срезать некоторые углы. И это плохо. Это очень плохо. Для профессионального ученого это фатально. Стоит об этом узнать вашим коллегам, и они сами отберут у вас меч и сорвут эполеты, и вам конец.
Фелзиан ничего не ответил. Оскар пожал плечами.
— Я уже говорил прежде, я — не ученый. Я не воспринимаю мошенничество в науке с той смертельной серьезностью, с какой к этому относятся ученые. Лично я не вижу, как ваше мошенничество могло бы причинить кому-то вред, так как никто не обратил внимание на ваши труды.
— Я ничего не знаю об этой так называемой проблеме. Должно быть, это были мои студенты.
Оскар усмехнулся.
— Видите ли, мы знаем, что вы не можете сорваться с этого крючка. Несомненно, вы можете скрыть доллар, когда речь идет о простом финансовом мошенничестве. Но это не просто деньги. Это — результаты работы в Лаборатории, ваш вклад в науку. Вы состряпали эти книги. Мы оба знаем, через что вам придется пройти, если я об этом расскажу. Так что о чем здесь еще можно говорить? Давайте перейдем к насущным проблемам.
— Что вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы вы оставили пост, и, кроме того, мне нужна ваша помощь в назначении нового директора.
— Грета Пеннингер.
— Нет, — сказал Оскар сразу, — Грета Пеннингер была тактически полезна для меня, но у меня есть другой кандидат, который вам понравится гораздо больше. Он старый ваш коллега — профессор Джон Федуччия, прежний президент Бостонского университета.
Фелзиан был удивлен.
— Джон Федуччия? Как он попал в ваш список?
— Федуччия — идеальный кандидат! Он закаленный администратор и начинал карьеру в университете штата Техас, этот факт придаст ему необходимую привлекательность в глазах местных людей. Плюс Федуччия — друг сенатора Бамбакиаса. И что самое замечательное, Федуччия также имеет политический вес. Он — член федерально-демократической партии.
Фелзиан смотрел на него с изумлением.
— Вы хотите сказать, что вовлекли бедную Грету Пеннингер в эту историю, в то время как планировали поставить сюда какого-то янки, личного друга вашего босса?
Оскар нахмурился.
— Послушайте, не будьте столь жестоки. Конечно, я восхищаюсь Гретой Пеннингер. Она прекрасно подходила для сыгранной ею роли — она создала основу для изменений. Но она не потянет управление Лабораторией. Она не понимает Вашингтона. Нам нужен ответственный, опытный человек, закаленный, кто хорошо ориентируется в политических реалиях. Федуччия нам подходит. А Грета наивна, ее легко можно сбить с толку. Это может обернуться катастрофой.
— На самом деле, я думаю, что она могла бы очень хорошо с этим справиться.
— Нет, она намного лучше справится с той работой, которой она занималась до этого в Лаборатории. Мы можем освободить ее от административной должности в правлении и поддержать в надлежащей ей роли рабочего исследователя, это будет и правильно и уместно.
— Так, чтобы вы могли крутить с ней роман и никто бы не замечал этого.
Оскар промолчал.
— Когда она займет пост директора, то будет в центре внимания. И ваше гнусное небольшое развлечение станет невозможным.
Оскар поерзал на стуле.
— Я действительно не ожидал этого от вас. Это недостойно. Ваше поведение не подходит джентльмену и ученому.
— Вы что, думаете, я не знал о ваших делишках?