— Скучного дня! — пожелал, отходя от ворот, командир местных ликвидаторов.
— И вам скучать подольше, — отозвался Скегги, оглядываясь на блокпост — там в окружении сарматов уже маячили многорукие белые силуэты. — Мартышки на подходе. Мы заступаем на дежурство. Сидеть тихо, ждать сигнала! Всё ясно?
… — А Ренгер где? — шёпотом спросил Гедимин, поравнявшись с Вепуатом. Отряд ликвидаторов, пробирающийся по коридорам станции к машинному залу, будто специально старался шуметь как можно громче — лязгал стальными «сапогами» и снаряжением, хмыкал, фыркал, шушукался…
— В «Сатханге», с другим отрядом, — ответил Вепуат, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Йигис с ними… Тут что, все ходы такие гнутые? Идёшь, как по крысиным потрохам!
Невысокая, но массивная створка загудела, уезжая в паз. Гедимин успел заметить на двери крупный зелёный «трилистник» радиационной опасности и пару значков поменьше — «вращающиеся механизмы» и «высокая температура».
— Здесь, — сказал Скегги, заходя в небольшую комнату с бронированными стенами. Дверь, через которую вошли сарматы, уже закрывалась, ложась на края стены внахлёст; впереди, метрах в трёх, была другая, схожей конструкции, но двойная. Первый вошедший ликвидатор уже отодвинул внутреннюю створку, и Гедимин увидел смотровое окно — пластину кеззиевого «стекла» толщиной с палец и шириной с ладонь. Пока сарматы располагались в тесном отсеке, ремонтник подошёл к «иллюминатору» — на той стороне сквозь дымку защитного поля проступали кольчатые тёмно-зелёные колонны. Одна, ближайшая, была видна хорошо, ещё две, поодаль, частично прятались за ней; за колоннами поблескивала, плавно изгибаясь, серебристая стена — корпус альнкита, а в ней виднелись проёмы, забранные чёрным стеклом. «Сборки, внешний контур,» — Гедимин тронул иллюминатор пальцем и глубоко вдохнул, подавляя нарастающее волнение. «Почти что активная зона. Фон там, снаружи, ненамного меньше…»
— Через полчаса начнётся, — Вепуат, незаметно подойдя, заглянул в иллюминатор, равнодушно пожал плечами и жестом позвал Гедимина в свободный угол. Ликвидаторы оставили сармату немного места, можно было сесть на пол, но он только покачал головой — от смотрового окна уходить не хотелось.
— А когда начнётся, нам посигналят, — продолжал Вепуат. — И ещё час мы будем тут сидеть. Ну, если работы не случится.
Он ткнул пальцем в иллюминатор.
— Если что, бабахнет во-он там, за чёрной дверкой.
— Это концентратор, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Обсидиановая линза.
Зелёные колонны на той стороне плавно вращались, подставляя «бока» под слабое, но непрерывное излучение из коридоров оттока. Энергоблок работал уже неделю, хоть и на долю процента от плановой мощности, — узлы станции притирались друг к другу, а персонал в десятый раз проверял точность их установки. «Точность,» — повторил про себя Гедимин, с досадой покосившись на свои пальцы — ему казалось, что все видят их дрожь, хотя на деле её чувствовал только он сам. «Тут всё решает точность. Каждый луч должен быть перехвачен. От реактора до мачты-передатчика, с кристалла на кристалл, и ни на микрон мимо.»
Он видел сквозь стекло стены машинного зала — серебристые экранирующие пластины, уложенные внахлёст, и полупрозрачное защитное поле поверх них. Едва начнётся запуск реактора, первой же командой его уплотнят до матовой белизны и поставят на непрерывную генерацию — и всё же луч, прошедший мимо сборки, моментально его прожжёт и расплавит стену за ним. «Да нет, чушь,» — успокоил себя Гедимин. «Всё поставлено, куда надо. Проверяли ещё на предзапуске. Мимо ничего не пролетит. Дело за реактором…»
Он опустился на пол, прижал ладонь к серой пластине, — дрожь не ощущалась. Приводы вращения, установленные под залом, работали мягко, не сотрясая здание. Гедимин видел, как их экранируют, чтобы излучение от сборок не изъело металл, знал, как их охлаждают, и откуда подаётся масло. «Самые уязвимые узлы,» — думал он. «Древние-древние. Даже радиофаги из другой Метагалактики не придумали ничего лучше.»
— Волнуешься? — Вепуат легонько толкнул его в плечо.
— При запусках всегда так, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги; он хотел посмотреть в иллюминатор, но внутренняя, сплошная, створка уже опустилась. — А говорили — к шестому привыкнешь…
Кто-то — но не Вепуат — приглушённо хмыкнул — видимо, сарматы шептались недостаточно тихо. Гедимин недовольно сощурился.
— Ты, наверное, много запускал, — сказал Вепуат, с любопытством глядя на сармата. — Странно всё-таки, что тебя отстранили…
Передатчик на руке Скегги оглушительно лязгнул.
— Макаки на месте, — сказал командир, жестом поднимая отряд с «лежбища». — Через десять минут начнётся. «Ириды» держать наготове!
Ликвидаторы поднялись, послышалось щёлканье сдвигаемых щитков и тихий свист генераторов.
— Макаки из «Вестингауза»? — шёпотом спросил Гедимин, но Скегги всё-таки услышал — и издал короткий смешок.
— Губернатор Канады запускает станцию. Всё гетто в «танках». Ты что, их не заметил?
Гедимин недовольно сощурился. «Танки» — тяжёлые экзоскелеты «мартышечьей» армии — в самом деле ускользнули от его взгляда — сегодня он не видел ни одного. «Губернатор Канады?» — он вспомнил Оркуса, и сразу же — что Оркус давно погиб. «Человека позвали на торжественный запуск? Ну да, традиция… Интересно, твэл в руки давать будут?»
Он и не хотел вспоминать «Полярную Звезду», но какая-то ячейка памяти сама вскрылась, выбрасывая картинки, звуки, ощущения, — будто всё было вчера. Как смеялись над «красной кнопкой», как спорили с Константином, кому запускать турбины, как за преждевременный запуск угодил в карцер… Лязг и зелёный световой сигнал застали сармата врасплох — он, резко выдернутый из воспоминаний, едва не метнул защитное поле в ближайшую стену.
— Пуск, — объявил Скегги, глядя на глухую дверь машинного зала. — Ждать!
Пять минут — а Гедимину показалось, что все пятнадцать — никто не двигался с места. В отсеке стояла тишина. Дозиметры молчали — какой бы фон ни был снаружи, экраны оставались непроницаемыми.
Передатчик Скегги часто запищал, ликвидатор покосился на него и махнул рукой — «отбой!»
— Работает, — он кивнул на запертую дверь и слабо усмехнулся. — Говорят, всё гладко.
Сарматы зашевелились. Кто-то опустился на пол, готовясь к часу ожидания, кто-то облегчённо вздохнул. Гедимин, тронув внутреннюю створку, вопросительно взглянул на Скегги.
— Можно?
Ликвидатор ухмыльнулся.
— Ничего не увидишь, — напомнил он. — Хочешь — смотри.
Подъёмная створка пошла вверх на удивление легко, — Гедимин от волнения опять не рассчитал силы. Он хотел протолкнуть её за блокиратор, но взглянул в смотровое окно — и забыл, что до сих пор удерживает её на вытянутой руке. За окном горел зелёный огонь.
Защитное поле, окружающее машинный зал, уплотнилось до непрозрачности, генератор непрерывно восстанавливал его, но излучение выжигало его изнутри — и вся белесая сфера, от стены до стены, сияла неровной дрожащей зеленью. Лучи от реактора не достигали барьера — «фонили» накопительные сборки, и их вращение заставляло световые блики трепетать. «Сфера, полная огня,» — промелькнуло в голове сармата. «Красиво.»
… — Рука не болит? — вполголоса спросил Вепуат на очередном повороте. Гедимин, уже забывший, о чём речь, удивлённо мигнул.
— Надо было на блокиратор, — пробормотал он, не очень понимая, с чего такое внимание к полному пустяку. — Засмотрелся. Ты видел свет? Приятно смотреть на такие вещи.
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Ты так выглядел, — ещё немного, и сам туда полезешь. Я даже посигналил Скегги — одному мне тебя не удержать…
Гедимин смутился — Вепуат как будто влез ему в голову в те секунды, когда за смотровым окном горел зелёный огонь. Хотелось войти внутрь — под защитное поле, к светящимся сборкам, и дальше — по коридору оттока навстречу волне сияния… Он встряхнулся, отгоняя привязчивые галлюцинации, и решил сменить тему.
— Маккензи, наверное, сейчас с макаками. Поеду один в полицию…
— Да ну! — Скегги, на бегу хлопнув его по плечу, насмешливо фыркнул. — Ремонтника одного отпускать нельзя. Сейчас на фургоне доедем. К нам макаки не прицепятся.
… «Всё-таки с этими накопителями и прочими новшествами стало гораздо проще,» — думал Гедимин, рассеянно глядя на «копа», изучающего досье. «Без передаточных звеньев, двух преобразований энергии, без лишних жидкостей и высоких температур. И оборудования меньше, и проблем с ним. Чего одни турбины стоили…»
— Ваше досье от раза к разу всё лучше, мистер Кет, — со сдержанным одобрением сказал «коп». — Никаких нареканий, одни восхваления… Вам даже доверили контроль над атомной стройкой. И при запуске вы присутствовали…
Он повертел в руке карту Гедимина и снова заглянул в досье.
— Большое доверие, мистер Кет. Конечно, ваш опыт… но прочие обстоятельства… — он неодобрительно сдвинул брови. — Если речь о постоянной работе на ядерном объекте — я вынужден это запретить. Недопуск на постоянную должность… пока вы под надзором, по крайней мере. Я пишу замечание для ваших руководителей.
Гедимин постарался удержать каменное лицо — не хотелось показывать, как ему хочется постучать головой «макаки» о ближайшую стену. Скегги, до того молча стоявший за его спиной, положил руку сармату на плечо.
— Мы примем к сведению, — ровным голосом проговорил он. — Теперь Кет свободен?
…Гедимин пожал плечами. Боли уже не было — лишь недоумение и лёгкая досада.
— Достроим станцию — и я вернусь к вам, — пообещал он ликвидаторам. — На севере для меня работы больше нет, а у Маккензи я не останусь.
11 декабря 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Дверная створка с треском вылетела из паза и повисла, дрожа, на двух углах. Гедимин, проснувшийся мгновенно, схватился за генератор защитного поля. Айзек, не успевший выпалить извинения и затолкать дверь обратно, шмыгнул под прикрытие стены и уже оттуда крикнул: