— Он со мной. Итоговая дефектоскопия, — услышал он холодный голос Айзека. Пока Гедимин разглядывал кран, они незаметно добрались до платформы, поставленной на боковую ветку. Её прикрыли непрозрачным защитным полем, и рядом топтались двое охранников. Чуть поодаль собралась группка филков со значками «служба безопасности»; стоило Гедимину приблизиться, они быстро стянулись к платформе и изобразили защитный периметр. Айзек досадливо поморщился.
— Открывайте, и скорее, — скомандовал он. — У нас мало времени.
— Можете пройти, мистер Норд, — отозвался ближайший филк, неприязненно глядя на Гедимина. — Посторонний, оставайтесь за периметром. Какой у вас допуск?
Гедимин хотел показать ему кулак, но сдержался. Айзек нетерпеливо махнул рукой.
— Инженер Кет допущен всюду. Мне связаться с Маккензи, чтобы он повторил?
Гедимин едва не фыркнул — такая угроза показалась ему смешной, но филки его веселья не разделили. Того, что стоял ближе всех, отчётливо передёрнуло, и он шагнул в сторону, жестом отгоняя других с дороги.
— Под вашу ответственность, мистер Норд.
…Рилкар звенел под рукой. Гедимин надел плотные перчатки, прежде чем забраться внутрь корпуса, но даже сквозь них чувствовал прохладу стенок. Конструкция остыла на холодном ветру; Гедимин сканировал швы, проверяя реакцию на температурное сжатие, изредка дублируя луч сканера плотно прижатым пальцем. Три сваренных вместе фрагмента вели себя как единое целое и при нагреве, и при остывании — и сармат был уверен, что так же они поведут себя под жёстким излучением и подвижными воздушными потоками.
Айзек ждал снаружи — сквозь открытые патрубки Гедимин видел, как он стоит за платформой, засунув руки в карманы, и нервно ёжится на ветру, как будто зимний комбинезон не защищает от холода. В очередной раз вынырнув из-за непрозрачной стенки и увидев его там же, Гедимин еле слышно хмыкнул. «Проверяли же по протоколам. И не раз. Чего он сейчас ждёт? Что я увижу то, чего не видят дефектоскопы? Правильно Гварза говорил — дикарство какое-то…»
— Хватит мёрзнуть, — буркнул он, спрыгнув с платформы. — У тебя что, комбинезон дырявый?.. Реактор в порядке. Если завтра тросы не оборвутся, будет работать тысячу лет.
Айзек вяло усмехнулся.
— Да мне не холодно. Так…- он повёл плечом. — Неспокойно. Ну, хорошо, что Гварза не подвёл. Он не дурак, и за работой следит, но иногда…
Он выразительно поморщился.
— Зачем вообще меняться корпусами? — спросил Гедимин. — Поставили бы сюда тот, что сделали в «Налвэне». Пустая трата времени — все эти перевозки.
Айзек махнул рукой.
— Комитет взаимодействия настоял. Глупо, знаю. Но от них непросто отделаться. Даже «Вестингауз» не спорит…
«Фюльбер бы поспорил,» — подумал Гедимин. «Сделал бы, как ему надо. И никто бы в его дела не влез. Всё-таки удобно было сидеть на территориях. Никто не видит — никто не помешает…»
Последний охраняемый периметр недостроенного энергоблока остался позади, и Айзек свернул к проходной, но за углом остановился, быстро оглянулся через плечо и спросил:
— Та расшифровка дозиметрии, с накопителем… У тебя от неё что-то осталось?
Гедимин мигнул.
— Записи у Маккензи, — отозвался он. — Обещал показать тебе и Гварзе. Ты их вообще не видел?
Айзек качнул головой.
— Я узнал-то о них случайно… Если что-то осталось — можешь мне дать? Я скопирую и верну. Надо бы показать их… кое-кому. Может, так дело быстрее пойдёт.
Гедимин пристально посмотрел на него — взгляд Айзека стал непроницаемым и больше не выражал ничего.
— Не надо копий. У меня есть, — буркнул он, протягивая сармату сложенную распечатку. — Здесь всё, что успел проверить.
— Спасибо, атомщик, — Айзек слабо улыбнулся и очень аккуратно убрал распечатку в карман на застёжке. — От меня последнее время никакого толку для науки. Сделаю ещё одну попытку…
01 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«А через месяц — предзапуск…»
Гедимин досадливо сощурился. В душевой было пусто, ни коменданты, ни охрана не мешали экспериментировать с температурой воды, а три-четыре нырка из ледяной воды в кипяток и обратно напрочь вышибали из головы все глупые и ненужные мысли. В этот раз они вернулись быстрее, чем обычно, и первой вылезла именно эта — о предзапуске.
«Думал бы ты о своих делах, теск. У тебя через две недели выгрузка,» — сармат поднялся на ноги, провёл ладонью по жёсткой щетине на макушке — волосы, даже такие короткие, сохли в разы медленнее, чем гладкая кожа — и включил обсушку. «Иджес скоро вернётся…»
— Город по уши в снегу, — с порога сказал Иджес, прикрывая за собой дверь душевой. Гедимин уже оделся, осталось только влезть в броню — а после этого, как он знал по опыту, весь эффект «пустой головы» пропадёт, и снова полезут предзапуски, пропавшие куда-то твэлы, недоделанные миниреакторы и неизвестная науке тварь в активной зоне. Он внимательно слушал Иджеса, надеясь ещё ненадолго отвлечься, — от бесполезных мыслей ломило виски, и неприятно сдавливало грудь.
— Одни мы, как дурни, под куполом, — продолжал механик, сердито щурясь. — Хотел набрать снега, — ничего, кроме грязных ледышек. Всё гетто под куполом, представляешь?
— Странно, что город — нет, — отозвался Гедимин, думая, зачем Иджесу среди ночи мог понадобиться снег, и как приспособить его к недостроенной установке. — Две энергостанции… Не такие огромные затраты на купол. Могли бы прикрыться.
— Вот, похоже, наши командиры так и думают, — закивал Иджес, немного понизив голос в пустом коридоре. — После жара, атомщик, надо в снег. Совсем другие ощущения. Вода — всё-таки не то!
— Ты в сеть выходил? — прервал его рассуждения о формах воды Гедимин.
Он отобрал у Иджеса передатчик, вставил в пустую нишу в рукаве, и экран зажёгся, показывая последнюю страницу — строчки новостных анонсов. «Депортация искусственнорождённых из Австралии…», «Энергомагистраль 'Канада-Аргентина»…«, 'Представитель Мианийской Федерации предложил…», «Семьдесят шесть опасных форм жизни…»
Под протяжный гудок передатчика поверх заголовков всплыло окошко нового сообщения. «Айзек Норд», — изумлённо мигнув, прочитал Гедимин имя отправителя.
— Чего? — заглянул в передатчик Иджес. — Какой Норд⁈
— Просит выйти, — Гедимин закрыл сообщение. — Ты спускайся, я схожу к нему.
Он подозрительно покосился в сторону энергоблоков, на протянутые под потолком цепочки красных светодиодов, — на станции было тихо, и ни одна тревожная лампочка не горела. «Может, Гварза опять… доконтактировался? Вот макака! Хоть бы не взрыв…»
Айзек стоял за проходной, у главного входа — в чёрном скафандре пытался слиться со стеной, но станция так ярко подсвечивалась со всех сторон, что чёрное пятно было заметно за километр. Увидев Гедимина, он поспешно шагнул навстречу и смущённо улыбнулся.
— Всё-таки связь сработала! Я заходил к вам, но никого не нашёл.
— Никого? — Гедимин недовольно сощурился. — Где Анди? С вечера должен был…
Айзек махнул рукой.
— Анди, если это был он, заявил, что следит за реактором, а не за вами… Кстати, Гедимин, температура у вас что-то быстро растёт. И марганца многовато. Я бы с выгрузкой не затягивал.
За плечом Гедимина кто-то сердито фыркнул.
— Ты за этим нас вытащил среди ночи? — спросил Иджес, вставая с ремонтником рядом. — Показать нам термодатчик?
— Ты чего не внизу? — удивился Гедимин. — Я же сказал…
— Нечего бегать по ночам в одиночку, — мрачно отозвался Иджес. — Я с тобой.
Айзек поморщился.
— Иджес, ты бы лучше послушал атомщика… Гедимин, я тебе хотел показать кое-что. На топливном заводе. Тебе будет интересно.
«На заводе?» — Гедимин заинтересованно сощурился. «Приехали волокуши с Равнины? Надо посмотреть, пока не разгрузили.»
— Идём, — сказал он Айзеку. — Иджес, спускайся, я ненадолго.
— Ага, ненадолго он, — буркнул Иджес, направляясь вслед за ними.
…Ворота хранилища приоткрылись на пять секунд и тут же захлопнулись — Гедимин еле успел за Айзеком и Иджесом протиснуться внутрь и тут же забыл и о воротах, и о том, что его едва не прищемило. На разгрузке стояли три многоосные платформы. Две из них были накрыты плотным защитным полем, третью уже частично разгрузили, и сейчас рабочие подвешивали на электрокран очередную партию руды. На этот раз никаких контейнеров не было — ни ящиков, ни бочонков; на платформе громоздились в четыре ряда полуметровые шары из светло-оранжевой глины. Те, что снизу, были примотаны к платформе грубой волокнистой сеткой; с верхних её успели снять и сложить в контейнер с символом биологической опасности. Сетка соединялась с платформой как-то странно, и Гедимин долго вглядывался, прежде чем понял, что она не прицеплена к скобе и не приклеена, — пучок растительных волокон просто врастал в каменную подложку, уложенную на прицеп. Это была базальтовая плита, не то отлитая, не то вырубленная по форме груза — с поднятыми бортиками и углублением под каждый шар. Гедимин секунд десять глазел на неё, прежде чем взяться за сканер — он пытался понять, как этот «поддон» изготовлен, и у него так и не получилось.
«Это не вырубалось. И, похоже, не отливалось,» — он направил сканер на плиту и облегчённо вздохнул, увидев на экране химический состав обычной разновидности базальта. «Это… лепилось. Оторвали кусок камня, помяли и вылепили. Только не руками. Чем-то вроде пучковатых щупалец. Мать моя пробирка…»
Раздался треск, и Гедимин, вздрогнув, повернулся к электрокрану, зависшему над широким контейнером. Глиняная корка, покрывающая подвешенный шар, треснула по швам и теперь осыпалась мелкой пылью, пока рабочий обстукивал его багром. Несколько секунд — и Гедимин увидел блестящую светло-серую сферу, слегка отливающую зеленцой — характерным серебристо-зелёным оттенком окислов кеззия. Защитное поле, прикрывающее манипуляторы крана, тоже позеленело — шар «фонил», несмотря на примесь кеззия, так, будто был скатан из чистого сингита. Гедимин уставился на экран сигма-сканера, силой заставил себя перестать мигать, — глаза уже начинали слезиться. «Так и есть. Сингит и окись кеззия. И десять процентов кварцита. Где они это взяли⁈»