Обратный отсчёт: Распад
Часть 109.02−07.04.25. Луна, кратер Пири, город Кларк
09 февраля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Зрение вернулось быстро, в одно мгновение, — только что вокруг была чернота, и вдруг глаза обожгло ослепительным светом. Гедимин зашевелился, растерянно замигал, оглядываясь по сторонам; зрение восстановилось, но ситуация от этого яснее не стала.
Он стоял — или, скорее, висел, ни на что не опираясь — по грудь в зеленовато-серой пыли. От его движений её верхний слой шёл рябью. Пару секунд сармат тупо смотрел на неё, затем, вздрогнув всем телом и подняв кольцевые волны, выдернул из пыли правую руку и уставился на пустое запястье. Ни скафандра, ни комбинезона не было, — только голая кожа, покрытая глубокими рубцами. Кое-где её вовсе не было, и в обширных ссадинах запеклась чёрная жижа. В локте зияло аккуратное отверстие с обугленными краями. Сармат заглянул в него, ошалело мигнул, задёргался, пытаясь вылезти из пылевого слоя и наконец осмотреть себя с ног до головы. То, в чём он барахтался, не находя ни опоры, ни сопротивления, было ирренциевой пылью — чистым, беспримесным сингитом. «Почему он не взрывается?» — мелькнула в мозгу нелепая мысль и тут же пропала. Кто-то схватил сармата за вскинутую руку, потянул на себя, и Гедимин вылетел на поверхность и застыл на месте, ошалело озираясь по сторонам.
Это была равнина — огромное плато с минимальными перепадами высот. Солнца не было, но откуда-то лился белесо-зеленоватый свет, такой же яркий, как в активной зоне ирренциевого реактора, выведенного в критическое состояние. В воздухе висели тучи сингитовой пыли, ограничивая обзор считанными сотнями метров; они клубились, время от времени образуя просветы, за которыми виднелись огромные силуэты зданий. Одно из облаков зажглось изнутри, забурлило, растягиваясь во все стороны, и Гедимин увидел, как за ним вздымается гигантский ядерный «гриб». Пыль заколыхалась, как от сильного ветра, волнами повторяя очертания грибовидного облака, и сармат услышал раскатистый грохот.
— Мать моя колба, — потрясённо прошептал он, машинально прикинув расстояние до эпицентра и мощность взрыва. Это было сопоставимо со сработавшим «Та-сунгаром» — одним из тех, что порвали на куски Марс — и сияющее зелёное кольцо, расходящееся от центра взрыва, показывало, что Гедимин не ошибся в оценках. Его должно было смести воздушной волной — или ещё раньше сжечь световой вспышкой — но он почувствовал только слабый ветерок.
Рядом с ним кто-то издал негромкий смешок.
— Атомщик, — проворчал знакомый голос, и Гедимин, вздрогнув всем телом, повернулся на звук. — С чего бы ему измениться⁈
Он хотел ущипнуть себя, но под пальцы попал участок с ободранной кожей; боли не было, но рука рефлекторно разжалась. Перед ним, откинув на спину шлем-капюшон лёгкого скафандра, стояла Лилит. Её руки были сложены на груди, а по лицу неудержимо расползалась ухмылка. Самка попыталась прикусить губу, но не успела — расхохоталась.
— Эй, теск! — выдохнула она сквозь смех. — Видел бы ты свою рожу!
Гедимин изумлённо мигнул. Это определённо была Лилит — живая, целая, в рабочей одежде с креплениями для инструментов, с дроном, вцепившимся в плечо… Ни один инструмент опознать он не смог, а дрон скорее напоминал мианийские конструкции, но задуматься об этом сармату не дали — секунду спустя на нём повисли с двух сторон, и он вскинул руки, поднимая сарматов легко, как пару твэлов.
Здесь была Лилит, и ещё здесь был Линкен — настоящий, живой, тёплый на ощупь, смущённо ухмыляющийся из-под респиратора тяжёлой брони. Гедимин запоздало удивился, как легко он поднял Лиска вместе со скафандром — раньше у него так не получалось.
— Heta! — выдохнул Линкен, пролетая третий круг. Лилит, спрыгнув с руки ремонтника, насмешливо фыркнула.
— Слабак!
Гедимин смотрел на Лиска. Шрам, располосовавший лицо, остался при нём, но превратился в тонкую белесую полоску. «Он расплавился в звезде вместе с кораблём,» — напомнил себе Гедимин. «Хорошо выглядит для расплавленного.»
— Теск, — Линкен, искоса взглянув на Гедимина, потупился и тяжело вздохнул. — Я… Расстались мы плохо. Если бы знал, что больше не увидимся — язык бы себе откусил.
Лилит снова фыркнула. Её глаза искрились, и Гедимин чувствовал, как его губы растягиваются в нелепой ухмылке.
— Ничего, Лиск, — он тронул Линкена за плечо. В поле зрения в очередной раз попала сквозная дырка в локте. Сармат поднял левую руку и ошалело мигнул — пальцев не было, кожи и мышц — тоже, из кисти торчали обугленные штыри, в которых Гедимин с трудом узнал кости, — но кисть шевелилась, как живая, и ни малейшей боли он не чувствовал.
Слева послышался сдержанный смешок.
— Исследователь продолжает исследования?
Услышав голос Константина, Гедимин забыл о руке и резко развернулся на звук. Сармат стоял в паре шагов от ухмыляющейся Лилит и, приподняв ладонь, изображал приветственный жест. Он был в белом, идеально чистом скафандре, и клубящаяся повсюду пыль на него не садилась.
— С прибытием, — он протянул Гедимину руку. — Мы ждали тебя раньше.
— Ждали? — сармат растерянно мигнул. За спиной Константина пылевое облако закипело, распадаясь на две части, в проёме сверкнуло зеленью, и воздух снова стал плотным и упругим. На горизонте поднимался ещё один ядерный «гриб».
— Ну что, идём? — Константин посмотрел на Линкена. — На станции заждались.
— Да подожди, — отмахнулся взрывник, внимательно глядя на Гедимина. — Что-то с ним не то. Атомщик, скажи что-нибудь!
Гедимин мигнул.
— Почему вы… живые? — помедлив, спросил он. Сарматы, переглянувшись, дружно фыркнули.
— Это не мы живые, — Константин ткнул Гедимина пальцем в грудь, и его рука ушла куда-то внутрь сармата. — Это ты мёртвый. Ничего, привыкнешь.
Гедимин посмотрел на его руку, по-прежнему упирающуюся ему в грудь, и ошалело мигнул. Палец Константина был наполовину погружён в круглое отверстие с обугленными краями, аккуратно проделанное чуть ниже левого соска. Гедимин, оттолкнув северянина, сам ощупал дымящийся край — палец проваливался внутрь, но не доставал до дна, похоже, дырка была сквозной. «Стреляли в спину,» — сармат вспомнил вспышку боли и недобро сузил глаза. «Стреляли… чем⁈»
От шеи и до ступней зияли неглубокие, но обширные раны — казалось, что с сармата клоками срезали кожу, цепляя при этом и мышцы. Боли не было — ни от пальца, воткнутого в грудь и нащупавшего там кусок лёгкого, ни от бесчисленных глубоких ожогов и отгоревшей левой кисти.
— Это ерунда, — Лилит хлопнула его по спине, и он невольно вздрогнул. — Ты, по крайней мере, пришёл одним куском. Не всем так повезло!
— А пошёл бы нормальной дорогой, всё бы зажило, — проворчал Константин, недовольно щурясь. — Вечно он куда-то лезет через не пойми какие дырки…
На его руке что-то замигало, и он сдвинул крышку со светящегося экрана.
— Встретили, — отрывисто ответил он на чей-то вопрос. — Здесь он. Да, сейчас пойдём. Не сегодня, пусть немного освоится. Да куда он денется! Да, ты Хана не видел? У вас? А, ясно. Ну, его проблемы. Пусть и дальше там сидит.
Отключив передатчик, Константин выразительно фыркнул.
— Хан в лаборатории, — буркнул он, посмотрев на Лилит. — Стесняется. А так рвался его встречать, так рвался… Ну, пусть сидит.
— Хан? — растерянно повторил Гедимин. Происходящее не влезало в мозг, и он ощутимо искрил и дымился.
— Ты его не знаешь, — махнула рукой Лилит. — Один парень, человек. Как и ты, упёртый атомщик. Строит тут реакторы. Хотел тебя встречать вместе с нами, но чего-то застеснялся. Ладно, пойдём на станцию! Ты её давно не видел.
Гедимин хотел спросить об атомщике, но за спиной Лилит уже оседала пыль, выстраивая две стены вокруг широкого коридора, упирающегося в ворота огромного промышленного комплекса. Первым делом сармат увидел градирни подозрительно знакомых очертаний и изумлённо мигнул. На секунду он подумал, что ошибся, но нет — это была «Полярная Звезда», почти такая же, какой он запомнил её в последний день в Ураниум-Сити, только вдвое расширенная, с четырьмя энергоблоками, поясом сольвентных станций вдоль стен и какими-то непонятными сооружениями у главного корпуса. Пылевые облака клубились и мерцали, скрывая очертания зданий, но от того, что Гедимин успел рассмотреть, его глаза расширились и зажглись жёлтым огнём.
— «Полярная Звезда»? — он на секунду перевёл взгляд на Лилит и увидел, что коридор за её спиной раздваивается, и вдалеке в пучке белого света, падающего откуда-то из пылевых туч, проступают другие очертания, не менее знакомые. «АЭС из Нью-Кетцаля,» — сармат уже не мигал, устав удивляться, только улыбнулся краешком рта. «Надо будет зайти. Надеюсь, не пристрелят.»
— Хольгер там? — Гедимин кивнул на «Полярную Звезду». Он никак не мог определить расстояние — пыль его скрадывала, и станция казалась то очень близкой, то невероятно далёкой.
Сарматы переглянулись.
— Его никто здесь не видел, — ответил Линкен. — Мы его ждали, но он так и не пришёл.
— Может, пролетел мимо, — пожал плечами Константин; долгая заминка ему не нравилась, и он уже начинал недовольно щуриться. — Он же химик.
— А то тут все атомщики! — фыркнула Лилит. — Он должен был прийти сюда. Ну да ладно, теск, идём уже! Подождём его вместе. Видишь завод? Там, в кассетном цехе, ещё цела твоя комната. Туда никого не пускает. Мы тут думали — там отрастёт твоя лаборатория. Небось, уже отросла. Пошли, проверим!
«Отросла…» — повторил про себя Гедимин, глядя на корпуса, вставшие впритык к ограде. Завод придвинулся к АЭС и соединился с ней навесными галереями. «Логично,» — подумал сармат, пытаясь разглядеть линии электропередач и понять, что именно питает энергией эта станция. Проводов нигде не было, только в пылевых тучах периодически что-то сверкало — пучки излучения, расходящиеся во все стороны.
— Что это за место? — запоздало спросил Гедимин, покосившись на сквозное отверстие в груди. — Как оно может существовать? Это всё было разрушено…