— Работает, Джед, — ухмыльнулся Маккензи. — Как там по-вашему — «в критическом состоянии»? Никогда не привыкну к этим терминам… Выпить хочешь? У меня неплохие запасы. Держу для комиссий, но для тебя ничего не жалко.
Гедимин качнул головой.
— Есть тут тихое место? Надо поговорить.
…Кенен повертел листок в пальцах, явно не понимая, с какого края его смотреть.
— Хм… Две недели, говоришь? Вместо двух месяцев? Ну-у… Интересно, Джед. Очень интересно. Только осторожнее с ирренцием, ладно? Не раскладывай его на виду. Там, в «Вайтроке», за тобой приглядеть некому, а ты у нас задумчивый…
Гедимин сузил глаза.
— Кенен, ты меня слушаешь? Я говорю, как ускорить синтез в разы. И для железного сырья тоже. Этот цикл добивайте так, а потом — дай это Айзеку, он умеет перенастраивать излучатели. И надо придумать, как облучать сырьё. В машинном зале, может…
Кенен скептически хмыкнул и протянул сармату листок.
— Я не берусь судить, Джед. Звучит приятно, но… у тебя вечно какие-то непредвиденные мелочи. Без Айзека я не рискну ничего перенастраивать. Когда он вернётся, тогда и обсудим, хорошо?
Он выразительно посмотрел на часы.
— Если мы быстро доедем, у тебя будет ещё три часа на сон. Скегги не одобрит, если ты заснёшь на задании. Вспоминай — ты ничего в энергоблоке не забыл?
Гедимин досадливо сощурился.
— Железный реактор ты ставил безо всяких Айзеков, — буркнул он, убирая сложенный листок под броню. — И ничего. А тут он вдруг понадобился. Не понимаю я вас с Гварзой…
«Ничего не понимаю,» — повторил он про себя через полчаса, устраиваясь на матрасе в своём бараке. Комендант, выразительно вздыхая, топтался в коридоре, но через пять минут устал и ушёл. Гедимин подумал мельком, что с утра не обойдётся без расспросов, но тут же забыл о коменданте и, перевернувшись на спину, глубоко задумался. «У меня же доступ к энергоблоку. А Гварза не всегда сидит в гетто. Выберу день, пройду к реактору… ну, упадёт мощность, — это же не смертельно. Когда там ближайший „мартышечий“ праздник?»
20 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— «Двадцать второго апреля в рамках празднования Дня Земли в районе Старшедс будет заложена хвойная аллея. Саженцы холодостойких пород и подходящая для них почва были доставлены из „чистых“ районов штата Саскачеван. В посадке участие примут, помимо мэра Ураниум-Сити и представителей городского совета, благонадёжные члены администрации искусственнорождённых…», — Вепуат, не дочитав до конца, развернулся к Гедимину и вопросительно хмыкнул. — Оно?
Гедимин пожал плечами.
— А я не знаю, благонадёжный он или нет. Наверное, да, раз назначен в совет. И когда это всё будет?
— Тут не пишут… а, вот, нашёл расписание. С восьми у них подготовка… опять облака будут опылять? И, если никого не сожрёт хасен, с десяти до двенадцати — официальная часть. Что они там, собрались весь Старшедс ёлками утыкать?
Ренгер, привлечённый громким голосом Вепуата, выглянул из-за микросканера и выразительно хмыкнул.
— Если бы ёлки можно было сажать языком…
— С десяти до двенадцати, короче, — Вепуат, сделав вид, что не слышит, поднял взгляд на Гедимина. — Успеешь?.. Только подумай хорошо, на кой это тебе сдалось. Гварзы там не будет — так ему ж потом расскажут…
Гедимин молча кивнул. У него с вечера крутились в голове способы обхода камер и чересчур бдительной охраны. К операторам можно было не подниматься — но, чтобы миновать все проходные, нужно было резать дырки в стенах или скакать по крышам, отстреливаясь от дронов, в подражание «мартышечьему» кино. И от камер наблюдения в технологических ходах и пронизывающего всё, что подвернётся, сигма-излучения самого реактора это не спасло бы.
— Если что — вы не знали, — тихо сказал он, придержав Вепуата за плечо. — Ни куда иду, ни зачем.
Вепуат ухмыльнулся.
— А мы и так не знаем, — прошептал он, накрыв пальцы Гедимина ладонью. — Осторожнее там, ремонтник.
22 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Иди уверенно, быстро, не останавливайся,» — напомнил себе Гедимин, зажимая в кулаке пропуск. Массивные ворота станции открывались медленно; дождавшись, когда проём вырастет до полутора метров, сармат шагнул вперёд и, не замедляя шаг, пересёк вестибюль. Турникет пискнул, дозиметрическая рамка мигнула вслед — сфалт, обернутый защитным полем, всё-таки «фонил» сигма-квантами.
— Эй! — запоздало крикнул кто-то с поста охраны. — Что за спиной?
— Инструменты, — отозвался Гедимин, не оборачиваясь. Впереди был узкий двор энергостанции — и купола энергоблоков с вознёсшимися над ними мачтами.
…Гул и шипение стихли. Гедимин остановился на пороге шлюзовой камеры, прислушиваясь к отдалённому шуму механизмов. «Пока тихо,» — не без удивления отметил он. «Не засекли. Ладно…»
…Защитное поле вскрылось и тут же сомкнулось, пропустив сармата в машинный зал. Широкий проём он открывать не рискнул — протискивался боком, оставляя за собой плотно прижатую к основному куполу «шлюзовую камеру» уплотнённого поля. Сигнализация молчала — значит, излучение наружу не вырвалось.
«Всё работает…» — Гедимин на несколько секунд задержался, глядя на вращающиеся колонны. Плотные, сконцентрированные до видимости потоки проходили над его головой, упираясь в тёмно-зелёные кольца накопителей. Защитное поле горело зелёным огнём снизу доверху, блики сверкали, сливаясь в полосы. Дозиметр беспокойно мигал — тем чаще, чем ближе сармат подходил к иссиня-чёрной блестящей «двери» — обсидиановой линзе на выходе из коридора оттока. Линза была приподнята над полом — направляла излучение на верхнюю часть накопительной сборки. Гедимин осторожно, не дыша, поднёс к ней генератор защитного поля — и, едва белесая плёнка прикрыла обсидиан, рывком затолкал линзу в верхний паз и вытолкнул наружу фиксаторы. Рассеянное излучение вытекало из коридора рекой; сармат оглянулся на сборку, на внешний купол, — пока защита держалась. «А здесь придётся ползти,» — Гедимин осторожно приподнял тёмно-синий щит и протиснулся под ним, толкая сфалт перед собой. Защитное поле вокруг него давно выгорело, вся надежда была на ипроновую капсулу.
«Если этот излучатель пойдёт в работу…» — Гедимин кое-как выпрямился, прижимаясь спиной к тёмно-синей выстилке и выставив сопло сфалта между твэлами. «Придётся си-ильно его укоротить!»
Он поднял взгляд на нестерпимо сияющую активную зону и едва заметно ухмыльнулся. Ровный свет твэлов был спокойно-зелёным, никаких белесых или жёлтых вспышек, никакой тревожной ряби. «Все кольца стабильны,» — думал Гедимин, разглядывая редко поставленные твэлы. «При таком составе топлива, при таком примитивном устройстве… Свойства равнинного ирренция, определённо. Попробовал бы я построить такое из „лунника“…»
Он немного выждал, опасаясь, что тревога всё-таки поднимется, но никто не глушил реактор, и Гедимин, придерживая сфалт одной рукой, аккуратно сдвинул пластины с висков.
— Это я, — прошептал он, чувствуя себя донельзя глупо. Это ощущение пропало через пару секунд — как только на сармата со всех сторон уставились невидимые глаза, а горячие волокна скользнули по вискам, сплетаясь на затылке. Гедимин смущённо хмыкнул.
— Тихо. Я тебе не наврежу, — пообещал он, пытаясь соотнести число глаз хоть с чем-то внутри реактора. Они ещё и двигались, переползая с места на место… но существо было всего одно — в этом сармат был уверен.
«И правда, нельзя вредить,» — он сдвинулся чуть право, меняя угол обзора. «Луч узкий, но сквозной. Захватить один или два твэла…» Гедимин сдвинулся ещё на пять сантиметров и довольно хмыкнул — мишень была выбрана. «Вон тот. Среднее кольцо. Быстро разгорится обратно. Никакого вреда.»
В наушниках задребезжало — еле слышно, но очень неприятно. Гедимин сузил глаза. «Всё-таки засекли. Теперь реактор встанет. Надо быстро… Attahanqa!»
Ни его глаза, ни дозиметр не засекли пульсирующий поток сигма-квантов — но Гедимин увидел, как моментально погасло зелёное свечение. Одинокая серая колонна стояла среди сияющих зелёных всего три секунды — затем рухнули стержни, и свет померк. Гедимин зажмурился — красные столбы ещё горели перед глазами, медленно чернея. «Где-то был фонарик…»
— … емедленно… ужу… дняты… ами! — протрещало в наушниках сквозь гул и скрежет. Гедимин поморщился. «Опять в карцер. Ну и как тут работать⁈»
Его ждали на выходе из машинного зала — четверо с кинетическими винтовками наперевес, в наспех натянутых радиозащитных костюмах, состоящих преимущественно из плотного поля. «Опять на ипроне сэкономили,» — Гедимин, едва заметно поморщившись, поднял руки и показал пустые ладони. «Как на базе у Маккензи. А ведь Гварза — атомщик, мог бы подумать…»
— Сфалт нести осторожно… — начал было он, шевельнув плечом, из-за которого выглядывало сопло. Договорить не успел — пришлось быстро пригибаться. Приклад винтовки просвистел над шлемом, чья-то тень мелькнула сбоку, потянулась к сфалту, но Гедимин уже выпрямлялся. Плазморез, сорванный с плеча, с треском столкнулся с чужим прикладом, и сармат услышал тихий, но отчётливый хруст. Охранник с воплем шарахнулся назад. Другой, отступив, перехватил оружие для стрельбы — но сфалт, уже набравший скорость, врезался сбоку в сопло. Охранника швырнуло вбок. Винтовка, выпавшая из рук, осталась на полу. Гедимин покосился на свёрнутое набок сопло и досадливо сощурился.
— Стоять! — рявкнул он, поднимая сфалт над головой. Двое наименее помятых сарматов, уже отступавшие по коридору, замерли на месте. «А ведь работает,» — промелькнуло в мозгу ремонтника. «Всегда работает…»
— Причина нападения? — отрывисто спросил Гедимин. — Основания для вмешательства? Кто командир?
Охранники наконец перестали мигать. Взгляды сошлись на одном из отступавших. Гедимин недобро сощурился.
— Подобрать оружие. Отвести меня на БЩУ. Живо!
«А ведь сработало,» — думал Гедимин пару минут спустя, в кольце охраны проходя последний шлюз. «Сработало, мать моя колба!.. Так, не мигать…»