Он повернулся к заваленной шарами платформе. Глиной все они были обмазаны тщательно, сантиметров на пять-шесть; на верхних боках второго слоя шаров виднелись аккуратные вмятины по форме первого слоя. «Два центнера в каждом,» — на глаз определил сармат. «Два центнера сингита. Что там было про критическую массу?..»
Кто-то крепко ткнул его кулаком под рёбра — даже через броню Гедимин почувствовал и недовольно поморщился. На него смотрел Иджес, и его глаза неестественно расширились и округлились.
— Что это такое? — громким шёпотом спросил он, ткнув пальцем в сторону платформы. — И почему оно… такое⁈
— Тш-ш! — шикнул на него Айзек, отступая к стене и отталкивая Гедимина туда же. Электрокран снова завис над платформой; рабочие цепляли к нему новый шар, ещё не очищенный от оболочки. Гедимин просканировал её, — ничего, кроме глины с кучей ненужных примесей, обычный глинозём, зачем-то намазанный на ирренциевые сферы. Но что-то необычное в ней определённо было — иначе рабочие не стряхивали бы каждую её песчинку в особые контейнеры и не огораживали бы так тщательно площадку.
«Четыре слоя в высоту, пять — поперёк…» — Гедимин смотрел на каменный «поддон», тщетно разыскивая на его краях хоть какие-то приспособления для транспортировки. «Сто пять тонн груза. Сто пять тонн… Они что, тащили это волоком⁈»
— Айзек, — прошипел он, крепко взяв сармата за плечо. — На чём это привезли? На каком транспорте?
Айзек виновато покосился на него, даже не пытаясь высвободиться.
— Текты, — прошептал он в ответ. — Им для такой мелочи транспорт не нужен. Грузили уже за порталом. Жаль, им сюда нельзя…
— Текты? — повторил Гедимин, проглотив слово «мелочь» применительно к стотонному грузу.
— Teqq’ta, — чётко проговорил Айзек, выделив двойной щёлкающий звук перед короткой паузой. — Они в этот раз нам помогали. Попросили Броннов не влезать. У Броннов не очень с горным делом.
Гедимин мигнул. Новой информации вроде бы было немного, но череп от неё отчётливо распух.
— Почему руда камнями? — спросил он, уже не стараясь сформулировать менее глупый вопрос. — И без контейнеров? И без биозащиты?
Он вспомнил броннские бочонки и осёкся — о биозащите, похоже, у всех жителей Равнины были странные представления.
— Идеально круглые камни… у них так принято? Это традиция? Смысла же нет в таких усилиях…
Айзек прижал ладонь к помятому плечу и криво ухмыльнулся.
— Трудно, да? Я до сих пор не привык… Им так удобно, атомщик. Они просто берут руду, скатывают и выталкивают. Маленькие шарики, чтобы не взорвалось. И кеззий для этого же. Мы попросили их сложить всё на платформу, а Бронны принесли глину и сетки. Наш прицеп ждал у портала…
Он развёл руками.
— Знаю, что всё это странно, атомщик. Равнина вообще странная.
Гедимин мрачно кивнул.
— Снимки есть? — спросил он. — Этих существ, их работы?
Айзек покосился на рабочих, отправляющих с платформы очередную партию руды, как будто у них было время подслушивать.
— Работа вся под землёй, — он неохотно взялся за наручный смарт. — Маккензи просил не распространять…
На маленьком экране появилось чёткое цветное изображение — клиновидная голова на фоне разноцветного, словно собранного в пёстрые складки неба. Она блестела, как стекло с примесью металла. Гедимин видел рельефные пластины на «щеках», длинные отростки, тянущиеся от них вдоль черепа, два ряда коротких заострённых рогов на длинной «макушке» и два непропорционально огромных клыка, торчащих из пасти. Нижнюю челюсть, прорастая между стеклянистыми щитками панциря, покрывали короткие игольчатые отростки, похожие на друзы кристаллов. За головой просматривался фрагмент широкого змееподобного туловища — в таких же щитках, будто отлитых из рилкара, с торчащими кое-где заострёнными гребнями — скорее выростами брони, чем конечностями.
— Каменный змей? — брякнул наугад Гедимин и с изумлением увидел, что Айзек вздрагивает и отводит взгляд. — Метров двадцать в длину?
— Бывают до пятидесяти, — отозвался Айзек, выключая смарт и глядя куда-то в сторону. — Те, кого я видел. Они… Это надо видеть, атомщик. Самому, под тем небом и с той земли.
Гедимин посмотрел на платформу с сингитовыми шарами. Разгрузка шла быстро, рабочие спешили — и всё же каждая крупинка глинозёма сметалась в контейнер.
— Триста тонн сингита, — прошептал он, стараясь не думать о пятидесятиметровых змеях, катающих из руды аккуратные «снежки». — Этого хватит на сотню энергоблоков. На кой мы возимся с реактором с выходом в пару центнеров⁈
Айзек неловко похлопал Гедимина по плечу. Вид у него был виноватый.
— Маккензи говорит — реактор очень нужен. Наш источник на случай, если рудник опять… уйдёт. Или портал закроется. Синтез в рудах прервался, не справляется с добычей, — надо разжечь его заново. А блоки… блоков будет много. Очень много.
Он странно улыбнулся.
…Иджес долго ворочался на матрасе и бубнил что-то себе под нос, но Гедимин вскоре перестал вслушиваться. Ему самому в полусне мерещилось что-то странное — тысячи светящихся шаров в бурлящей воде, превращающейся в зелёный свет и падающей в бездонный провал, лезвия чёрных кристаллов на его стенках и ритмичные вспышки в темноте.
10 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Солнце было где-то справа, за зданием офиса; Гедимин видел его отблески в окнах северных высоток. Небо полностью очистилось, и даже смотреть на него было холодно; от дыхания на стенах оседали белые разводы инея.
«Минус тридцать восемь,» — Гедимин покосился на термометр. «И Ренгера до сих пор нет. Может, им по холоду закрыли выезд? Как принято у „макак“? Тридцать восемь — это достаточно холодно, или ещё нет?»
Он прислушался к шуму транспорта за воротами. Что-то гудело, но реже и тише, чем месяц назад, в ноябре, когда Гедимин в последний раз выбирался из гетто.
«Вот будет забавно, если из-за морозов полицию закрыли,» — мелькнуло в голове, и сармат недовольно сощурился. «Жаль, передатчик не тянет, — связался бы с Ренгером… Пора бы ему приехать. Не люблю так стоять…»
Слева что-то загудело — небольшой глайдер выезжал к воротам, и Гедимин подался к стене, мельком подумав, что транспорт не такой уж широкий — ему и так хватило бы места. Гудок повторился. Глайдер подполз ближе и остановился, чтобы прогудеть ещё раз — дольше и протяжнее.
— Гедимин! — услышал сармат недовольный голос Айзека. — Садись быстрее! Тебя что, не предупредили?
— Нет, — буркнул Гедимин, втискиваясь в чересчур тесный салон и садясь на пол. — Всё как всегда. А ты чего не на станции?
Айзек весело хмыкнул. Глайдер выскользнул за ворота и почти вертикально взлетел, перестраиваясь в верхний ряд. Гедимин выглянул в окно — мимо мелькали высотки. Посадки на крышах превратились в куски заснеженного леса; вроде бы там были расчищены дорожки, но сармат не успевал приглядеться — лёгкий глайдер летел быстрее, чем массивный бронированный фургон.
— Сегодня я с тобой. Вернёмся из участка — и в хранилище, — отозвался он, пройдя поворот. — Чем они думают⁈ Загрузка назначена на послезавтра, а про тебя все забыли. Гварза тебя не зовёт — поедем к нему сами.
Гедимин настороженно сощурился.
— Он не обрадуется, — предупредил он Айзека, но тот только фыркнул.
— Его проблемы, атомщик. Ну, и мои — если он там совсем не в себе. Ты думай о твэлах.
…Гедимин думал, что Айзек застрянет на проходной надолго, но охранник, лишь заглянув в его карту, махнул рукой — «Проходите!».
— Ну что же вы, мистер Кет? — осуждающе покачал головой грузный «коп», сверяясь с новыми данными. — Первый выезд — и очередное нарекание…
Гедимин вспомнил, как на толпу на окраине кладбища падал, взрываясь изнутри, подбитый хасен, и как свистел наручный генератор, формируя купол за куполом, чтобы хоть как-то смягчить удар. «Интересно. О том, что я говорил по-сарматски, донесли. А что я выставил поле — нет. Или это не заслуживает отметки в карте?»
— Что ж, идите, мистер Кет, — «коп», закончив укоризненную речь, протянул карту. Гедимин сообразил, что многое прослушал за воспоминаниями, но решил, что ничего не потерял.
— М-да, — пробормотал Айзек, быстро удаляясь от кабинета — сперва по коридору, затем — по одной из лестниц, выводящих на стоянку; потолки на лестнице были неожиданно высокие — видимо, рассчитанные на экзоскелет, а люди на ней попадались крайне редко, благо подъёмников на участке хватало. — М-да… Непросто быть под надзором. Чуть что — сразу запрет… Но вам с Иджесом скучать определённо некогда. У него к тому же полёты… Готовится хоть?
Гедимин пожал плечами.
— Дроны у него были… Давно их не видел. Может, передал пилотам? Он своё сделал, теперь — их очередь…
«К Рождеству выгрузка закончится, и мы освободимся,» — думал он про себя. «Съезжу на полёты — и займусь уже реактором. Лежит без дела…»
…В хранилище было пустынно — все официальные проверки, как понял из обмолвок Айзека Гедимин, давно прошли, и никто не трогал твэлы, дожидающиеся скорой загрузки. Сармат не стал выяснять, когда именно их изготовили — это всё равно не имело значения, а главным было то, что в хранилище никто не путался под ногами. Дежурный выглянул было сквозь толстое кеззиевое стекло, но Айзек сделал успокаивающий жест, и филк снова нырнул в свою кабинку. Айзек, довольно ухмыльнувшись, встал за пульт электрокрана.
«Смотри, теск. На загрузку тебя не позовут,» — думал Гедимин, стоя перед твэлами, поднятыми из воды. Он проверял, как закреплены хвостовики и наконечники, — «узкие места» были обычно именно там, на стыках, на самих бесшовных трубках — вместилищах ирренция дефекты появлялись гораздо реже. Их Гедимин тоже проверял — насколько это можно было сделать на глаз и ручной сигма-сканер. Через несколько секунд в «бреши» по бокам шлема протиснулись невидимые волокнистые щупальца, скользнули вдоль позвоночного столба до нижних рёбер и расплелись по ним, обхватив грудь сармата с двух сторон. Гедимин удивлённо хмыкнул — раньше такого «поведения» он не встречал, и из всего, что он видел от реакторных «существ», это больше всего походило на объятия. Сармат, смущённо щурясь, осторожно похлопал подушечкой пальца по твэлу. Вдоль щупалец прошла волна тепла — «существо» его видело и, как могло, реагировало.