19 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Удобная штука — этот флоний, — задумчиво проговорил кто-то над головой Гедимина. — Пара кубиков — и никаких тебе мутаций. А то вкатили бы ему блокатор. Сколько такие трещины срастались бы под блокатором? Три месяца, четыре?..
Гедимин зашевелился, но понял, что не сможет ни встать, ни повернуть голову — что-то надёжно удерживало его в распластанном положении. Над головой фыркнули, и в плечо сармата вонзилась тонкая игла.
— Лежи! Ликвидатор, значит?
Гедимин почувствовал в плече знакомое жжение. Во рту пересохло — скорее всего, от предыдущих инъекций, эта не смогла бы подействовать так быстро.
— Скафандр… был… герметичен, — с трудом ворочая языком, прохрипел он. — На кой флоний⁈
Сверху донёсся смешок. Сухость во рту постепенно пропадала — похоже, в кровь закачивали физраствор.
— Радуйся, что флоний, а не блокатор! — медик поправил что-то на его плече и встал сбоку от кушетки. Теперь сармат видел фрагмент белого комбинезона. «Филк,» — заключил он, прикинув по фрагменту общие размеры. «Много медиков-филков. Тяжело им было меня тащить.»
— Что там сломано? — прохрипел он. Увлажнённое горло уже не так драло, и слова стали отчётливее.
— Твоя спина, теск, — отозвался медик — уже без насмешливых интонаций. — Тебя крепко приложило. Может, и не врут про ядерный взрыв… Через пару недель, если повезёт, встанешь. К апрелю, может, снимем фиксаторы. Ты крепкий, быстро восстановишься.
Гедимин изумлённо мигнул.
— К апрелю⁈
Он, забывшись, опять попытался встать, но фиксаторы выдержали и этот рывок — только спина неприятно заныла. Медик вполголоса помянул спаривание «макак» и больно ткнул сармата в плечо.
— Тихо там! Будешь прыгать — на полгода уляжешься.
«К апрелю…» — Гедимин хотел возмутиться, но почему-то слова подбирались с трудом. Череп быстро заполнялся вязким туманом, в котором тонули обрывки мыслей. «Что-то в меня вкачали,» — успел подумать он, прежде чем бессильно уткнулся в подушку. Медик снова поправил что-то на его плече и довольно хмыкнул.
— Действует же! А туда же — «Старших не берёт, Старших не берёт…»
25 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Гедимин!
Сармат не шелохнулся. В вязкой дремоте, из которой он последнюю неделю выходил на считанные минуты, ему виделось и слышалось всякое — голос Вепуата над ухом ещё не был самым странным.
— Гедимин! — кто-то сжал его свисающую руку в холодной ладони. — У тебя глаза открыты. Это я, Вепуат. Тебе меня слышно?
Сармат растерянно мигнул.
— Так-то лучше, — громко прошептал Вепуат, опускаясь рядом с кроватью и заглядывая Гедимину в лицо. В тесной палате было темновато — над дверью горел единственный синий светодиод; сармат уже притерпелся и списывал туман в глазах на вещества, влитые в его кровь. Вепуат пришёл без скафандра, в уличном комбинезоне, и от него ещё тянуло холодом.
— Ты как сюда пролез? — с трудом проговорил Гедимин, пытаясь приподнять голову и не потревожить при этом спину. — Палаты закрыты…
Вепуат покосился на окно за своей спиной. Теперь и Гедимин заметил чуть-чуть приподнятую раму и чей-то смутный силуэт за полупрозрачной пластиной-заглушкой. Ещё один, небольшой, круглый, висел чуть выше. «Дрон,» — Гедимин слабо усмехнулся. «Предварительная разведка…»
— Ну, как ты здесь? — громким шёпотом спросил Вепуат. — Они сделают что-нибудь с твоей спиной? Не оставят её… вот так?
Гедимин не видел, что у него на спине, но лицо у Вепуата было очень выразительное.
— Обещали починить, — прошептал он, прислушиваясь к тишине за дверью — пока больные спали, все медики, должно быть, собрались в приёмном покое. — Что там, на станции? Никто не пострадал?
Вепуат махнул рукой.
— Отчистили. Сейчас стоит под меей. Приборы уже ничего не видят, но лишняя проливка не помешает. Всё-таки — ирренций…
Он придвинулся ещё ближе, практически вплотную, и прошептал прямо в ухо:
— Как ты вычислил, что с тем твэлом неладно? Тут говорят, ты предотвратил целый взрыв. Гварза так тебя нахваливал… — Вепуат весело хмыкнул. — Даже Скегги удивился. То не хотел на станцию пускать, то носится с тобой…
Гедимин смущённо сощурился. «Нахваливал? Да, странно. Видимо, ему очень надо, чтобы опыты были доведены до конца. Хорошо бы, он достал ещё урана. Мы видели, что бывает с „недогоревшими“ твэлами, но контрольный эксперимент не повредит. Скорее бы кости срастались…»
— Ничего не взорвётся, — прошептал он. — Твэл заменили? Надо бы взглянуть, на что…
— Айзек приезжал проверять, — ответил Вепуат, протянул руку к его плечу и тут же отдёрнул, наткнувшись на дозаторы. — Даже его к тебе не пустили. Так что мы с Иджесом пришли сами. Ну, я пойду, — теперь его очередь…
Тишину в коридоре нарушил еле слышный скрип, потом — мягкий гул отодвигающейся дверной створки.
— Тихо! — прошипел Гедимин, приподнимаясь на подушке и щурясь от резкой боли. — Уходите, медик идёт!
Вепуат, уже добравшийся до окна, коротко свистнул, дёрнул раму кверху и выскользнул на улицу — за секунду до того, как над окном вспыхнули светодиоды, и дверь распахнулась. Гедимин прикрыл глаза и шумно вздохнул.
— На кой тут свет?
Филк-санитар, не отвечая, быстрым шагом подошёл к окну, отодвинул заглушку и выглянул на улицу.
— Грёбаные переростки, — пробормотал он, с грохотом задвигая пластину в пазы. — Будто не для них правила писаны…
Он ещё ворчал, закрывая за собой дверь, но Гедимин уже не прислушивался. Теперь медик не видел его лица, и он мог не скрывать ухмылку. «Вепуат. Надо же…» — он еле слышно усмехнулся. «И Иджес. Надеюсь, их не поймали.»
10 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Не сгибать спину,» — напомнил себе Гедимин, осторожно влезая в сменный комбинезон. Согнуться ему в любом случае не удалось бы, но нижний край фиксатора снова врезался бы в живот. На жёстких пластинах, обхвативших грудь, одежда застёгивалась с трудом.
— Сидеть бы тебе в госпитале, — сердито сощурился Ренгер, протягивая сармату второй комбинезон — верхний, утеплённый. — Макакам лень ехать в гетто, надо вытащить раненого в город. Ну, готов? Иди аккуратно. Иджес в фургоне приделал фиксаторы, сидение, надеюсь, тебя не растрясёт.
Гедимин уткнулся взглядом в пол. Ему было неловко. «Иджес? Столько возни из-за одного выезда…» — он повёл плечом, поправляя фиксатор под одеждой, и едва заметно поморщился. «Грёбаный твэл! Почти уже месяц прошёл, а спина до сих пор болит. Вот что бывает, когда стены слишком прочные…»
— Иджесу испортили характеристику, — пожаловался Ренгер, выпуская Гедимина из палаты. — Вепуата мы отбили, но здесь медики упёрлись.
— Из-за чего? Что они ко мне ходили? — Гедимин недобро сощурился. — Почему вообще запретили посещения?
— Филки… — Ренгер выразительно скривился. — Всё принимают на свой счёт.
Гедимин тяжело вздохнул.
— Скажи им — пусть больше не трогают окна. Я скоро выйду.
Фургон стоял поодаль, у длинной стены барака. Водитель-ликвидатор выглянул из кабины и призывно помахал бронированной рукой. Гедимин, увидев радостную ухмылку, попытался вспомнить имя сармата и сердито сощурился — мозг за прошедшие недели совсем разучился работать.
— Надо же, — смущённо пробормотал он, устраиваясь на сидении и дожидаясь, пока Ренгер пристегнёт его к фургону. — Это ведь потом разбирать придётся? Одноразовая штука…
— Будет не нужна — полежит на складе, — качнул головой Ренгер, отходя к ближайшей стене и берясь за поручень. — Переноска для раненых у нас есть, будет и это. На работе всякое бывает…
Фургон тронулся, и Гедимин снова сощурился — мягкий толчок на взлёте отозвался ноющей болью между лопаток. «Регенерация совсем не идёт. Медики что, боятся её подстегнуть? Я так нескоро смогу работать…»
… — Да, как же, наслышан, — закивал грузный «коп», едва взглянув на экран. — Очень похвально. Предотвратили взрыв, да? Если одна эта штука так бахнула, наверное, от всей кучи город бы сдуло. Но ваша администрация что-то поощрять вас не спешит… да, не спешит. Выезд всё ещё под запретом. А могли бы премировать вас… послать, скажем, в нашу больницу. Там вам быстро спину поправили бы. И лицо… ну, впрочем, не моё дело.
Гедимин молча слушал его, стараясь не щуриться. То ли от усталости, то ли от напряжения снова заныла спина. «Мне бы в лабораторию. И убрать эту дурь, которую медики в меня льют. От неё мозги расплываются в слизь.»
До самой стоянки он поднимался без респиратора. Как назло, в коридорах и на лестницах то и дело попадались «макаки». Гедимин старался на них не смотреть, но каждому непременно надо было заглянуть сармату в лицо — и дёрнуться к стене или к перилам. Патрульному на выходе Гедимин посмотрел в глаза — тот побледнел и нервно сглотнул.
— Общие правила, мистер теск, — пробормотал он, отводя взгляд. — Ничего более.
— Мы уважаем правила, — отозвался Ренгер, протягивая Гедимину снятый на входе респиратор. — Можешь надевать. Как спина?
Сармат поморщился.
— Проку от меня ещё долго не будет.
— От некоторых его за всю жизнь не дождёшься, — пробормотал Ренгер, отодвигая тяжёлую крышку люка. — Скегги хотел прислать тебе скафандр на выписку. Думаю, преждевременно.
17 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Небо с утра очистилось; солнце уже поднялось над крышами, и Гедимин, неосторожно выбравшийся из тени, ошалело замигал и снова нырнул в укрытие.
— Да, светит вовсю, — усмехнулся Вепуат, замедлив шаг. — И лёд на озере, говорят, уже не тот. Но до тепла ещё далеко. Видишь? Зимний комбинезон пригодился. А ты надевать не хотел!
Гедимин украдкой оттянул плотную ткань на плече — два комбинезона, надетые друг на друга, неприятно давили на фиксаторы, вжимая выступающие элементы в тело. «В штабе разденусь,» — думал сармат. «Комбинезон с чужого плеча — естественно, мне он мал.»