Гедимин от неожиданности фыркнул в респиратор. «Маккензи! Вот же память у сармата… Я и не думал, что он в курсе тех опытов. А ведь это вполне возможно. Вот только…»
— Можно, — он слегка наклонил голову. — Но сложно. И очень долго. Месяцев восемь до начала реакции. Да и потом… Железо — не плутоний.
— Это и амёбе ясно, — отозвался Кенен. — Долго и сложно… Но ведь ты сможешь что-то с этим сделать, верно? Первый твой реактор тоже работал в час по миллиграмму…
«Сделать…» — Гедимин поморщился. «У Маккензи всегда всё просто. Тут надо подумать…»
— Ирренций для затравки есть? — резко спросил он. — Восемьдесят килограммов. Это минимум, без этого — даже не возьмусь.
Кенен развёл руками.
— Я же говорю, Джед, — у нас ничего нет. Есть дыра под «Налвэном», экран над дырой, сорок тонн стального порошка и экранированный бак объёмом в пять кубов. Но ведь ты начинал и с меньшим, верно?.. Грамм пятьдесят ирренция мы наскребём — только с условием, что из-под «Налвэна» он не выйдет. И… может, тебе ассистента? Есть неболтливые сарматы…
«Пятьдесят граммов, экранированная лаборатория…» — Гедимин задумчиво улыбнулся. «Давно не был в кратере Пласкетт. Если тамошний могильник не закрыли — можно кое-что придумать…»
— Где Айзек? — спросил он, прервав речь Маккензи на полуслове. Тот недовольно сощурился.
— Пока — не здесь. Да и потом… в общем, на Айзека не рассчитывай. На Амоса, пожалуй, тоже. А вот Фланна я попробую уговорить…
Гедимин качнул головой.
— Мне нужен Иджес. И кое-какие данные. Ты слышал что-нибудь новое о могильнике Пласкетт?
…Образцы накопителя, статуэтка Линкена, сфалт и запасные аккумуляторы к нему, — вещей у Гедимина, как обычно, было немного. Одеяло и матрас Кенен обещал обеспечить. Жить предстояло «под реактором» — в той же «яме», где Маккензи устроил лабораторию; Гедимин немного беспокоился, как Иджес к этому привыкнет, но напоминал себе, что на гонки под тем же реактором Иджес ходил охотно и от радиофобии не мучался.
Притихший Вепуат проводил Гедимина до барака и теперь сидел на краю матраса, наблюдая за сборами.
— Я вернусь, — пообещал ему ремонтник. — Сделаю, что надо, и вернусь. На станцию Маккензи меня не возьмёт, а реактор… потом он будет работать без меня.
— А если возьмёт? — Вепуат заглянул ему в глаза. — Ты пойдёшь? Тебе надоело с нами, ликвидаторами? Глупая работа, конечно, — то крысы, то грибы…
Он невесело усмехнулся.
— Ничего глупого, — буркнул Гедимин, вспомнив погрузчик с выдранным манипулятором и пятна крови на обшивке. — Только из меня так себе ликвидатор. Когда-то получалось быть атомщиком. Посмотрим, что выйдет сейчас.
02 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— А на кой тебе столько ирренция? Что, на новые блоки не хватает? — спросил Гедимин, едва гермозатворы лязгнули за спиной. Здесь, в подземном убежище Маккензи, можно было говорить во весь голос — даже на верхний его ярус, на пустующий стадион, не просочился бы ни один звук.
Кенен досадливо поморщился.
— Уже и забыл о твоих прекрасных манерах… Но формулировка верная, тут не поспоришь. Мы на мели, Джед. Шахты иссякают. Макакам знать об этом незачем, но тебе я говорю, как есть, — ирренция в Ураниуме скоро не будет.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Шахты⁈ Но пласты… они же разрастались, синтез шёл…
Кенен махнул рукой, едва не задев перегородку, притворяющуюся стеной.
— Данные разведки, Джед. Мы тоже надеялись на рост. Ты тогда нас сильно обнадёжил, и мы… похоже, мы перестарались. Пласты иссякают. Многие выбраны начисто. Уран ещё есть, а вот ирренций…
Он развёл руками.
«Вот как,» — Гедимин задумчиво сощурился. «Видно, ошибка в расчётах. Синтез шёл медленнее, чем шахтёры копали. Ну, тем лучше, — никаких ирренциевых корней, никакого прорастания насквозь. Никакой планеты Ириен…»
— … и вернуться к заражению, — услышал он, вынырнув из задумчивости. — Тем более — сейчас вступают в игру шахты Амброзия-Лейк. Если и там удастся запустить этот твой синтез…
— Стой, — Гедимин придержал его за плечо. — Ты хочешь «заразить» рудники Амброзия-Лейк?
— С прибытием! Ну, что нового на Энцеладе? — Кенен натянуто улыбнулся, скрывая раздражение. — Чем ты слушаешь, Джед? Я уже полчаса об этом талдычу. Нам нужен ирренций для заражения. Куча наших старых шахт, «Лебинн-один» снова в строю, рудники на юге… Счёт идёт на тонны, Джед! И строительство новых блоков при этом никто не отменял. Я по макушку завален заказами. Надеюсь, ты не подведёшь.
Он отодвинул кусок перегородки, свободно катающийся в пазах, и небрежно махнул рукой налево.
— Там ваши матрасы, тазики и всё такое. Раз в день — часа через два после начала смены, чтобы вопросов не было — можете подниматься на станцию, там душевая за санпропускником… ну, Джед в курсе.
Гедимин заглянул в «комнату» — изгиб одного из бессмысленно запутанных коридоров, расширяющийся тупик. У стены лежали два скатанных матраса, вниз по перегородке свисал незакреплённый провод, втыкающийся в заднюю стенку холодильника для жидкостей. Индикатор на передней панели показывал минус два градуса.
— Би-плазма, — Кенен хлопнул по руке Иджеса, сходу полезшего в холодильник. — Запас на неделю. Вы наружу-то не лазьте — по документам вы оба в «Вайтроке», работаете, как работали…
Гедимин недовольно сощурился.
— А комендант знает, что я в «Вайтроке»? На второй же день побежит жаловаться… или макакам доложит о побеге.
Кенен ухмыльнулся.
— Спокойно, Джед, у меня всё учтено! Комендант будет только рад пару недель от тебя отдохнуть.
— Я его не трогаю, — буркнул Гедимин. Ему было не по себе. «Опять доверился Кенену Маккензи. Будто первых двух раз мне не хватило…»
— Ну вот, — Кенен, и сам утомившийся от блуждания в лабиринте, с облегчённым вздохом отодвинул последнюю перегородку. — Отсюда будет начинаться наша технологическая линия. Самые простые штуки, проще просто некуда, — лебёдка с ковшом, бак с патрубками, дробилка на гранитных шарах. Об энергии не беспокойся — наверху лишний кабель никто не заметит.
Кенен указал на трубчатые опоры и арки, сходящиеся в пяти метрах над головой Гедимина. Сармат отметил, что пара кабелей уже там болтается.
— Ну, как тебе мой реактор? — Кенен с гордостью хлопнул по блестящей стенке чана двухметровой высоты. Он был отлит из кеззиевого рилкара — того самого состава, с которым возился Гедимин; сармат обошёл вокруг бака, осмотрел бесшовные стенки и одобрительно хмыкнул.
— «Вестингаузу» не показывал? Не будет вопросов?
Кенен возмущённо фыркнул.
— Вот ведь привычка держать меня за идиота! Об этой штуке знает полтора сармата — и ни одной макаки. Можешь работать в своё удовольствие. Вон там, в мешках, — сорок тонн железного порошка. С пересыпанием и перемешиванием вы, думаю, справитесь.
— Было бы с чем мешать, — отозвался Иджес. Он остановился поодаль, не подходя близко к чану, и настороженно следил за Гедимином.
— Рано переживаешь, Ис, — ухмыльнулся Кенен. — Пока наш атомщик не притащит сюда ирренций, тебе бояться нечего. Это всего лишь железный порошок. Безобиднейшее сырьё. Ведь ирренций можно делать только из урана и плутония, правда?
Он еле слышно хихикнул. Гедимин особых поводов для веселья не видел, но край его губ всё-таки дрогнул — на секунду представилась реакция «макак», узнавших, что для синтеза ирренция годится любой металл. «Годиться-то он годится,» — одёрнул себя сармат, заметив, что слишком размечтался. «Вопрос в сроках…»
— Насос, — сказал он, перебив Кенена, с ухмылкой разъясняющего что-то угрюмому Иджесу. — Вакуумный насос. Лучше два. Будем прожигать порталы. Хотелось бы без лишних взрывов.
Кенена передёрнуло. Он, слегка побледнев, бросил быстрый взгляд на своды убежища и натянуто улыбнулся.
— По мне, тут любой взрыв будет лишним. Я верю в прочность твоих арок, но всё-таки — станция мне ещё пригодится. Насосы будут — Фланн привезёт через пару часов. Я ему поручил понемногу за вами приглядывать, если что — он свяжется со мной.
— Фланн будет работать с этим реактором? — спросил Гедимин. — Не завязал после Луны с ядерными технологиями?
Кенен ухмыльнулся.
— Из Фланна тот ещё ядерщик, но доверять ему можно. Часа через три он подъедет — с насосами и… Что ещё вам тут нужно?
— Мея, — ответил, не задумываясь, Гедимин. — Много канистр меи. И литров пять едкого натра.
…Сюда, под станцию, снаружи не проникал ни один звук. Вентиляция работала непривычно тихо — её гул Гедимин слышал, но куда громче было его собственное дыхание. «Тут без дела сидеть опасно,» — он криво ухмыльнулся, надеясь, что Иджес этого не видит. «Как в той камере депривации. Час-другой — и из стен полезут щупальца…»
— Тридцать килограмм, — доложил Иджес, закрывая холодильник. — А тут — вентиль водопровода. Ну, с чего начнём?
— Я пойду делать прожигатель, — Гедимин с задумчивой улыбкой размял пальцы. — Если Маккензи не соврал, материалы там, у бака. А ты пока потренируйся с дронами. Помнишь же турели на пике Пласкетта?
Иджес поморщился и положил ладонь на прикреплённый к плечу дрон.
— После того, как тебя сдал Маккензи, там, небось, добавили турелей. Зачем сказал не брать торпеды⁈ Теперь и отстреливаться-то нечем…
Гедимин качнул головой.
— Давай без стрельбы. Тихо заглянем, тихо уйдём.
«Под куполами у них, надеюсь, турелей нет,» — думал он, вспоминая устройство ядерного могильника в кратере Пласкетт. «Ещё бы я помнил их координаты…»
…Обсидиана было немного, и тот скверного качества — какие-то осколки, крошево, сплавленное в бесформенный комок и кое-как расплющенное. Гедимин возился с «линзами», норовящими треснуть под пальцами, и с тоской вспоминал массивные булыжники, выкопанные в земле и отлитые в цехах Инженерного блока, — из них можно было вырезать что угодно, любой толщины и формы.
— Ну как? — осторожно спросил Иджес, заглядывая в «лабораторию». Гедимин пристроился для работы в стороне от механизмов, на уложенной плашмя перегородке, из обломков другой соорудил подобие стола и прикрыл защитным полем. Иджес, хоть и в скафандре, близко подходить не стал — остановился в коридоре.