«Может, есть какой-то долговременный эффект,» — думал сармат, выискивая среди стержней те, что подверглись «глушащему» облучению в прошлый раз, — «но пока ничего не видно. Совершенно безвредная штука — и чем она Гварзе не понравилась⁈»
Пластины с висков он убирал ещё на подходах к энергостанции; тепло, то ровное, то пульсирующее, ощущалось далеко за проходной, в машинном зале оно переходило в жар, но привычные волокнистые «щупальца» прилипали к коже только в активной зоне реактора — и очень редко в коридоре оттока. Связано это было с физическими размерами или с границей территории «хранителя», Гедимин не знал — но отмечал это явление раз за разом, как очередной «квант» информации. Её вообще было немного.
— К тебе заходит кто-нибудь, когда меня нет? — спросил он, глядя на светящиеся колонны. — Гварза?
Волокна раскалились, заставив сармата стиснуть зубы от боли — и моментально остыли, «отодвинувшись» от кожи, «повиснув» на самых кончиках, как будто существо уловило реакцию и само испугалось. «А ведь распознаёт,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Не слова, так образы. Не первый раз уже такая вспышка…»
— Что он тебе сделал? — спросил он, слабо рассчитывая на внятный ответ. — Я ставлю опыты, наверное, это бывает неприятно — но на меня ты не кидаешься…
Волокна дрожали, переплетаясь, переползали с места на место от затылка к нижним рёбрам, но никакую информацию из их перемещений выловить не удавалось.
— Ты знаешь других… таких, как ты? — Гедимин попытался представить «хранителя», оплетающего реактор. — На других станциях? Ты общаешься с ними?
Поняло существо что-то из этих вопросов, пыталось ли оно на них ответить, — так и осталось невыясненным. Волокна шевелились, иногда замирая, потом остановились и «отклеились», и Гедимин не чувствовал ничего, кроме тепла. Он осторожно тронул пальцем ближайшие твэлы, покосился на часы — пора было выбираться.
«Странное дело,» — думал он, снова протискиваясь под тёмно-синими плитами реакторного накопителя. «Здесь так… безопасно. И спокойно. А ведь сними броню — и сдохнешь на месте. Видимо, „сигма“ совсем выжгла мозги.»
Заметив на проходной серебристые силуэты, Гедимин замедлил шаг, но было уже поздно — Маккензи, кивнув собеседникам, развернулся к нему с широкой улыбкой.
— Как я и говорил. По Джеду можно сверять часы. Ну что, осмотр закончен? У Кена нет оснований волноваться за свои альнкиты?
Гедимин досадливо сощурился. «То сверлит мозги конспирацией, то сам тащит сюда чужаков… Чего им тут надо? Вон тот — командир „Сатханги“… и сидел бы на своей „Сатханге“!»
— Радуйся, Джед, — улыбка Маккензи стала ещё шире. — У нас есть немного твоей любимой работы. Реакторы «Сатханги» ждут тебя! Оск, введи Джеда в курс дела.
— Я? — чужак смерил Кенена озадаченным взглядом. — Ты уже начал, Маккензи. Можешь продолжать.
Он подозрительно щурился на Гедимина, а тот вспоминал, где слышал имя «Оск» — и вспомнил-таки, хоть и с некоторым запозданием. «А. Это он испугался взрыва в ангаре. Как ему теперь живётся с ИЭС посреди гетто? Она, конечно, не взрывается — так и мой ангар, считай, чуть-чуть покачнулся…»
— Идём-идём, — уже поторапливал всех Кенен, поглядывая на закрытые ворота. — Выдашь техзадание на месте. Операторы готовы?.. Зря ты назначил такое дело на утро — как бы не заметили, что мощность просела…
— Что они могут заметить? — недовольно отозвался Оск. — Передатчики включатся в полночь. Запросят резерв — получат. Что на станции — не их дело.
Кенен еле слышно хмыкнул, забираясь на сидение пассажирского глайдера. Глайдер был без крыши, необычно широкий в бортах, с высокими сидениями — даже Гедимин устроился в нём без особых усилий. «Машина для сарматов,» — удивлённо отметил он про себя. «По заказу, что ли, сделана? Или Маккензи уже выбил разрешение на личный траспорт? С него станется…»
Едва глайдер выскользнул на шоссе, кресла прикрыло защитное поле, и машина плавно пошла вверх, на третий уровень, оставив далеко внизу тяжёлые грузовики. Солнце уже поднялось над высотками и светило в «крышу», заставляя Гедимина щуриться. Мимо проносились яркие мозаичные узоры, полосы зеркального стекла, прикрывающие балконы, и пустые проёмы, отмеченные красными линиями, — ниши высотных стоянок. Сверху, не спускаясь на транспортные полосы, пролетали миниглайды — полупрозрачные шары защитного поля с пёстрым силуэтом внутри и гроздьями контейнеров, выпирающих из-под оболочки. Иногда удавалось заглянуть на крышу — из-за ограждений высовывались зелёные ветки, что-то цвело, и мелкие фигурки в яркой одежде толпились на обзорных площадках.
— Что, Джед, любуешься городом? — ухмыльнулся Кенен, развернувшись к сармату. — Ураниум сильно похорошел за эти годы. Цветёт, как яблоня весной! Отсюда, изнутри, и не скажешь, что вокруг — мёрзлая тайга и стаи мутантов. За что я люблю наших друзей-приматов — они умеют жить. А мы, Джед, всё выживаем и выживаем… К слову — ты спишь на подушке? С одеялом? Если у тебя нет, я могу прислать.
Гедимин поморщился — болтовня Кенена отвлекала от мыслей и будила внутри что-то неприятное.
— Всё есть, — буркнул он и сделал вид, что разглядывает вывески. На одной из них был нарисован Скхаа — сильно стилизованный, но узнаваемый, с гигантской разинутой пастью и куцыми розовыми крылышками.
Едва ряды высоток расступились, глайдер нырнул на нижнюю полосу, и Гедимин разочарованно вздохнул — он надеялся взглянуть с высоты на энергостанцию «Сатханги» и, если повезёт, увидеть недалеко стоящий «Лоривег». Оск, просидевший всю дорогу неподвижно, зашевелился, потянулся за передатчиком.
— Готовы? Да, здесь. Через двадцать минут. Да, оба. Подтверждаю.
Гедимин едва заметно поморщился — неприятно кольнуло в груди. Отсюда, с проезда, энергоблоки были не видны, но мачты-передатчики торчали над крышами, и сармат нашёл их взглядом и долго щурился на них, высматривая тревожные признаки.
— Почему я? — спросил он, когда вокруг не осталось посторонних — только стены промышленных кварталов и редкие роботы-уборщики. Оск и Кенен, вздрогнув, одновременно развернулись к нему, остановившись посреди переулка.
— Ты о чём, Джед? — Маккензи на всякий случай растянул губы в улыбке.
— Почему некому настроить излучатель, кроме меня? — спросил сармат. — Тут же были какие-то курсы для персонала ИЭС. И Айзек, и Гварза…
Кенен поморщился.
— Джед, тебя не узнать. То рвался к станциям, проламывая стены, теперь зовут — а ты не идёшь… Подумать не мог, что ты — ты! — откажешься настроить излучатель.
Оск озадаченно мигнул.
— Погоди. То есть, этот ремонтник… он только сейчас узнал, что будет делать?
Кенен замотал головой, поднимая обе руки в успокаивающем жесте.
— Всё хорошо, парни, не надо нервничать! Джед, ну сам посуди — у кого здесь больше всего опыта?
— В работе с альнкитами? У Куэннов, — отозвался Гедимин. Из этого переулка не просматривались даже мачты, и это почему-то тревожило. Он сам не знал точно, чего хочет от Маккензи, но на грудь давили холодные обручи, и сармат не видел способа их убрать.
— Ну да, да, — Кенен досадливо сощурился. — Но ведь и ты облазил не один альнкит. Мы ведь не можем проверить, правильно ли настроен излучатель? И ещё двадцать лет не сможем? В чём мы можем быть уверены все эти двадцать лет? Только в твоём опыте, Джед. Больше ни в чём.
…Тепло под скафандром Гедимин почувствовал на проходной — станция «дышала» в лицо, и обручи на груди нехотя размыкались. Сармат глубоко вдохнул, расправляя «примятые» лёгкие, и восстановил в мыслях ход настройки. «Эти станции строились по одному проекту. Ничего необычного внутри нет. Энергоблоки встанут, излучатель вынут, к пульту допустят. А Оск, и правда, склонен к риску — отключать оба реактора посреди рабочего дня…»
…Филки-операторы спокойно следили за мониторами, пока Гедимин сверялся с показателями, — но, стоило ему отвернуться от них, как он чувствовал на себе озадаченные и боязливые взгляды. На «хранителя» это ощущение списать не удалось — филки разворачивались к мониторам быстро, но движение сармат уловил. «И чего на меня глазеть?» — думал он, выискивая на графиках всплески «сигмы». «Ликвидатора не видели?»
Гедимин прошёл за прозрачное поле, заглянул под излучатель, мысленно сверился с чертежом и довольно хмыкнул — как он и думал, никаких изменений в этот узел не внесли. Привычно отсоединив защитный экран, он задумчиво сощурился. «Начать отсюда, а это — сюда…»
На краю поля зрения шевельнулось что-то серебристое.
— Идём, Оск, — раздался в наушниках настойчивый голос Кенена. — Оставим Джеда наедине с механизмами. Не беспокойся, он не без странностей, но за станцию можешь не волноваться. Он скорее себе руку отрежет, чем попортит что-то…
Маккензи выбрался из экранированного помещения, и голос затих — сигнал пропал, угаснув на слоях защитного поля. Гедимин, еле слышно хмыкнув, включил наручный генератор. «Этот вступает за этим, эти два — одновременно…»
Он уже заканчивал настройку, когда многослойный экран вокруг помещения «пробило» со стороны реактора. Момент пробоя сармат пропустил и узнал о нём косвенно — по горячим волокнам, обхватившим правое запястье. На руке они не задержались — скользнули по плечу на загривок, заставив спину слабо, но ощутимо заныть, и сплелись на лопатках, расходясь в обе стороны от хребта, как невидимые крылья. Гедимин удивлённо хмыкнул.
— Ты здесь? Пробил экран? Любопытствуешь? — он осторожно шевельнул рукой, убедился, что запястье работает, и потянулся к следующему лучевому источнику. — Надо было ожидать…
Невидимые щупальца шевелились, задевая то рёбра, то подмышки; Гедимин щурился, но терпел — «хранитель», судя по всему, был настроен мирно. Вернув экран на место и убедившись, что он держится прочно, сармат включил дозиметр и подсунул под излучатель. « Ter, du, un… Ага, запустили, работает. Так… а это что?»
По дугам графика «сигмы» шла мелкая, едва различимая рябь — интенсивность постоянно изменялась на два-три микрокьюгена. Гедимин недовольно сощурился на излучатель, гадая, где мог ошибиться в настройках, но секунду спустя сообразил, что «рябит» не установка — дрожь щупалец, «приросших» к спине, точно повторяла «лишнюю» пульсацию.