…Первый контейнер отодвинули подальше. Он всё ещё «фонил», разбрасывая в разные стороны нейтроны и омикрон-кванты; синтез не замедлялся и шёл довольно быстро. Новый контейнер, наполненный смесью железа с ирренцием, Гедимин закупоривал особенно тщательно, долго откачивал воздух и подозрительно щурился на излучатель, торчащий из крышки, — достаточно ли герметичны стыки?
— А обязательно его руками держать? — угрюмо спросил Иджес, выглядывая из-за экрана — в этот раз его удалось отогнать, вот только он не хотел уходить один. — Вот к бомбам ты придумал часовые механизмы. А к этой штуке прикрутить стопор секунд на тридцать?
Гедимин досадливо сощурился — его сейчас занимало совсем другое. «Пульсацию я воспроизвёл. Но интенсивность будет не та. Ту мне не вытянуть. Сработает, нет?»
— Ничего опасного, — буркнул он, опуская на глаза тёмный щиток и оборачивая контейнер ещё одним слоем защитного поля. — Всего-то нейтронный всплеск.
«Хорошо, Конар меня не слышит,» — думал он, дожидаясь, пока Иджес уйдёт в укрытие. «Вот бы они с Вольтом мне рассказали про технику безопасности…»
Он щёлкнул переключателем и рухнул на пол, оставив за экранами только «щупы» дозиметра. Потянулись секунды, мучительно долгие; так и подмывало вскочить, проверить, что с излучателем, почему нет эффекта, — но Гедимин вжимался в пол и не открывал глаз, пока на двадцать восьмой секунде не услышал пронзительный писк дозиметра.
Он ждал, что защитное поле выгорит, и понадобится непрерывная генерация, но нет — чёрные точки на полупрозрачной стене проступили, зелёные блики зажглись, но поле выдержало. Гедимин замерял фон, мысленно сравнивая с показателями по первому реактору, следил за неспешным ростом интенсивности омикрон-излучения и задумчиво щурился. «Работает. Но скорость всё-таки не та. Видимо, два реактора — это не трубочка с ирренцием. Но работает. Хорошо…»
— Ну? — нетерпеливо спросил Иджес, выглянув из укрытия. — Не рвануло?
— Выходи, — кивнул ему Гедимин. — Процесс пошёл.
Иджес шумно выдохнул.
— Значит, не рванёт?..
…Гедимин остался с малыми реакторами; Иджес, понаблюдав за ними немного, перебрался к большому монитору, но время от времени выглядывал из-за экрана и настороженно щурился.
— Большой излучатель будешь настраивать? — осторожно спросил он, когда прошло два часа, а синтез так и не замедлился. Гедимин качнул головой.
— Дня через три. Минимальная проверка. А лучше бы — через месяц.
Иджес сочувственно хмыкнул.
— На месяц Маккензи от нас не отвяжется. Как бы завтра не прибежал, мартышка драная. Надо было додуматься — атомщику советы давать…
Гедимин вяло усмехнулся.
— Из меня плохой атомщик. Видимо, это заметно. Каждый норовит дать совет.
Он покосился на потолок. На защитном поле почти не было красных линий, как будто сигма-излучение внезапно ослабло. «Странное дело. Это… существо как будто само испугалось. Надеюсь, на станции не отразится…»
13 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Разбудил Гедимина истошный вой — где-то рядом надрывалась аварийная сирена. Он вскочил, на ощупь закрыл глаза тёмным щитком и, едва разлепив веки, уставился на дозиметр. «Станция⁈»
— Подъём! — заорали в коридоре, и сармат облегчённо вздохнул и недобро сузил глаза. «Маккензи! Дать по голове за такие шутки, совсем с мозгами рассорился!»
— Fauw! — Иджес, тоже потревоженный ложной сиреной, подскочил на матрасе и судорожно задёргался. — Fauw!
— Тихо! — Гедимин крепко встряхнул его за плечо. — Никаких аварий. Это Маккензи развлекается.
— Sa hasu! — выдохнул, как сплюнул, Иджес, садясь на матрасе. — Кен, твою мать! Чем думал⁈ Тут ИЭС, а не зоопарк!
Хлипкие стенки зашатались — кто-то с силой налёг на дверную створку, сдвигая её в сторону.
— Вот именно, что ИЭС, — мрачный взгляд Кенена Маккензи не предвещал ничего хорошего. — Джед, иди сюда — и живо наверх! Не знаю, что ты тут наделал — но сейчас ты пойдёшь и сделаешь, как было. Экспериментатор, мать твоя пробирка…
Гедимин мигнул и медленно поднял руку с дозиметром, на ходу стряхивая с экрана пластину брони.
— Что на станции? Давно?
Кенен молча поманил его к себе.
— Идём, по дороге расскажу, — он развернулся к выходу. — Обещал смене тебя притащить, так что не мешкай.
Гедимин и Иджес переглянулись.
— Сиди тут, — тихо сказал ремонтник. — Накрой экраном себя и реакторы. Что бы там ни творилось, арки убежища выдержат, главное — не впустить излучение.
Иджес судорожно сглотнул и быстро закивал.
Гедимин нагнал Кенена уже у замаскированной двери. Здесь экрана не было, но дозиметр по-прежнему молчал — и на «сигму», обычно заливающую всё вокруг, тоже не реагировал. «Падение интенсивности,» — отметил про себя озадаченный сармат. «Не встречал такого. Что это может значить?»
— Падение мощности на обоих альнкитах, — ответил на незаданный вопрос Кенен, быстро поднимаясь по лестнице. — Сейчас на одну десятую еле тянут. Началось вчера. Сперва понемногу, а потом…
Он резко остановился и развернулся к Гедимину.
— Что с этой штуковиной, а? Что теперь делать?
Гедимин недобро сузил глаза.
— Спроси Гварзу. Инструкции — у него.
Под рёбрами неприятно похолодело. «Падение мощности? Отравление реактора… или ипроновое, или урановое,» — он поморщился — под лопаткой опять заныло. «Видимо, из-за этого и всплеск был. Надо глушить, разбирать твэлы, всё чистить…»
От перспективы полной замены топлива на двух альнкитах в груди заныло ещё сильнее. «Восемь тонн… ah— has— sulesh… и глушить надо сразу, чего они ждут⁈»
— Альнкиты заглушены? — спросил он, не вслушиваясь в несвязные ругательства — Кенену почему-то не понравилось предложение пойти к Гварзе. — Командуй полный останов. Твэлы под сканер. Или ипрон, или уран, — и если уран, вам ещё повезло.
— Hasu! — выдохнул Кенен, глядя на Гедимина потемневшими глазами. — Джед, ты меня слушаешь? Ясное дело, нет… Альнкиты должны работать, понятно? Я не могу потерять сутки. Мы и так с новыми блоками под колпаком у «вестов». Если там узнают об остановке двух альнкитов…
Он вздрогнул.
— «Весты»… — Гедимин поморщился; хотелось постучать Кененом о стену, но сармат давно усвоил, что это ничему не помогает. — Вы реактор добьёте, это понятно? Об останове можно не орать на весь Атлантис. А вот взорванную станцию в карман не спрячешь. Командуй останов!
Когда он почти выкрикнул последнюю фразу, шлюзовая камера уже открывалась внутрь, в отсек управления. Гедимин быстро шагнул к мониторам, скользнул взглядом по основным показателям. «Одна десятая от „омикрона“. А „сигма“ вовсе исчезла. Видимо, всё-таки ипрон… Плохо!»
— Ипроновое отравление, — сказал он, глядя на старшего оператора. Этот филк, как и все остальные, испуганно съёжился в кресле при звуках чужого голоса. Гедимину на секунду стало его жалко.
— Был вброс ипрона? — резко спросил он, глядя оператору в затылок. — Причина?
Филк замотал головой, на мгновение обернулся — и снова уставился на монитор.
— Не было. Всё штатно, — пробормотал другой филк, опомнившийся немного быстрее. — Был всплеск ЭСТ-лучей, и мощность начала падать.
Гедимин наклонил голову.
— Глуши реакторы. Все твэлы под сканер.
— Стоп! — Кенен вцепился в плечо старшего оператора, и тот съёжился ещё сильнее. — Ничего не глуши. Вытащи твэл для осмотра. Сколько тебе, Джед? Один, два?
…Филки остались снаружи, за стеной из кеззиевого «стекла»; Гедимин прошёл к сканеру и остановился, разглядывая полую «трубу» из защитного поля. Внутри тускло светился извлечённый твэл, и поле заметно позеленело. Сигма-источники сканировали, не облучая, — их излучение само всё «рассказывало», достаточно было подставить ему экран с анализатором.
— Джед, не молчи, — прошипел под ухом Кенен. Гедимин с вялым удивлением покосился на него — он совсем не ожидал, что Маккензи вылезет из-за экранирующих барьеров. «Не отвлекайся,» — одёрнул он себя. «Анализируй…» Он покосился на экран наручного сканера. «Содержание ипрона — в пределах норм. Кеззий — в пределах норм. Уран…»
— Что? — вскинулся Кенен, услышав из-под шлема Гедимина сдавленное шипение.
— Ничего не понимаю, — отозвался тот. — Твэл не отравлен. Всё в норме. Где мощность⁈
Кенен нервно хихикнул.
— Джед… Тебя позвали, чтобы ты это выяснил, ты помнишь? У меня спрашивать не надо!
Гедимин досадливо поморщился. «Нашёл время для шуток! Мартышка драная… И всё же — что с этим грёбаным альнкитом⁈»
— Второй твэл, — сухо скомандовал он, отвернувшись от Кенена. «Проверить краевые стержни. Если отравлены только они — могут блокировать поток. Куда-то же он делся?»
…Поле сканера погасло. Гедимин выходил из опасной зоны последним и слышал, как шипят пневмозатворы, и гудят, сдвигаясь, экранирующие плиты — в такт гулу внутри черепа. «Ничего не понимаю,» — повторял про себя сармат, пытаясь ухватить за хвост хоть одну дельную мысль. «Ничего не понимаю…»
— Джед, — Кенен толкнул его кулаком в бок и указал себе под ноги. — Спускайся. Тебе откроют коридор. Иди внутрь, говори с этой тварью. Я прикажу не мешать.
Гедимин ошалело мигнул.
— Что?
— Не строй из себя дурака, — огрызнулся Кенен. — Ты знаешь, о чём я. Альнкит исправен, верно? Топливо тоже в порядке?.. Иди внутрь. Или найдёшь, что сломалось, или… договоришься.
Он прижал палец к виску, выразительно глядя на Гедимина. Тот снова мигнул, быстро огляделся по сторонам, — филки обогнали их в коридорах, никого из посторонних рядом не было.
— Свяжись с Гварзой, — буркнул он, разворачиваясь к спуску. — Пусть перечитает инструкции. Не всё решается… разговорами.
Ему показалось, что Кенен ухмыльнулся, но останавливаться он не стал. Уже внизу, у открывающегося гермошлюза, он замедлил шаг и поднял руки, отодвигая височные пластины. «Сейчас я пройду за экраны, и оно меня увидит. Жаль, оно не может изъясняться понятно…»