«А еще говоришь о каких-то психологических экспериментах», — усмехнулся Вик.
Это была не его машина. И в машине сидела вовсе не Марго. Просто он видел, как «фольксваген» подъехал на стоянку примерно в то время, когда обычно подъезжала Марго. И мысль сработала в привычном направлении.
Он пошел назад к супермаркету. Когда он уже подходил к магазину, стеклянная дверь приоткрылась и высунувшаяся голова администратора произнесла:
— Виктор, звонит ваша жена, вас спрашивает.
— Спасибо, — сказал Вик. Он проскользнул в полуоткрытую дверь и прошел к стенному телефону.
— Дорогой, — сказала Марго. — Извини, что я не заехала за тобой. Подъехать сейчас или ты уже пойдешь на автобус? Если ты устал, я приеду, но на автобусе, наверное, получится быстрее.
— Я поеду на автобусе, — успокоил ее Вик.
— Я заходила к Сэмми в клуб, — продолжала Марго, — слушала его детекторный приемник. Это очень любопытно.
— Прекрасно, — сказал Вик, собираясь повесить трубку. — Я скоро приеду.
— Мы слушали самые разные передачи!
Попрощавшись с администратором, Вик дошел до угла и сел в автобус. Он ехал домой. Рядом с ним были покупатели и продавцы, рабочие и служащие, женщины и школьники. Они тоже ехали по домам.
Постановлением муниципального совета курить в общественном транспорте не разрешалось. Но Вик был слишком взбудоражен и чувствовал, что ему обязательно надо закурить. Он открыл рядом с собой окно и, выпуская дым, каждый раз высовывался в него, чтобы не обкуривать сидящую по соседству женщину.
«Эксперимент удался на все сто, — думал Вик. — Значительно лучше, чем я предполагал».
Ему казалось, что контролерши метнутся в разные стороны: кто к дверям, кто к стене, кто в глубину зала. Это бы соответствовало его теории, что та ситуация, в которой они оказались, была для них неожиданной, новой и что различный жизненный опыт каждой девушки должен был вызвать различную реакцию.
У каждой должны быть свои собственные рефлексы. У всех четырех — разные. Но все они ринулись в одном направлении. В неверном направлении, не в сторону дверей, но в одном и том же. В данном случае они представляли собой группу, а не индивидуальности.
Это могло означать только одно: их прошлый подсознательный жизненный опыт был одинаковым.
Как это могло случиться?
Такое не вмещалось в построенную Виком теорию.
Он продолжал курить и выпускать дым в открытое окно. Изобрести с ходу новую теорию не удавалось.
В голову приходило очень средненькое объяснение. Типа того, что у всех четырех девушек в прошлом был какой-то общий опыт: они могли жить по соседству, в течение нескольких лет обедать в одном и том же кафе, учиться вместе в школе…
«Все, что случается, проистекает из чего-то, — размышлял Вик. — Мы окружены мешаниной проистеканий: капля здесь, пара капель в углу, мокрое пятно на потолке… Но к чему это ведет и что все значит?»
Он постарался вернуть мысли в рациональное русло.
«Надо проанализировать, — рассуждал он дальше, — как я додумался до всей этой абракадабры. Я съел слишком много лазаньи, прервал партию в покер, хотя у меня были приличные карты, и быстро пошел в ванную, чтобы принять таблетку.
Что-нибудь предшествовало этому?
Нет. Перед этим была полная солнца вселенная, в которой шумели и возились дети, мычали коровы, виляли хвостами собаки. В этой вселенной по воскресеньям после обеда мужчины подстригали лужайки для игры в лаун-теннис и смотрели по телевидению футбольные матчи. Я бы тоже мог вечно жить в этой вселенной. Ничего не замечая.
Если бы не галлюцинации Рэгла.
А в чем, собственно, заключаются его галлюцинации? Рэгл так толком ничего и не рассказал.
Но они в чем-то схожи с тем, что произошло со мной. Рэглу кажется, что он непонятным образом проходит сквозь реальность мира, сквозь какую-то расширяющуюся дыру. Или что он поставлен кем-то перед открывающимся впереди провалом, бездонной пропастью.
Мы можем соединить вместе все, что знаем о действительности, но это не приблизит нас к постижению истины. Мы не поймем ничего, кроме того, что „что-то не так“. Мы сумели определить исходную точку, но окончательного решения не знаем. Все наши рассуждения приводят только к тому, что это „что-то не то“ будет иметь серьезные последствия.
Пожалуй, мы сделали ошибку, что позволили Биллу Блэку унести телефонную книгу.
Что же нужно делать дальше? Проводить новые психологические эксперименты?
Нет. И одного вполне достаточно. Того самого, который бессознательно был проведен в ванной. А сегодняшний… В нем, кажется, больше минусов, чем плюсов, больше сомнительного, чем истинного.
Не надо мне больше этого раздрая. Я и так уже сбит с толку на всю оставшуюся жизнь. Разве мне что-нибудь известно наверняка? Возможно, Рэгл и прав: стоит достать толстые философские книги и начать зубрить епископа Беркли и… кто у них там еще есть?»
Познаний Вика в философии не хватало даже на то, чтобы припомнить еще какие-нибудь имена.
«Ну а если, — размышлял он дальше, — зажмуриться к чертовой матери так, чтобы видеть только расплывающуюся черточку света, и сконцентрироваться на этом идиотском автобусе, на усталых, неуклюжих женщинах с набитыми хозяйственными сумками, на болтающих школьницах и служащих, читающих вечерние газеты, на водителе с красной шеей — может быть, все они исчезнут? Скрипящее сиденье, вонючий бензиновый выхлоп каждый раз, когда автобус отходит от остановки, проклятая тряска, реклама на окнах… Может быть, улетучится все это?»
Он зажмурился и мысленно постарался растворить автобус и все, что в нем было. Он занимался этим минут десять и довел себя до полного оцепенения. «Точка отсчета, — подумалось ему смутно. — Концекграция на точке». Он сконцентрировал все свое внимание на кнопке звонка рядом со своим сиденьем. Круглая белая кнопка. «Ну, — подумал он, — растворяйся.
Растворяйся.
Раствор…
Раст…
Ра…
«
Он очнулся от толчка. Медленно возвращался к реальности.
«Самогипноз», — решил Вик.
Все пассажиры вокруг него дремали. Головы покачивались в такт движению автобуса. Налево — направо. Вперед. Вбок. Направо. Налево… Автобус остановился перед светофором. Головы застыли в неподвижности.
Автобус тронулся. Головы качнулись назад.
Автобус остановился. Качнулись вперед.
«Растворяйтесь.
Раствор…
Раст…»
Сквозь полусомкнутые веки Вик увидел, как люди начали растворяться.
«Вот это да! — подумал он. — До чего же хорошо».
Но нет, что-то не сработало.
Ни пассажиры, ни автобус до конца не растворились. Просто произошли кое-какие изменения. Но, как и при эксперименте в супермаркете, эти изменения не удовлетворили Вика. Он хотел совсем другого.
«Черт бы вас драл, — подумал он. — Растворяйтесь же!»
Стенки автобуса стали прозрачными. Вик видел всю улицу, тротуар, магазины… От автобуса остался только скелет, металлическая конструкция, ничем не наполненная коробка. И только по той линии, вдоль которой располагались сиденья, покачивались — вперед, назад, вперед, назад — неясные очертания огородных пугал. Они не были живыми, эти пугала. Они только покачивались. А впереди сидел водитель. Вот он не изменился! Та же красная шея. Сильная широкая спина. Он вел несуществующий автобус.
«Люди без нутра. Все люди без нутра, — думал Вик. — До этого можно было додуматься и раньше. Надо было читать поэзию».
Вик был единственным человеком в автобусе, если не считать водителя.
А автобус двигался. Он шел из деловой части города в «спальные» кварталы. Он вез Вика домой.
Когда Вик перестал зажмуриваться и открыл глаза, все пассажиры были на своих местах. Все покачивали головами в такт движению автобуса. Домохозяйки. Служащие. Школьники. На своих местах. Болтовня, шум, бензиновая вонь.
«Ничего не получается», — подумал Вик.
Автобус гуднул на выворачивавший со стоянки автомобиль. Все пришло в норму.
«Веселенькие эксперименты! А если бы я провалился сквозь пол на мостовую? Или я тоже перестал существовать?» — всерьез испугался вдруг Вик.
«Неужели это то самое, что привиделось Рэглу?»
ГЛАВА VII
Когда Вик добрался до дому, там не было ни души.
На мгновение его охватила паника. «Только не это!» — подумал он.
— Марго!
Комнаты были пусты. Он переходил из одной в другую, пытаясь взять себя в руки.
Вдруг он заметил, что дверь черного хода открыта.
Он вышел на задний двор и огляделся. Тоже никого. Ни Рэгла, ни Марго, ни Сэмми. Никого.
Он прошел по дорожке мимо проволоки для сушки белья, мимо клумбы с розами и добрался до клуба, устроенного Сэмми в сарае в глубине двора.
На его стук в дверь открылось смотровое окошко, и в нем показался глаз сына.
— Привет, папа, — сказал Сэмми.
Он отодвинул засов и открыл дверь.
За столом сидел Рэгл. На его голове были надеты наушники. Рядом с ним сидела Марго. Перед ней лежала пачка бумаги. Они оба что-то писали. Несколько листов были покрыты торопливыми записями.
— Что у вас происходит? — спросил Вик.
— Ведем радиоперехват, — гордо сказала Марго.
— Понятно, — сказал Вик. — И чего вы этим добиваетесь?
Рэгл, не снимая наушников, повернулся к Вику:
— Мы все-таки их обнаружили!
— Кого? — раздраженно спросил Вик. — Кто такие «они»?
— Рэгл говорит, что на выяснение этого могут уйти годы, — произнесла Марго. Ее глаза сияли.
Сэмми стоял неподвижно, в совершенном восторге.
Все трое были в таком состоянии, в каком Вик и представить их себе не мог.
— Но нам удалось их подслушать, — продолжала Марго. — Мы уже ведем стенограмму. Смотри. — Она пододвинула к нему пачку исписанной бумаги. — Здесь все, что они говорят. Мы фиксируем каждое их слово.
— Частная станция? — спросил Вик.
— Наверное, — отозвался Рэгл. — Связь между кораблями и координирующим центром. По-видимому, центр где-то здесь неподалеку.