«Десять койнов за дохлую крысу⁈» — Гедимин ошалело мигнул. «И Маккензи ещё не открыл свой магазин? А, кто его знает, — может, уже открыл. Не в Ураниуме, так где-нибудь в Эдмонтоне… А это что за штучки?»
Среди миниатюрных «Шерманов» и «Рузвельтов» поблескивала чёрно-красная обшивка «Фенрира». Чуть поодаль лежали модели «Бетов» и «Фениксов» — от крошечных, с полпальца, до полуметровых, с подробно отпечатанным рельефом брони и намеченными соплами гравитронов и бластерных турелей. Вокруг них стояли фигурки с криво прочерченной буквой «S» на груди и спине. Гедимин взял одну из них в руки, сразу не поверив подписи, пригляделся и не удержался от усмешки — лицом игрушечный «Взрывник» не был похож даже близко, шрам с затылка переполз на переносицу, но глаза ему сделали правильные — белые, с крошечной точкой зрачка.
— Да, все десять, — сказал Ренгер продавцу и оглянулся на Гедимина, подошедшего к кассе с фигуркой в руке. — Что ты там нашёл?.. А, тески…
— У них там и Ассархаддон есть, — ухмыльнулся Гедимин, ставя «Взрывника» на прилавок. — Со скафандром, конечно, наврали — никаких костей там нарисовано не было. Вот Линкен больше похож…
— А вы много о них знаете, сеньор теск, — заметил продавец, заклеивая коробку с десятком крысиных черепов. — Встречались?
— Работал с ними, — отозвался Гедимин. — Сколько с меня?
— Убери, у тебя там одни штрафы, — отмахнулся Ренгер, увидев его карту. — Присчитайте к моей покупке. Больше ничего взять не хочешь? Вон там подвески, каменные бусины…
— Это фрилокерамика, — буркнул Гедимин — контейнеры с «камешками» он рассмотрел со всех сторон и без анализатора был уверен, что ничего, кроме фрила, там нет.
— Залежи бирюзы, видимо, исчерпались, — Ренгер вздохнул. — А что попроще? Обсидиан?
Продавец едва заметно вздрогнул и быстро оглянулся на экзоскелетчика. Тот придвинулся к прилавку, настороженно следя за сарматами.
— Натуральный обсидиан? Он давно не продаётся, сеньор теск. Полный запрет. Вы ищете бусы? Есть бусины из керамики, есть стеклянные…
…Это была фрилокерамика, но сделанная очень аккуратно — орнамент прослеживался на всю глубину и был выведен ровно, по лучу разметчика. Гедимин завернул разноцветную связку в ветошь — что с ней делать, он пока не придумал.
— Линкен? — Ренгер взял в руки статуэтку в чёрном скафандре, тронул пальцем откинутый шлем. — Говоришь, есть сходство?
— Немного похож, — признал Гедимин. — Пусть будет.
— Когда поедем обратно, держи его на виду, — Ренгер осторожно поставил фигурку на стол. — В штатном кармане. Макаки в городе уже знают, что мы купили. Не найдут при обыске — сразу насторожатся.
Гедимин мигнул.
— Знают? А это им на кой⁈
Ренгер пожал плечами.
— Их дело. Но что знают — это точно. Увидишь, тебя ещё спросят — и про Взрывника, и про Ассархаддона…
14 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, Санта-Фе, гетто «Кенки»
— А что, и у вас тут… празднуют? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на распахнутую дверь. В белом дневном свете просматривалось одинокое трёхцветное полотнище за оградой. Сверху, из окна, было видно гораздо больше флагов — и над офисом, и над сувенирной лавкой, и ещё десяток — над транспортным терминалом…
— Тебе везёт, механик, — отозвался Марцелл, приподняв ладонь в приветственном жесте. — Ты неофициальное лицо, можешь отсидеться в гетто. Тебе в мэрию не ехать.
Подавленным Марцелл не выглядел — то ли его не так уж пугала поездка в мэрию, то ли он туда вообще не собирался. Пока что он сидел рядом с Ренгером и раскладывал по столу какие-то камешки — слишком крупные для поделочных, неприметного желтовато-бурого цвета.
— Вот тут интересный фрагмент, — сказал он Ренгеру, внимательно разглядывавшему обломки. — Отпечаток какой-то органики. Растение?
Гедимин придвинулся ближе. До растений ему дела не было — он уже разглядел на камне микроскопическое жёлтое пятнышко. «Окись урана… Руда из Амброзия-Лейк?»
— Новая руда? — спросил он. — Шахты уже вскрыли?
Марцелл ухмыльнулся.
— Не так быстро, механик. Пока что роемся в окрестностях. Шахты… может, их и не будут трогать. Затоплены так, что размыло забутовку. Проще насверлить новых скважин.
— Битумизированный песчаник, — Ренгер поднял камень на ладони. — Окаменевший песок, пропитанный битумом. Вот так через миллион-другой лет будут выглядеть наши битумоносные пески. Жёлто-бурый камень… и отпечаток пирофоры внутри.
Гедимин недоверчиво хмыкнул.
— Битум раньше откачают. Думаешь, запасов хватит на миллион лет?
Он включил анализатор — хотелось кое-что проверить. Марцелл и Ренгер, уступив ему образцы руды, продолжали что-то обсуждать, но Гедимин не прислушивался. «Этот песчаник пропитан ураном,» — думал он. «Но ирренция в нём нет. Вообще, ни атома. Заражение сюда не дошло. Это… это немного успокаивает.»
15 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, Санта-Фе
Глайдер, и так еле-еле ползущий по городским улицам, замедлил ход — и окончательно встал. Гедимин озадаченно хмыкнул, посмотрел на Ренгера, — тот растерянно пожал плечами.
— Не повезло, тески! — донёсся из кабины сочувственный голос пилота. — Тут перекрыто — какой-то мартышечий митинг. Тут пешком метров двести — дойдёте!
— Мать моя колба, — еле слышно пробормотал Ренгер. — Хорошо, что выехали «с запасом»…
— Если митинг — так, наверное, и пешком не пройдёшь? — громко спросил он, глядя на открывающийся люк. — Есть обходные пути?
— Да их уже почти разогнали, — донеслось из кабины. — Проход расчищен. Держитесь правой обочины, и всё.
Гедимин, настороженно щурясь, шагнул на тротуар. Кто-то из экзоскелетчиков у ограждения уже нетерпеливо махал глайдеру, и фургон не стал задерживаться — тронулся назад, на ходу закрывая люк. Ренгер крепко взял Гедимина за руку и показал вперёд, на проход в полуразломанном ограждении, валяющиеся на мостовой плакаты и экзоскелетчика в чёрно-сером «Маршалле». Он расхаживал из стороны в сторону, выкрикивая что-то в передатчик. Поодаль второй охранял десяток «макак», аккуратно разложенных по тротуару лицом вниз. Третий, оттеснив в угол остатки толпы, что-то громко объяснял им. Толпа яростно огрызалась. Гедимин не понимал ни слова и не был уверен, правильно ли считывает интонации, — даже надписи на уцелевших плакатах, сделанные латиницей, были на каком-то незнакомом языке.
— О чём они там? Ты понимаешь? — тихо спросил он у Ренгера.
— «Тески — пошли вон! Не позволим заменить людей машинами из слизи», — вполголоса процитировал тот. — Видишь руку на плакате?
Гедимин сузил глаза. «Они что, сарматов не видели? Четыре пальца, да, — но два отставленных, а не один. Рисовальщики, tza hasu…»
— Теск! — взвизгнул кто-то слева, там, где никакой толпы уже не было. Гедимин, увидев что-то боковым зрением, швырнул Ренгера на мостовую и рухнул рядом, вскинув над собой сворачивающуюся полусферу защитного поля. «Не успел,» — тут же отчетливо понял он и метнул вторую влево, на подозрительно смолкший визг. Мимо уже с грохотом, лязгом и руганью неслись двое экзоскелетчиков. На мостовую сыпались мелкие дымящиеся осколки — стеклянное крошево, обрезки проволоки…
— Выше надо было толкать, — прошептал Ренгер, поднимаясь на ноги. — Взорвалось на десяти метрах…
Теперь и Гедимин видел следы разорвавшегося «фугаса» на стенах ближайших зданий. Царапины были неглубокие, пепел уже осыпался, — кто-то, набив снаряд шрапнелью, сэкономил на взрывчатке.
— Цел? — спросил он у Ренгера, глядя на приближающихся экзоскелетчиков. Один из них волок куда-то в сторону обмякшего стрелка, повесив на плечо трофейный гранатомёт. «Самовар,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Так называют такие штуки? Они что, теперь разрешены?»
— Стоять! — крикнул «Маршалл», угрожающе качнув в сторону сарматов кинетической винтовкой. — Руки за голову! Тески? Почему не в гетто?
«Выехали с запасом,» — думал Гедимин, с тоской глядя на лязгающий экзоскелет. «Но на поезд явно не успеем.»
…Цветные пятна на белесом «экране» защитного поля погасли, и стальная «клешня» толкнула Гедимина в плечо.
— Забирай вещи. И ты тоже.
— Ну, и что с ними делать? — спросил человек в пехотной броне, с опаской глядя на одевающихся сарматов. Их скафандры положили далеко от него — метрах в пяти, и всё равно он держал руку на бластере. Экзоскелетчики были чуть поспокойнее — один держал сарматов на прицеле, но из чистой формальности.
— Они — свидетели, — заметил «Маршалл». — Придержать их до суда…
— Мне негде держать двоих тесков! — дёрнулся первый. — Все показания записаны, если что, свяжешься с их гетто.
— Верно, — поддержал его ещё один человек в пехотной броне. — Пусть катятся на все четыре. Чем быстрее их засунут в поезд, тем спокойнее тут будет. И так весь купол взбесился из-за этих шахт…
Гедимин и Ренгер молча ждали, когда «макаки» договорятся. В скафандре было тепло и спокойно, и мысль о ночёвке на вокзале не вызывала страха. «Скамейки под защитным полем,» — думал Гедимин. «Как раз сделаны для ночующих. Уедем с ночным рейсом, к утру будем в Ураниуме.»
— Проводи их к поезду! — махнул рукой один из «пехотинцев». — Да проследи, чтобы сели. Чёртовы тески, вот им в гетто не сиделось…
Гедимин мигнул. Ренгер крепко взял его за локоть и сердито шикнул. Их конвоир уже прогрохотал мимо и встал напротив, выразительно поводя турелью.
— Не отставать!
— Чего шипишь? — шёпотом спросил Гедимин, дёрнув локтем. Сбросить руку Ренгера не удалось — тот вцепился крепко.
— Ты чего хотел им сказать? — сердито спросил биолог. — Так хотелось застрять тут на месяц?
Гедимин мигнул.
— Мы не стреляли, — угрюмо сказал он. — Это не наше оружие. Эти… люди говорят так, будто мы виноваты. С чего⁈
Ренгер внимательно посмотрел ему в глаза и покачал головой.
— Говоришь, выжгло мозг? Ну, оно и видно. Идём, пока на поезд не опоздали!
26 июня 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити