— Что это? Словарь?
Я разглядывал колонки на экране. Леона расхохоталась, глядя на меня.
— Ну что еще можно подумать о лингвистах, да, Алексей? — она отобрала у меня клавиатуру. — Между прочим тут одна сплошная математика. Эта программа может разделить семплы любого языка на фонемы, объединить их в контекстные группы и сопоставить с наиболее близкими группами любого из земных языков.
— А если у местных речь не звуковая, справится ваша программа?
— На местных мы пока не очень рассчитываем. Хотя, конечно, если зонды смогут поймать что-то интересное для нас, мы будем это изучать и анализировать. Но наша основная цель — изучение экипажа. Это самый многонациональный проект из существующих на Земле, мы исследуем трансформацию языков при совместной работе.
Пока я пытался понять сказанное, к нам подошел Ву Жоу в окружении нескольких своих коллег.
— О, ты свободен? — обрадовался Ву. — Мы сейчас отправили несколько зондов в верхние слои атмосферы, они сливают данные в общую базу — пойдем настроим обработку и вывод графиков.
— Ты точно пилот? — Леона отодвинулась, давая мне встать.
— Пилот, — я улыбнулся. — Просто у нас в пилоты попадают только имея хорошую математическую базу, а у меня еще вторая специализация — программирование, так что скучать не буду.
— Леона, — кивнул ей Ву.
— Лео, обычно меня так называют. Спасибо за помощь, — она несколько секунд смотрела нам вслед, после чего вернулась к работе.
— Я странно себя чувствую, — пожаловался на следующий день Ксавье Бушар, погодный аналитик из французской части экспедиции. — Вроде бы к врачу идти повода нет. Просто мысли путаются, не могу сосредоточиться.
Мы сидели в зоне отдыха и пили чай из похожих на пиалы огнеупорных кювет, позаимствованных в биологической лаборатории.
Ву Жоу бросил на Ксавье быстрый взгляд и пожал плечами.
— В космической экспедиции не стоит игнорировать странное. До земных клиник четыре световых года. А нам нужно не только вернуться, но еще и сделать все, что запланировали. Так что любые проблемы лучше решать до того, как они из мелких перерастут в крупные.
— И что я скажу? — Ксавье неловко улыбнулся. — Я слышу шорохи и не могу сфокусироваться на цифрах.
— Слышишь шорохи? — Ву Жоу встал. — Ну, это уже симптом. Пошли сходим в медблок.
Я отставил кювету и тоже встал. За мной поднялись еще несколько человек из французской группы. В итоге, в медблок мы пришли шумной толпой.
Ксавье прогнали через МРТ. По итогам диагностики программа выдала бодрые зеленые графики состояния. Ксавье был абсолютно здоров.
— Переутомление? — Акихиро, главный врач экспедиции, еще раз пересмотрел все данные и финальный вывод. — Голова болит?
— Да нет, — Ксавье поежился. — Просто странное состояние, так и думал, что ерунда.
— Сейчас дам снотворное, хорошо поспишь и завтра будешь как новенький, — Акихиро достал блистер с таблетками из шкафчика, одну таблетку выдавил в баночку-дозатор и протянул ее Ксавье. — Заходи завтра — если лучше не станет, подумаем, что можно еще сделать.
Ксавье кивнул, сунул баночку в карман и быстро ретировался. Мы с Ву задержались в коридоре, глядя ему вслед.
— Не нравится мне это, — тихо сказал китаец.
— Ничего не нашли же. Все в порядке, — беспечно махнул рукой я.
На следующий день Ксавье выглядел еще более уставшим и осунувшимся. Он сознался, что теперь болит голова и появились сенсорные галлюцинации: кроме шорохов он стал ощущать прикосновения, изменение температуры, дуновение воздуха там, где абсолютно точно ничего такого быть не могло.
Акихиро встревожился. Сделал еще несколько обследований, но графики состояния по-прежнему оставались в зеленой зоне. Медицинская техника никаких проблем не находила.
— Погодному аналитику погода нужна, которой на корабле нет. Вот организм сам ее придумывает, — пошутила Лео, когда мы вечером шёпотом обсуждали происходящее.
Капитан через мобильное приложение провел опрос на самочувствие среди всего экипажа, и выяснилось, что проблемы есть не только у Ксавье. Из семидесяти восьми членов экспедиции четырнадцать подтвердили, что и у них есть похожие симптомы.
Я скачал журналы предыдущих полетов и внимательно просмотрел записи. Ничего похожего на наш случай не было. Пролистав файлы дважды, я решил спуститься в основную лабораторию. Там собирались показания с зондов, может за прошедшие сутки они что-то накопали.
В лаборатории я нашел глазами Ксавье. Он вяло прокручивал данные по атмосфере Бьенора, собранные предыдущими экспедициями. Пришла мысль, что надо бы его снова отправить в медблок. Пока я раздумывал об этом, мне навстречу вышел Ву Жо.
— Я обработал данные с зондов за все время их работы, но по-прежнему не вижу никаких аномалий. Было подозрение, что короткая фотосферная вспышка пробила нашу противорадиационную защиту. Но датчики зафиксировали бы ее, да и остаточной радиации нет. — Ву кивнул в сторону Ксавье. — А его бы в медблок.
Неожиданно Ксавье странно дернулся, привстал и затравленно огляделся. Мы с Ву восприняли это как команду к действию и двинулись в его сторону. Внезапно он закричал. Громко, пронзительно, как в последний раз. И прямо на наших глазах начал меняться. Стирались черты лица, куда-то исчезала кожа, вместо нее на поверхности оказывались мышцы и кости. Лаборатория наполнилась криками ужаса.
— Не трогай его, — Ву остановил мою руку. — Врача срочно в главную лабораторию, — произнес он уже в коммуникатор.
Мельтешение тела закончилось и Ксавье, точнее то, что от него осталось, мешком осел на пол.
— Разойдитесь все, — к нам пробивались Эванс и капитан.
Я отвернулся. Хотел отойти, но меня схватил за руку Ву Жоу.
— Ты хорошо видел, что происходило, надо все зафиксировать и сверить наши данные, — он кивнул в сторону камеры. — Проговорим между собой под видеозапись, чтобы ничего не упустить.
— Что это? — Акихиро и Виктор замерли у стола.
— Райли, выводите людей из лаборатории, — капитан указал на замерших в ужасе ученых.
Акихиро наклонился над телом.
— В опросе еще несколько человек говорили, что чувствуют себя плохо. Нужно их всех изолировать в медблоке, — я посмотрел на Виктора.
— Да, делайте, — капитан тоже кивнул ему.
Виктор дождался подтверждения от Акихиро и быстро вышел. Акихиро выпрямился.
— Я не знаю, что это, — он кивнул на тело. — И как это.
Утром из приложения я узнал, что еще два человека умерли так же, как и Ксавье. Корабль двигался вокруг планеты, но исследованиями больше никто не занимался. Капитан приказал всем находиться в каютах, сделав исключение только для врачебной бригады и пилотов. Медики расположились в медблоке вместе с больными, а мы со вторым пилотом заперлись в рубке.
С Земли по нашей ситуации тоже ничего вразумительного пока не ответили. От безделья я вывел показания всех нательных датчиков членов экспедиции на один экран. Теперь, даже без переклички, мы видели живы люди или нет.
Смерти продолжались. Я поймал себя на том, что довольно истерично прислушиваюсь к своему организму и ищу признаки распада. Именно так мы между собой называли то, что происходило с людьми — распад.
На второй день Акихиро поддался уговорам Виктора. Тот предлагал сделать смесь из психотропных препаратов, хотя внятно объяснить, как они могут помочь в текущей ситуации, не мог. Внезапно от смеси успокоительных больным стало лучше. Галлюцинации практически прекратились, прошла головная боль, хотя в составе смеси не было обезболивающих. Но несмотря на все эти усилия люди продолжали умирать.
Я сидел в рубке, и чтобы занять время прокладывал в симуляторе трассы до Земли, когда включилась общекорабельная связь.
— Коллеги, — голос капитана разносился по всему кораблю, — мы возвращаемся на Землю. Земля согласилась нас принять, причем не просто в отстойнике на орбите, а нам разрешена посадка. На юге Западной Сибири есть научная база, которую для нас сейчас освобождают. Сколько времени мы пробудем в изоляции пока неизвестно. Выпустят нас только по решению специальной комиссии, которая должна будет подтвердить, что мы безопасны для остального населения планеты. Чтобы не провоцировать панику, информация о распаде сейчас закрыта — близким никаких подробностей не сообщаем.
Я посмотрел на симулятор и быстро стер все трассы, чтобы никто не увидел витиеватых маршрутов через половину галактики.
Утром следующего дня ко мне заглянул Виктор.
— Прикинь, Акихиро подобрал дозировки лекарств так, что теперь наш компот из транквилизаторов полностью останавливает распады. Правда успех только после двенадцатой смерти случился, но теперь наши шансы добраться до Земли живыми сильно повысились.
Он показал видео, на котором при начале распада одному из членов экспедиции сделали укол и процесс остановился буквально на глазах. Органы, которые к тому моменту успели сместиться, на место не вернулись, но и дальнейшего развития распада не случилось.
— Как вы догадались, что нужно мешать транквилизаторы? — я удивленно посмотрел на Виктора.
— У меня были кое-какие данные, — он смущенно улыбнулся. — Гипотетические, не точные. Хорошо, что помогли.
Для информирования о состоянии здоровья экипажа сделали отдельный раздел в мобильном приложении, где Акихиро теперь регулярно публиковал новости о распадах и состоянии заболевших. Смесь помогла — смерти прекратились.
Когда корабль вышел на курс, у меня появилось свободное время и мы с Ву Жоу начали делать мониторинг, с помощью которого можно было оперативно отслеживать начало распада у членов экспедиции. Врачи накидали перечень параметров, которые нужно отслеживать. Ву собирался сделать браслет, для отслеживания состояние организма, а на мне была программная часть контроллера.
Через несколько недель все члены экипажа были наряжены в наши браслеты, у каждого с собой был шприц с лекарством, и все знали, что делать, чтобы сохранить жизнь себе или человеку поблизости.