— Можно опробовать? — хмуро спросил Стенсен, держа на ладони миниатюрную панель с парой кнопок. Она была встроена в экзоскелет, но сейчас сержант вытянул её из перчатки и подвесил на проводах.
— Валяйте, — отозвался Питер. — Здесь я, по крайней мере, смогу купировать последствия.
Стенсен, коротко ухмыльнувшись, подошёл к Гедимину.
— Понимаешь, теск? У тебя на сердце «жучок». Если ты снова ломанёшься на крышу или в трюм, я только нажму эту кнопку.
Он на долю секунды прижал пальцем одну из клавиш, и Гедимин стиснул зубы. Боль была несильной — обычное нытьё под рёбрами, но вместе с ней навалилась неодолимая слабость. Сердце то пропускало удар, то бешено колотилось где-то под кадыком, и дыхание, как сармат ни пытался его выровнять, всё время сбивалось. Прошло не меньше минуты, прежде чем он восстановил контроль над своим телом. Сердце больше не выдавало перебоев, но стучало неестественно часто — не то от воздействия «жучка», не то от с трудом сдерживаемой ярости.
— Осторожно с кнопкой, — предупредил Питер; судя по голосу, он тоже с трудом сдерживался. «Ему-то что не так?» — подумал озадаченный Гедимин, выравнивая дыхание. Злиться было бесполезно, как и выкручиваться из оков, — в этом сармат уже убедился.
— Конечно, док, — широко ухмыльнулся Стенсен. — Разрешите забрать его, шериф?
— Разрешаю, — отозвался Фостер, отходя от двери. — Постарайтесь впредь, чтобы по трюмам у вас ничего не бегало.
…До камеры сармат дошёл своими ногами — его только придерживали за скованные руки. Неприятная слабость в мышцах прошла довольно быстро — ещё до того, как его вывели из фургона. В коридоре собрались четверо охранников, и заключённые, поднявшись с коек, выстроились вдоль решёток, как будто ждали чего-то интересного. Несколько человек помахали Гедимину. Он ничего не ответил, только удивлённо мигнул, — их лиц он не помнил… впрочем, он даже Мэллоу помнил плохо и в душевой всегда терял его из виду, так что ничего удивительного в этом не было.
— Отлично, парни, — сказал Стенсен, когда охранники вышли из камеры Гедимина и опустили решётку. — Теперь идите сюда. Тут у меня кнопка управления этим сарматом. Если он снова решит, что он самый умный…
Стенсен прижал металлический «палец» к «ладони». Гедимин успел схватиться за стену, но рука ослабла, и он медленно сполз. В груди ныло, конечности вяло подёргивались, сердце колотилось в горле, мешая дышать.
— И это совсем не трудно, — сказал Стенсен, снова прикасаясь к панели. Сармат, только-только привставший с пола, с шипением стёк обратно. В груди больше не ныло — теперь под лопатку словно вогнали лезвие.
— Подходишь и берёшь его голыми руками, — заключил Стенсен. — Сплошное удобство. Идём, хватит на сегодня.
Их шаги затихли в коридоре, загудели смыкающиеся дверные створки. Гедимин, цепляясь за стены, выполз на койку и рухнул, прижимая ладонь к груди. Он пытался отключить болевые ощущения, но в этот раз «переключатель» не срабатывал.
— Чёрт, чёрт, войско ада! — донёсся из соседней камеры испуганный голос. — Дальберг, ты видел⁈ Он там живой? Эй, теск! Теск! Ты не молчи, скажи что-нибудь!
«Мэллоу,» — Гедимин слегка сузил глаза — даже сощуриться как следует у него не было сил. «Ему-то чего надо⁈»
— Шевелится, — заметил сокамерник Мэллоу. — В него засунули «жучок». С «жёлтыми» так делают. Видно, опять пытался сбежать.
— Вот же неугомонный, — пробормотал Мэллоу. — Эй, теск! Дёрни рукой, если ты в порядке. А то доктора позовём. Эти мордовороты рады над кем-нибудь поиздеваться. А ты нам живым нужен.
Гедимин удивлённо хмыкнул. «Нужен… Вот ещё не хватало, чтобы я нужен был мартышкам!»
Он кое-как сел, дотянулся до контейнера с водой. Мэллоу издал одобрительный возглас.
— Ну вот, так уже лучше. Расскажешь, куда тебя таскали? Весь день не было, вернули с «жучком»… Правда сбежал?
Гедимин поморщился.
— Я чинил реактор, — буркнул он, потирая грудь, и замолчал — говорить не хотелось. Мэллоу и Дальберг переглянулись.
— В смысле — реактор? — осторожно спросил Мэллоу. — Ядерный реактор⁈
Сармат кивнул и, вернув пустой стакан в нишу, снова лёг.
— Мэллоу, заткнись, — донеслось из соседней камеры. — Тебе ответили, что ещё⁈
«Может, рассказать им про реактор?» — мелькнула шальная мысль. Гедимин невесело усмехнулся. «Лучше заткнись, сармат. Всем так будет лучше.»
18 мая 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Подъём!!!
Гедимин нехотя скинул с себя одеяло, посмотрел на кружок пластыря на груди и поддел его ногтем. На месте небольшого надреза осталось крестообразное белое пятнышко. Датчик внутри никак не напоминал о себе — сердце билось ровно, размеренно, как после пробуждения, так и после тренировки. «Незаметная деталь,» — сармат поморщился. «Пока никто не жмёт на кнопку…»
…«Скучно.»
Гедимин выкинул в коридор пустые контейнеры из-под завтрака, лениво прислушался к бурчанию из соседней камеры — Мэллоу и Дальберг выясняли, чем удобнее мазать джем на хлеб, если ни лопатки, ни ножа не выдали. «Так это надо было мазать,» — подумал сармат. «А я вытирал куском этого… хлеба. Интересно, какая разница?»
Робот-уборщик прополз мимо камеры, подбирая контейнеры и обёртки. Гедимин взглянул на него и досадливо сощурился — вид механизма напомнил ему о недавнем выезде на космодром, к куда более сложным машинам. «Должно быть, уже ушли к Весте,» — думал он, вспоминая изъеденные коррозией трубы контура водяного охлаждения. «На их месте я бы с Весты отсигналил на Землю. Пусть приводят ремонтную станцию. Иначе до Земли они не дойдут…»
— Эй, Джед, — послышалось из коридора. Мэллоу стоял у решётки и с любопытством смотрел на сармата.
— Ну, как ты? Эта штука внутри — как она чувствуется?
Гедимин пожал плечами.
— Вроде не мешает. Её посадили на сердце… — сармат поморщился.
Из коридора донёсся гул открывающихся дверей, и Мэллоу развернулся к источнику шума. «Тяжёлый экзоскелет,» — определил Гедимин по грохоту шагов. «Два лёгких в сопровождении.»
Отряд остановился у его камеры.
— Открыть, — скомандовал пилот тяжёлого экзоскелета, и Гедимин сузил глаза, узнав голос Стенсена. — Вставай, Кет. Дайте ему бумагу!
Один из охранников сунул сармату лист с распечаткой, и Гедимин удивлённо хмыкнул: «Техзадание?»
— «Юрий»? — недоверчиво спросил он, пробежав взглядом по строчкам. — Они ещё здесь?
— Тебя ждут, — буркнул Стенсен. — Говорят, им нужно чинить ещё что-то. Чего встали⁈ В браслеты — и на выход!
Ошейник надевать не стали. «Ну, хоть так,» — думал сармат, вместе с охранниками выходя в пустой ангар. Его снова всунули в скафандр, не дожидаясь, пока он сам влезет и закроется, и, зафиксировав между двух экзоскелетов, вывели на улицу.
— Видел? — Стенсен с ухмылкой сунул ему под нос раскрытую «ладонь». На одной из пластин обшивки сармат разглядел две клавиши.
…«Видел бы Конар, чем я занимаюсь…» — тяжело вздохнул Гедимин, осторожно ощупывая изогнутые трубы. Видимость была скверная — вокруг бурлила кипящая вода, но разница температур отлично чувствовалась — трубки с расплавом внутри остывали медленно, неохотно. «Недостаточный напор,» — сармат покосился на трубы, вливающие в теплообменник воду. «А достаточного он не выдержит. Ладно, смотрим, что можно сделать…»
…В камере дезактивации его ждала канистра меи — вместо раствора принесли тёмно-бордовый, почти чёрный концентрат. Сармат еле слышно хмыкнул — вода в теплообменнике, по идее, не должна была сильно «фонить» и тем более — заражать металл, но северяне лучше знали своё оборудование. «Тут умные мартышки,» — подумал он, растирая мею по мокрой броне. «Хорошо, что не ушли на Весту. Я починю их корабль. Пусть летает долго.»
Снаружи его ждали Стенсен с охранниками и местный техник вместе с оператором, ненадолго покинувшим отсек управления. Гедимин, не обращая внимания на «копов», подошёл к северянам. Оператор при виде сармата подался назад, Стенсен предостерегающе вскинул руку.
— Сделал, что мог, — буркнул Гедимин. — Можете идти на Весту. Система охлаждения выдержит.
Люди переглянулись.
— Садись, чего стоять-то? — техник указал на контейнеры, принайтованные вдоль переборки. — Сиди тут, отдыхай. Мы проверим и вернёмся.
Гедимин удивлённо мигнул. Он не чувствовал усталости, только неприятное покалывание в пальцах — реакцию нервной системы на прикосновение к раскалённым деталям. «Залезать в теплообменник…» — он криво ухмыльнулся, опускаясь на контейнер. «Повезло, что там есть место. Посмотреть бы, что у них в активной зоне. Туда явно никто не заглядывал…»
…Охранники, сдёрнув с сармата наручники, втолкнули его в камеру. Когда он обернулся, трое экзоскелетчиков ещё были там. Стенсен смотрел на него с ухмылкой, постукивая металлическими «пальцами» по «ладони».
— Так-то лучше, сармат, — сказал он. — Отрабатывай кормёжку. Будешь хорошо себя вести — разрешим прогулки!
Гедимин молча сузил глаза. «Мне нравится чинить механизмы,» — угрюмо думал он. «А вот этот „бабуин“ мне очень не нравится.»
21 мая 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«И снова скучно,» — еле слышно вздохнул Гедимин, собирая с койки бельё. Весь ангар готовился к походу в душевую и оживлённо перекликался. Мэллоу показывал Дальбергу какую-то нашивку на комбинезоне, тот отмахивался и периодически просил: «Заткнись!» Когда сармат прикрывал глаза, весь этот шум становился похож на рокот кипящей воды в теплообменнике. Гедимин посмотрел на свои руки и снова вздохнул. «Северяне ушли. Скорее бы привели следующий корабль! Хоть какое-то занятие…»
— Эй, Джед, — окликнул его Мэллоу. — Опять скучаешь? Нет, я не знаю, о чём они там думают! Чинить им реактор — так ты благонадёжный, дать тебе смарт, чтоб со скуки не сдох, — так нет!
Гедимин хмыкнул.
— К реактору за мной ходит Стенсен, — он невесело усмехнулся. — Он благонадёжный.
…В этот раз между предбанником и душевой никто не застрял — все кое-как уместились внутри и сразу устроили толкотню у контейнеров с мылом. Гедимин, не успевший пройти к ним, досадливо щурился и думал, не разогнать ли «макак» силой. Чья-то рука, высунувшаяся из толпы, протянула ему свёрнутую мочалку. Сармат взял, обнаружил, что внутренняя сторона обильно полита мылом, одобрительно хмыкнул и отошёл от затора.