— Ты! Мы уже думали, ты совсем ушёл к Маккензи.
Гедимин протянул ему руку, но Вепуат, будто не заметив её, обхватил сармата за бока и звонко ткнулся макушкой в его нагрудник. Сармат изумлённо мигнул. Вокруг сдержанно захмыкали. Иджес с сердитым шипением попытался схватить Вепуата за плечо и оттащить, но тот ловко увернулся, и Иджес врезался бронированным боком в стол. Столешница затрещала. Вепуат, фыркнув, отскочил в сторону и остановился напротив Иджеса. Гедимин, тяжело вздохнув, вклинился между ними — он ещё не понял, что происходит, но это ему уже не нравилось.
— Ремонтник пришёл, — неслышно выбрался из-за оружейных стоек Скегги. — Очень кстати. Нам привезли два новых компрессора и газогенератор…
— Дай сармату отдышаться! — фыркнул на него Вепуат, утаскивая Гедимина к незанятому столу. Оттуда хорошо виден был размороженный «препарат» Ренгера, и теперь сармат разглядел два почти симметричных выроста на коленных суставах крысы. Под обтянувшей их кожей угадывались две удлинённые кости и примыкающий к ним плотный комок то ли мышц, то ли костей поменьше.
— Мало вас тут, — брякнул Гедимин, оглядевшись по сторонам. Ликвидаторов, и правда, было немного — кроме Скегги, Ренгера и Вепуата, в штабе остались трое. «Небольшая авария или стрельбы,» — предположил сармат. «Но на аварию Вепуат бы, наверное, выехал…»
— Верно, — согласился Вепуат, слегка помрачнев. — А нормы не уменьшаются. Да ещё этот новый парк, чтоб ему…
Гедимин мигнул.
— Помнишь дюны с червяками? — спросил Вепуат. — Туда теперь возят макак. Передвижные базы у берега, пассажирские глайдеры…
Он поморщился.
— Скегги выделил десятерых в патруль. Отозвал с расчисток. А скоро придётся добавить. Помнишь, сколько снежных мышей там бегало? В этом году жди актиний. Надо бы пройтись гранатами вдоль берега, но макаки ж не дадут…
Из-за стола Ренгера донеслось негромкое хмыканье.
— Скорее жди, что даже мыши разбегутся! Эфемеры — хрупкие существа, соседства с транспортной базой не вынесут. Если будут проблемы, то разве что из-за червей — если пирофоры вернутся на гнездовье…
Гедимин смотрел на крысу. Это существо, при всём своём уродстве, было жизнеспособным, выросло до полуметра, и убить его смогли, только отстрелив голову. «Что это за отростки на суставах? Конечности, что ли, ветвятся?»
— Я вниз пойду, — сказал он, вспомнив о тайниках под бронёй. — Кто там на стрельбах? Меня пропустят?
Скегги, уткнувшийся было в наручный передатчик, поднял голову и невесело усмехнулся.
— Иди. Свободно.
…В туннеле было тихо. Гедимин смахнул пыль с лабораторного стола, в очередной раз удивившись про себя, откуда она берётся в почти герметичной комнате. Всё было исправно — и генераторы, и освещение; поставленные в августе защитные поля ещё не развеялись. Сармат разделил стол на экранированные сектора, достал фрагменты реактора — четыре сегмента по четыре миниатюрных стержня в каждом, разделённый на части эллипс. Излучение было в норме — ни один из сегментов не дотягивал до критической массы, «разжигаться» им было не с чего. «Значит, полежат до января по тайникам,» — заключил Гедимин, отогнав неприятную мысль о том, что критическая масса может и измениться — и его предупреждать не станет. «У Маккензи работы уже не будет. Даже если найдётся время, — там два филка, и я им не доверяю.»
…Защитное поле вспыхнуло и пошло светящейся рябью, почти неразличимой даже для сарматского глаза, — только, глядя на неё, постоянно хотелось смигнуть. Пятна и полосы растворяющихся участков складывались в многохвостую комету — ядро у дальней стенки, куда только что врезался плазменный заряд, прошивший мишени, хвосты — вдоль всего купола, идущего волнами. Гедимин, опустив плазморез на стойку, следил за деформацией поля. «Арктус», выставленный на непрерывную генерацию, пока справлялся. Раскалённая добела точка — плазменный сгусток — уже побагровела, раздулась до размеров кулака и постепенно чернела, исходя дымом; скоро она должна была рассеяться газовым облаком и перестать прожигать защитные экраны.
— Тренируешься? — послышался из-за спины негромкий голос. Скегги вышел к стойке, аккуратно положил рядом плазмомёт, посмотрел на раздувающийся чёрный шар и сквозное отверстие в трёх строительных плитах и одобрительно хмыкнул.
— Это хорошо. В туннель редко кто спускается. Все и так считают себя снайперами. Сдадут нормы по нижней планке — и всё, учиться не надо, тренироваться не надо…
Скегги досадливо поморщился. Гедимин слушал его с нарастающим недоумением — раньше, на его памяти, командир так не брюзжал.
— Майлог не сдал стрельбы? — наугад спросил он, с трудом вспомнив имя неудачливого, но разговорчивого стрелка. «И его стапеля в штабе я не видел. На склад переехал?»
По лицу Скегги пробежала рябь.
— Майлог ушёл, — буркнул он, не глядя на Гедимина. — И Майлог, и Атанек. И ещё четверо.
Гедимин мигнул.
— Куда⁈
— К макакам, — отозвался Скегги, поднимая со стойки плазмомёт. — На юг. Там будет… своё гетто. Разрешили. Для устранения беспорядков.
Он выстрелил. Поле, уплотнившееся было до матовой белизны, снова пошло прозрачными полосами. Плазма прошила мишени наискосок и взорвалась за ними, расколов надломанные плиты. Гедимин смотрел на дым, клубящийся над горкой обломков, и думал, что «макаки» — очень странные.
— И стапеля забрали? — спросил он и сам смутился глупости вопроса.
— Сразу, — без тени усмешки ответил Скегги и выстрелил в кучу обломков. — Передвижной стапель — удобная вещь. Особенно — когда нет штаба. Наши все вроде довольны стационарными… Ещё стрелять будешь?
Гедимин качнул головой.
— Хватит. Схожу за плитами — мало уже осталось.
Он вышел из туннеля и свернул к полосе препятствий — ненужные строительные обломки обычно стаскивали туда, иногда — для ремонта полосы, но чаще — как будущие мишени. «Шестеро ушли воевать за „макак“,» — вертелось в голове, и отогнать эту мысль никак не получалось. «И „макаки“ их сами позвали. Я с реактором для них опасен. Майлог с плазмомётом — вовсе нет. Saat hasulesh!»
11 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Ирренций выложил. Сфалт оставил. Вроде всё как положено,» — думал Гедимин, подходя к офису. У выхода уже собралась группка в чёрных комбинезонах — одни филки, не считая самого Дигона. Он возвышался над ними, как мачта энергостанции, и раздавал последние инструкции.
— Держать рот закрытым, довольные рожи убрать, — услышал Гедимин и невольно ухмыльнулся. — Только скорбь не изображайте — это лишнее. Все ухмылки — отвернувшись и в респиратор!
Дигон взглянул на подошедшего Гедимина, протянул ему красно-чёрный значок и одобрительно хмыкнул.
— Кет на месте, отлично. Ждём последнего.
«Кому-то эти „мартышечьи“ традиции нужны ещё меньше, чем мне,» — вяло удивился Гедимин, отходя к стене и разглядывая городской купол и низкие тучи над ним. Сегодня, как и вчера, было пасмурно, под ногами хрустела насыпавшаяся за ночь снежная крупа; сверху пока ничего не падало, но ветер подозрительно притих, а облака потемнели. «Кто-то поедет завтра на расчистки,» — думал сармат, вспоминая разведку в северных пустошах по колено в снегу. «Наверняка никто не оставил купол на выходные. Заметёт…»
— Идёт, — довольно хмыкнул Дигон, жестом подзывая разбрёдшихся филков. Гедимин проследил за его взглядом и изумлённо мигнул. «Айзек⁈»
— Опоздал? — виновато усмехнулся Айзек, подходя к филкам. Дигон качнул головой и нетерпеливо замахал ближайшему глайдеру.
— Старшие садятся последними, выходят — первыми. Не толкаться!
Гедимин с трудом заставил себя перестать глазеть на Айзека и повернуться к машине. Сармат, на секунду встретившись с ним взглядом, слабо усмехнулся. Взгляд у него был несфокусированый, и на ногах он стоял нетвёрдо — а шагнув, широко расставил пальцы, будто тротуар мог качнуться или пойти волнами.
«Надо же, что у них тут…» — запоздало удивился Гедимин, забравшись последним в фургон. Внутри было два ряда сидений, от кабины почти до входного люка; рядом с люком место занимать не стали — ограничились поручнями. Гедимин отметил про себя, что их высота и толщина рассчитаны явно не на филка — для филков были маленькие, «мартышечьи», сидения вдоль стенок фургона, под прорезанными неизвестно зачем «иллюминаторами».
— Места для Старших, — еле слышно пробормотал Айзек, устраиваясь в углу и разворачиваясь к Гедимину. — Значит, и тебя вытащили? Маккензи мне сказал, но я как-то не поверил…
Гедимин насмешливо хмыкнул и покосился на Дигона. Тот смотрел на рассевшихся по местам филков, не обращая внимания на Старших, и Гедимину на секунду стало неловко.
— Давно вернулся? — тихо спросил он у Айзека. — Я и не знал, сидел в подвале…
— С реактором, — едва заметно усмехнулся Айзек. — Уже слышал. Я только вчера… оттуда.
Он кивнул куда-то наискосок и вверх и болезненно сощурился.
— Повезло, что пересеклись. Спасибо, что присмотрел за… сам знаешь, кем. Ему тяжело в одиночестве.
Гедимин мигнул, собрался что-то спросить, но глайдер уже замедлил ход и начал плавно разворачиваться. Филки зашевелились, отстегиваясь от сидений; сармат запоздало удивился, что им вообще выдали ремни безопасности, и подался к стене, пропуская «мелюзгу». Ему было досадно. «Не успел спросить про рудник. А там, снаружи, не поболтаешь. Не „макаки“ влезут, так Дигон нашипит…»
На окраине Военного кладбища, у памятной стелы, было людно — Гедимин, особо не всматриваясь, насчитал под тысячу голов. Полицейские у ворот складывали отобранные станнеры и шокеры в большой ящик; в отдельном контейнере Гедимин заметил гранату, а неподалёку — угрюмого жителя в довоенной униформе Космофлота и «копа», заполняющего какие-то бумаги. Человек, высунувшийся из цветочного киоска, сыпал в полупустую корзину искусственные цветки мака — значки разбирали быстро, Гедимин видел их пристёгнутыми и к униформе разных войск, и к гражданским комбинезонам, и к пёстрой одежде самых мелких «мартышек». Те, что помельче, вертелись во все стороны и настойчиво тянулись вправо, туда, где за оградой виднелись очертания «крейсера» — огромной конструкции, надувной на жёстком каркасе, больше похожей на дирижабль, но раскрашенной под «Феникс». Тот, кто раскрашивал, явно видел настоящие корабли, хотя бы на экране, — гравитроны и ракетные шахты были расположены в правильном порядке, и раздвижные пластины под прожигатель тоже учли. Рядом с «крейсером» бродили, поглядывая на толпу у стелы, четверо в бутафорских «экзоскелетах»; лицо одного из них было вымазано светло-синим, волосы убраны под эластичную плёнку.