— Да, Джед, — Кенен, не скрывая облегчения, расплылся в широкой улыбке. — Осторожно там, ладно? Строить блок заново — недешёвое развлечение.
Гедимин слушал их молча и изредка мигал, пока не заныли от непривычной нагрузки мышцы век. Мысли метались в голове, и сармат отчётливо слышал, как они с гулом бьются о стенки черепа. «Реактор под эксперименты. Рабочий, с полной обвязкой… Чем их напугал Ассархаддон? И… чего он от меня-то хочет?»
— Цель опытов? — резко спросил он, прервав очередную попытку Кенена нервно пошутить. — Можно делать разное. С чего мне начать?
Сарматы переглянулись, и улыбка с лица Маккензи пропала.
— Вижу, сигнал дошёл, — пробормотал он. — Сегодня ты быстро соображаешь… У тебя были какие-то идеи насчёт обновляемого топлива — пятьсот лет на одной загрузке… Двигайся в этом направлении, Джед. Твоя штука всем крайне интересна.
Он многозначительно прищурил один глаз. Гедимин молча кивнул. Мельтешение мыслей в мозгу немного замедлилось, в нём начали проскальзывать внятные обрывки. Сармат едва заметно усмехнулся. «Сколько этот блок проработал?.. Небольшое выгорание уже должно накопиться. Что ж, посмотрим, как это выглядит…»
— Инструкции, — негромко сказал он, глядя Гварзе в глаза. — Инструкции куэннских инженеров. Где они?
Гварза дёрнулся, как от удара.
— Опять за своё? — он шагнул к Гедимину, недобро щурясь. — И опять не в своё дело? Все, кому нужно, эти инструкции просмотрели от и до! Что ты там найдёшь такого, чего я не нашёл⁈
— Тихо, тихо, — Маккензи, испуганно оглядываясь, втиснулся между шипящими сарматами. — Гварза, ну в самом деле! Это уже не смешно. Допустить Джеда к реактору, но прятать от него пару гигабайт видео, — редкая чушь!
Гедимин молчал и ждал, внимательно наблюдая за Гварзой. Десяток секунд назад он был уверен, что дойдёт до драки. «А потом говорят про субординацию,» — криво ухмыльнулся он. «Какая уж тут субординация…»
— Ладно, — буркнул Гварза, и Гедимин, глазам своим не веря, уставился на мигающий передатчик. Информации было много, устройство мигало секунд тридцать, прежде чем зажгло экран и показало новый, непривычно «тяжёлый» файл. Гедимин протянул к нему палец, но вовремя опомнился.
— Там действительно видео? — недоверчиво спросил он. — И реактор тоже? Белый и дырчатый?
Гварза презрительно фыркнул. Маккензи серьёзно покачал головой.
— Одно название, Джед. Снимать, конечно, пытались, но ЭМИА-лучи… сам понимаешь. Несколько мутнейших обрывков и звукозапись с расшифровкой текстом. И, право, я не знаю, зачем ты к ним так рвался. Айзек, небось, половину тебе уже изложил.
«Да, Айзек… сложить видео с дозиметрией,» — мелькнуло в голове. «Так видно будет, что они упустили, и к чему конкретный фрагмент. Будет над чем поработать…»
Маккензи зашевелился, оглядываясь на дверь.
— Основные вопросы вроде бы решены. Кен, вы с Джедом разберётесь дальше без меня? В конце концов, я ничего не решаю — это твоя станция! — он изобразил почтительный поклон, и Гедимин с трудом удержался от нервного смешка.
— Разберёмся, — ровным тоном пообещал Гварза. — Можешь ехать, Маккензи. Надеюсь, нескоро увидимся.
Кенен вышел из комнаты первым, коротким жестом подозвал свою охрану, и через пару секунд его в здании не было. Гедимин и Гварза остались в вестибюле. Двое охранников двинулись было к ремонтнику, но командир «Вайтрока» резко качнул головой, и они остановились. Гедимин нерешительно покосился на проходную. Пропуск всё ещё был зажат в его кулаке — если только его не размазало по бронированной перчатке до полной нечитаемости.
— Кто я теперь? — спросил он, повернувшись к угрюмому Гварзе. Тот при первом его движении скривил рот и смерил сармата мрачным взглядом.
— Оператор? Техник при реакторе? — Гедимин разжал кулак, посмотрел на измятый пропуск. — Кем я считаюсь? У меня будет тут своё помещение?
— Тут? — Кенен поморщился. — Обойдёшься тем, что нарыли Скегги с Ренгером. Официально ты — ликвидатор из их отряда.
Гедимин мигнул.
— Я по-прежнему там? С тем, что я на станции, не будет проблем?
— Тебя занимают чужие проблемы? — взгляд Гварзы был неприятно-колючим. — Есть понятие прикреплённого ликвидатора. Надзор, экстренная помощь. Сейчас тебя прикрепили к «Вайтроку».
Гедимин неуверенно усмехнулся.
— Я пойду на блочный щит? — он осторожно расправил пропуск, надеясь, что код не истёрся. Гварза недобро сощурился.
— Пропуск действителен с семнадцатого. С завтрашнего дня можешь ходить. Чем реже, тем лучше.
Гедимин ответил ему злорадной ухмылкой.
— У меня особое поручение, забыл? И я буду здесь так часто, как захочу.
Он несколько секунд смотрел Кенену в глаза, пока тот не отвёл взгляд.
…Когда Гедимин вошёл в штаб, там был только Вепуат. Он сидел на столе, грустно нахохлившись; как это у него получилось, Гедимин не понял, но издали казалось, что гладко пригнанные щитки скафандра топорщатся, как перья.
— Ты⁈ — Вепуат спрыгнул со стола, на лету разворачиваясь к сармату. — Живой, не в карцере? Я уж думал после смены тебя разыскивать!
— Где все? — спросил Гедимин, удивлённо оглядываясь в пустой комнате.
— В Фаркосте треснула цистерна с хлором, — невесело усмехнулся Вепуат, снова забираясь на стол. — Не знаю, зачем там Ренгер, но уехал даже он. Меня оставили дежурить.
«Хлор?» — Гедимин покосился на прикрытую дверь склада. «Ехать за ними или здесь подождать? Надо же было пропустить вызов…»
— Ты сиди, — махнул рукой Вепуат, увидев его замешательство. — Их там много, справятся. Так и Скегги сказал… Куда тебя таскали-то?
В его взгляде была тревога и плохо скрываемая тоска. Гедимин замялся.
— У меня будет работа на станции, — сказал он; ему было неловко. — Первое время — каждый день. Если не будет вызовов прямо с утра, буду уходить на станцию. Надо… сделать кое-какую работу.
Вепуат протяжно вздохнул.
— Опять Маккензи, да? Снова пропадёшь на полгода?
— Я буду здесь, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. «Чего он привязался? На разведку нас давно не посылают. Какая ему разница, с кем ездить на погрызенные баки?»
— Тут пойдёт вся обкатка, — подумал он вслух. — А туда — уже рабочий вариант…
Вепуат медленно сполз со стола и посмотрел на него снизу вверх.
— Пойдём запускать подземный дрон? Я вынул весь песок и досыпал ещё щебёнки. Только она бетонно-фриловая… сойдёт?
17 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Освещение в туннеле снова было запитано от аккумуляторов, встроенных в плазморез. Гедимин отключил и его — так мутные, полуразмытые голограммы были видны немного отчётливее. Он надеялся рассмотреть несимметричную, с выростами и ячейками, структуру за спиной бронированной фигуры с непонятным числом конечностей. Видно было очень плохо.
— Металл в моей руке. Какое имя у вас для него?
Куэннский инженер говорил короткими фразами; его голос было легко различить, — гулкий рокот, местами переходящий в рык и — внезапно — в шелестящее шипение. Речь переводчика звучала совсем иначе — высокая, звенящая, иногда на вдохе срывающаяся на писк. Гедимин не был уверен, но, возможно, это существо мелькнуло в паре кадров — очень невысокий рядом с громадным Куэнном, хрупкий на вид гуманоид с непривычно вытянутыми вперёд челюстями и длинной жёсткой гривой, вздымающейся над заострёнными ушами. Он был одет во что-то тканое, многослойное, с неудобно длинными рукавами-раструбами, — Гедимин решил, что это церемониальная одежда на случай особо важных событий.
— Металл в моей руке. Какое имя у вас для него?
— Уран, — Гедимин узнал голос Айзека. — Тяжёлый природный изотоп урана. Мы называем его обеднённым.
За кадром раздался резкий выдох, перешедший в жалобный писк.
— Поглощает, но сам не… горит, — пояснил для кого-то Айзек. — Тяжёлый и холодный.
Гедимин в десятый за сегодня раз прижал ладонь к респиратору и вполголоса помянул спаривание «макак».
— Уран, — у Куэнна это слово получилось лучше, чем у переводчика — Гедимину даже понравился этот раскатистый рокот. — Наше имя для него — «фээхсс». То, что осталось после огня. Пепел.
Гедимин не был уверен, что расслышал в термине все звуки — начинался он с выдоха, будто через приоткрытый рот, прерывался коротким шипением и переходил в еле слышное дуновение — кто-то сдул пепел с ладони.
— Назови ваши имена, — снова заговорил переводчик, повторяя короткие рокочущие фразы; в одном из кадров изображение на секунду прояснилось, и Гедимин остановил промотку. Здесь было хорошо видно «лицо» Куэнна — сильно вытянутое, покрытое короткой иглоподобной шерстью, очень похожее на морду какого-то вымершего зверя с гигантскими, выпирающими за подбородок клыками. Гедимин различил у крупного сплюснутого, совсем звериного носа пучки удлинённых вибрисс и невольно хмыкнул — Куэнн «в лицо» сильно напоминал кота-переростка, возможно, не из домашней породы, но всё-таки кота. «Айзек сказал — четыре глаза,» — думал сармат, глядя на «треугольник» выше носа — два глаза по бокам головы, клином сходящиеся к переносице, один — на плоском черепе, отодвинутый от первых двух к затылку, примерно на макушке. «Видимо, четвёртый на затылке. Полный обзор. Шлемы, наверное, делать неудобно. Может, поэтому и не носят.»
— Назови ваши имена. Имена для огня живого металла и для его света. Для зелёных лучей и для тех, что поют в крови.
— Мы называем зелёные лучи «омикрон», — раздался голос Айзека. — Те, чью энергию мы умеем использовать. А те, что в этом приборе помогают нам видеть скрытое, мы называем «сигма».
— Лучшие имена, — голос Куэнна из приглушённого рокота внезапно перешёл в резкий рык — Гедимин даже вздрогнул. — Хорошо, когда есть имена для всего. Тогда можно говорить. Есть кому слушать.
Гедимин остановил промотку и уткнулся лицом в ладони. В груди жгло, в углах глаз неприятно щипало. «Есть кому слушать,» — эхом отдавалось под сводами черепа. «Инженеры, ядерщики… И там — вот это, с волокушами и… огнём живого металла. И другого контакта не предвидится. Даже некого взять, чтобы перевёл нормально. Это существо, которое помогает Айзеку, — оно само те реакторы хоть раз видело?»