— И что? — спросил Гедимин у Скегги. Тот повёл плечом.
— Да ничего. Но пойдёт в твоё досье. Ты всё-таки сдерживайся, ладно?
Гедимин молча покачал головой и облокотился о стол, навалившись грудью на столешницу. В голове гудело.
— Sa— at has— su— lesh, — медленно, по слогам проговорил он и нелепо ухмыльнулся. «Может, снова выезд закроют? Вот Дигон „обрадуется“…»
14 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Взял бы ты лучше резак, — донеслось из-под защитного поля ворчание Иджеса. Купол прикрывал его целиком, вместе с разложенными на пустом ящике проводами для очередного шлейфа, но просвечивал насквозь — можно было, не вглядываясь, пересчитать все проводки.
— Каждый раз не по себе, когда ты берёшь эту штуку, — Иджес кивнул на плазморез. Гедимин, только что повесивший инструмент на плечо остывать, озадаченно мигнул.
— Что не так? От него хорошие швы.
Он кивнул на широкую трубу, собранную из двух узких. Швы на её поверхности ещё дымились, но свечения не было — такие трубы делали из обычного, неметаллизированного рилкара, и он под нагревом ничем не отличался от жаропрочного стекла.
— Швы ничего, — признал Иджес. — И работать, наверное, быстрее. Но мне от неё не по себе. Того и гляди, сорвётся и проплавит насквозь.
Гедимин щёлкнул пальцем по защитному куполу.
— Это для чего поставлено⁈ Если боишься под прозрачным — могу уплотнить.
Иджес отмахнулся и снова склонился над шлейфом, но Гедимин видел, что он то и дело косится на сфалт — при каждом включении, когда белый свет плазмы пробивался сквозь купол. Сармат посмотрел на скрученное из защитного поля сопло в полуметре от своих пальцев и недоумённо хмыкнул. «Ничего опасного, если им не махать. А махать ничем не надо — ни плазмой, ни лучом, ни алмазом. Работаешь осторожно, и всё цело…»
Он уложил трубу под вытяжку свежими швами кверху, выставил термодатчик и поднялся на ноги. «Вот так, и пропускная способность сразу выше. Сорок тонн смеси… это объёмы горнорудных комбинатов, в синтезных цехах таких и близко не было. Сорок тонн плутония… Интересно, во всей Солнечной системе столько наберётся?»
Передатчик на его запястье мигнул экраном. Вдалеке задребезжала сигнализация — кто-то открыл секретную дверь и спустился в лабораторию. Гедимин тяжело вздохнул, мысленно пересчитав необработанные трубы, и развернулся к предполагаемым «гостям».
— Иджес, прервись. У нас инспектор.
— Уран и торий! — донёсся из коридора жизнерадостный голос Кенена Маккензи. — Давай сюда, Айс. Тут на входе немного запутанно, но мы в нужном месте. Вон там светит монитор, а вон там — реактор.
«Ясное дело, светит. Предупреждал же — кеззий под нейтронами „выгорит“, и останется от корпуса стекляшка. Чего ж ей не светиться…» — Гедимин с досадой покосился на защитный экран, упирающийся в потолок. Светился он красиво — защитное поле изнутри налилось холодной зеленью, а на ней каждую секунду сменялся тонкий чёрный орнамент — «следы» пробивших корпус нейтронов. Иджес уже предлагал экономить на подсветке — мол, в отсеке управления светло от мониторов, а вокруг — от реактора, и зачем нужны лампы?..
— Опять напялил чёрт-те что, — фыркнул Иджес, когда Кенен вышел из-за экрана. — Зачем шею обмотал? Зацепится за крюк — повиснешь!
Кенен пренебрежительно фыркнул и аккуратно поправил бахрому на концах красно-чёрного шарфа. Кусок ткани оборачивал его шею в три слоя, так, что она толщиной не уступала голове. Поверх шлема Кенен надел ещё один, из плотного скирлина, отороченный серым мехом. Длинный жёсткий мех, пусть и искусственный, неприятно напоминал человечьи волосы. «Мартышка мартышкой,» — Гедимин недовольно сощурился. «Возись потом с дезактивацией…»
Кенен, проследив за его взглядом, снисходительно улыбнулся и щёлкнул пальцами. Поверх ткани, «кожи» и меха тонким слоем легло защитное поле.
— Опасность, Джед, — не повод одеваться арестантом, — назидательно сказал он. — Да мы и не собираемся купаться в ирренции. Зашли узнать, как движется работа… Да, вы тут времени даром не теряли!
Он проследил взглядом за разложенной вдоль стены технологической линией. Там ещё многого не хватало, но основные узлы уже прослеживались — и промывочный, и углекислотный, и узел отжига…
Айзек, обойдя его сбоку, остановился перед защитной оболочкой реактора, осмотрел её снизу доверху, недоверчиво покачал головой, заглянул в отсек управления и громко хмыкнул.
— Вывести на экран массу — это ты придумал, Маккензи?
Кенен ухмыльнулся.
— Если это возможно — почему нет? Не все так сильны в физике, чтобы определить её по запаху реактора. Сколько там у нас, Джед? Скоро ждать центнера?
Он вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот поморщился.
— Ещё месяц.
«Из-за каждого центнера перебирать сорок тонн сырья…» — Гедимин с тоской оглянулся на остывающие трубы.
— Значит, в середине декабря вы с Исом начнёте выгрузку, — Маккензи покосился на Айзека, но тот изучал светящуюся «колонну» и ни на что не реагировал. — Сколько она займёт? Сутки, двое?
— Полторы недели, — буркнул Гедимин. — Только разгрузка. А потом ещё грузить обратно.
Кенен недовольно сощурился.
— Джед, ты же учёный. Быстрее никак? К Рождеству мне нужен ирренций. Такие долгие праздники нельзя пропускать! Когда ещё можно так вольготно расположиться с распылителями в шахтах⁈
Гедимин фыркнул.
— Это химия. Её не поторопишь. Один отжиг — уже восемь часов…
Он покосился на полусобранный вытяжной короб и газоуловители. До компрессора Гедимин ещё не добрался — и не был уверен, что в конце концов не плюнет и не стравит весь углекислый газ в атмосферу. «Сойдёт за промышленные выбросы? Дроны вроде как не отслеживают каждую дымящую трубу, смотрят в целом по району. Ветер сейчас сильный, перепад температур большой, высоко уйдёт и быстро рассеется.»
— Отжиг? — Кенен наклонил голову набок. — Что делает отжиг? Может, и без него неплохо?
Айзек украдкой ткнул его пальцем в спину и виновато покосился на Гедимина. Кенен только отмахнулся.
— Отжиг «делает» сингит из карбонатного осадка, — отозвался Гедимин, стараясь подбирать слова попроще. — Чистит топливо от выгорающей примеси.
Кенен резко мотнул головой, едва не уронив меховой шлем.
— Я понял, Джед. Карбонат! Ирренциевая известь. Не надо её отжигать. Лей в бочки! Для рудников — то, что нужно.
Гедимин мигнул.
— Это всё пойдёт в рудники? — он указал на реактор. Кенен расплылся в довольной улыбке.
— К моей радости — да! С топливом вопрос решён, — он благодарно покосился на Айзека и попытался похлопать его по плечу, но сармат отстранился. — Ну что, Джед? Неплохо я тебе сэкономил восемь часов?
Гедимин сузил глаза, но ответил сдержанно:
— Четыре дня на выгрузку, четыре — на новую загрузку. К Рождеству получишь ирренций. Если хочешь оставить тут филков, дай им нормальную защиту. Голышом в ирренций не лезут.
Кенен насмешливо фыркнул.
— От кого я это слышу? — он, изловчившись, ткнул Гедимина пальцем в грудь — точно туда, где остался изогнутый шрам от лучевого ожога. — Лучше поздно, чем никогда, так?.. Ладно, Джед. Я тебя слышал. Филки уйдут, за ирренцием придут в скафандрах. Не забудь отложить себе на новую загрузку, — наши ребята, не разобравшись, всё унесут…
Он вскинул руку в прощальном жесте и шмыгнул в отсек управления — и сразу же оттуда долетел его бодрый голос и приглушённое бормотание филков. Айзек тяжело вздохнул.
— Никак не мог от него отделаться, — вполголоса пожаловался он. — Как вы тут вообще? Ничего не нужно?
— Нейтронностойкий фрил, — мгновенно ответил Гедимин. — Тонны две, не меньше. По всей этой установке…
Он кивнул на остов технологической линии.
— Пойдёт «фонящее» сырьё. Сильнейшее нейтронное излучение. Вон, видишь, — кеззий уже выгорел, всё летит сквозь корпус…
Айзек поморщился.
— Железо как сырьё… Маккензи, как обычно, сэкономил. Подумаю, что можно сделать… А для тебя самого ничего не надо? Еда, вещи? Вы оба тут и ночуете?
— Нормально тут ночевать, — проворчал Иджес, оглядываясь на недоделанный модуль управления. — Ещё бы сверху станция не «фонила»… Я пойду работать, а вы тут болтайте.
Он скрылся за куполом. Айзек слабо усмехнулся и поднял взгляд на Гедимина. «Сегодня он не такой замученный,» — подумалось ремонтнику. «Успел отдохнуть.»
— Нашёл рудник? — быстро спросил он. Айзек вдруг улыбнулся — широко, почти как Кенен.
— Нам на редкость повезло, атомщик. Этот пласт отдрейфовал к самому краю. Теперь с ним в сто раз удобнее — до портала, считай, два шага.
Гедимин неопределённо хмыкнул.
— Обратно не поползёт? — спросил он, стараясь не воображать себе ползущий рудник — от такой картинки в голове гудело хуже, чем от болтовни Маккензи. «Я бы на такую Равнину шагу не сделал. Айзек всё-таки гораздо смелее. Видно, привык к ненадёжным поверхностям на своих ледяных озёрах…»
— Внешние складки стабильнее, — отозвался Айзек, ни на секунду не удивившись вопросу. — И за ним обещали присматривать. Сильно нам повезло — и с пластом, и с червяками.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Какими червяками⁈
— Пирофоры, — ответил Айзек, глядя на него с едва уловимым сочувствием. — Помнишь, было тут гнездовье? Сильно пригодилось в переговорах с… кое с кем.
Он отвёл взгляд и убрал с лица улыбку — из отсека управления показался Маккензи.
— Айс, ты его предупредил? Мне завтра будет некогда, справляйтесь сами. Гварза обещал приехать со своей командой, но без Джеда не обойдутся.
— Знаю, знаю, — отозвался Айзек. — Гедимин, завтра выбраться сможешь? Кессонные испытания…
Гедимин склонил голову, чувствуя, как сердце сделало лишний удар.
— Приду. Когда?
«Реакторы уже готовы,» — в груди приятно теплело. «Может, удастся взглянуть на твэлы. А то и на предзапуск. Хорошо, что Айзек тут. Поговорит с „хранителем“, успокоит.»
…Когда сигнализация, сработавшая на открытие дверей, затихла, Гедимин подошёл к термодатчикам, довольно хмыкнул — холодный воздух сделал свою работу без лишнего надзора и чужой помощи — и склонился над россыпью труб неподходящей толщины, ещё не порезанных на ленты. «Вот эти две. Тут и разметка уже есть…»