– Вы к кому? – раздался сзади низкий уверенный голос. Вольф обернулся. Рывкин тоже не изменился. Такой же подтянутый и аккуратный, только некогда густой ежик волос изрядно поседел и поредел.
– Не узнаете, Семен Григорьевич? – по-мальчишески застенчиво улыбнулся Волк.
Хотя заматеревший и получивший специальную подготовку Волк мог победить в спарринге любого, на тренера он по-прежнему смотрел снизу вверх.
– Да вроде нет… Хотя…
– Помните, как Борисов с Пастуховым сцепились? А я влез между ними, Зуб меня чуть не задушил… Если бы не вы…
На суровом лице проявилось узнавание.
– Теперь вспомнил. У тебя немецкая фамилия. И обе руки ведущие.
– Точно! Володя Вольф. Только теперь я Волков.
– Да? Что так?
– Долго рассказывать. Как у вас тут дела?
– Да как… По-всякому. Стучим понемногу. Интереса к боксу у молодых поменьше стало. Раньше в секцию по конкурсу брал, а сейчас всех подряд приходится.
Рывкин внимательно осмотрел могучую фигуру Вольфа.
– Вижу, спортом занимался серьезно?
– Приходилось.
– Боксом?
– В основном военно-прикладные виды. Как другие тренеры поживают?
Семен Григорьевич вздохнул:
– Прошков уже никак не проживает – под машину попал. Может, и не под машину. Нашли на Левом берегу с травмами, сказали – несчастный случай. А там кто знает… Выпивал он, правда, сильно. Мог и попасть.
– А Валерий Иванович?
– Лапин частную секцию открыл. Сейчас ведь разрешили. Вроде дела идут неплохо.
– А Рогов?
– Уехал. Дочка подросла и всю семью увезла в Израиль.
– А разве он?..
– По жене.
– А-а-а…
Вдруг лицо Рывкина исказилось, будто он увидел змею.
– А что это у тебя на руках?!
Вольф вспомнил, что когда-то тренер выгнал из секции двух пацанов, которые по глупости накололи на тыльных сторонах ладоней свои имена. «Я честному боксу учу и нормальной жизни, – сказал он тогда. – А если у вас такие наклонности, значит, вы на другое нацелены и мне учить вас нечему!»
Он почувствовал неловкость и чуть не спрятал руки за спину.
– Так в жизни вышло. В армии… А ребята наши как?
Но настроение у Рывкина было испорчено.
– По-разному. Что я, слежу за ними? Ладно, у меня времени нет, прощевай!
Вольф вышел на улицу с неприятным осадком. Зайдя в аптеку, купил вытянутую ампулу хлорпикрина и пачку лезвий. Дома он заморозил палец и срезал первый перстень – квадрат с крестом внутри.
«Эй, ты что?! Опять за старое?! А ну бросай это дело!» – надрывался кот.
«Говорил я, что рано или поздно нам каюк!» – закричал черт.
В рисованном мире началась паника.
– Не бойтесь, я только руки очищу, – сквозь зубы прошептал Вольф. Заморозка помогала мало, и приглушенная боль наполнила все его существо. Рану он засыпал толченым стрептоцидом и забинтовал. Так, по старинке, его научил Потапыч. Палец долго болел, на нем остался безобразный шрам. В течение трех месяцев он свел марганцем два остальных перстня. От химических ожогов тоже остались шрамы.
Но еще больше шрамов было на сердце. Он все-таки снял квартиру и позвонил Софье.
– Я уже устроился, жду тебя, приезжай.
– Ты что, всерьез? – удивилась она. – Не будь мальчишкой. Пошутили – и ладно. Будешь в Москве – звони, обязательно встретимся.
– Но я не шучу. И ты вроде не шутила…
– Ой, я сейчас не могу разговаривать! – Софья положила трубку.
Больше она на звонки не отвечала.
Начальником Центрального райотдела был подполковник Баринов, известный в милицейской среде под прозвищем Барин. Возможно, виной тому была фамилия, а возможно, фактура: высокий, плотный, с бульдожьим лицом и злыми круглыми глазами, он действительно походил на барина-самодура, способного сечь крепостных на конюшне или травить собаками.
Он держался надменно и соблюдал дистанцию с подчиненными, но однажды Волков увидел выходящего из кабинета Барина Сергеева. Это показалось очень странным: по субординации патрульный вызывается к руководству через командира взвода. Да и какие дела могут быть у подполковника с сержантом?
С Волковым Барин вел себя настороженно, чтобы не сказать осторожно. Собирал информацию обо всех его поступках, но при личном общении не выдавал своей осведомленности.
– Показатели несения службы заметно улучшились, дисциплина тоже укрепилась, – доброжелательно сообщил он после очередного развода. Экипажи уже заняли свои места в машинах, но Баринов позвал командира взвода к себе в кабинет явно не для того, чтобы похвалить за достигнутые успехи. И точно…
– Впрочем, сейчас речь не об этом, – тон начальника стал жестче. – Вы знаете, что задержан подозреваемый по делу «Призраков»?
– Слышал, – равнодушно сказал Волков. – Но это не входит в мою компетенцию, потому подробностями не интересовался.
– Это хорошо. Сейчас все суют нос не в свои дела. Ваша задача – перевезти его из ИВС в Степнянскую тюрьму, – продолжил Баринов, внимательно рассматривая Волкова. – Задача обычная, но… Дело уж больно громкое. И ставки высокие… Сообщникам надо обрубить концы. Они могут попытаться отбить задержанного. Или убить. Одним словом, напасть на конвой.
– Есть конкретная информация? – подобравшись, спросил Волк.
Барин покачал крупной головой:
– Только предположения. Точнее, версия уголовного розыска.
– А информация о перевозке… Какова вероятность утечки?
– Ноль процентов.
Волк едва заметно усмехнулся. Но Барин заметил усмешку.
– Именно ноль. Мне поручено организовать перевозку, но дата и время не определены. Я только что принял решение, и ты, старший лейтенант, первый, кто его услышал.
– Тогда выполнять задачу надо немедленно, пока информация не расползлась.
– Верно, – кивнул Барин. – Но не исключено, что «Призраки» наблюдают за ИВС и могут вычислить нужный конвой.
– Два предложения. Разрешите?
Начальник кивнул:
– Имитировать загрузку арестованных в три машины. Подставные направить в Степнянск, настоящую – в Тиходонский СИЗО. А оттуда пусть этапируют плановым конвоем, раз такое дело.
Барин поморщился.
– Три машины – это слишком! А насчет нашего СИЗО – правильно. Пусть оттуда сами везут куда хотят. И сами за это отвечают.
– Хотя бы две машины. Но объект-дублер в таких ситуациях необходим!
– Ну… Ладно, – поколебавшись, Барин махнул рукой. – В конце концов, ты ведь спец по особым операциям. Ведь так?
– Не знаю, – Волк пожал плечами. – Повторяю боевую задачу: я забираю арестованного из ИВС и отвожу в СИЗО. Прямо сейчас.
– Выполняйте! – подтвердил Барин.
– Мне нужно усиление: автоматы с полным боекомплектом и бронежилеты.
Начальник удивленно поднял брови:
– Разве недостаточно людей со штатным оружием? Для усиления с вами поедет капитан Марин из уголовного розыска.
– Ему я тоже дам автомат и жилет, – непреклонно повторил Волк.
Баринов неодобрительно покачал головой:
– Вы что, собираетесь воевать?
– Конечно. Если нападут, я буду воевать и должен победить. В этом и состоит моя задача.
Барин посмотрел со странным выражением лица, подвигал бульдожьей челюстью и щелкнул тумблером на пульте селектора, соединяясь с дежурным:
– Сейчас зайдет старший лейтенант Волков, выдайте ему, что он скажет. Нет. Автоматы и бронежилеты.
Через несколько минут Волк с Кругловым и Волосов с Маловым вошли в дежурную часть. Капитан Марин уже ждал там, обсуждая что-то с начальником смены майором Чекиным. Помдеж сержант Гвоздикин сидел за пультом и, криво улыбаясь, тоже вставлял реплики. Когда зашли патрульные, разговор оборвался на полуслове.
– Автоматы и бронежилеты нам, – Волк обвел рукой экипажи ПМГ. – И инспектору тоже.
Марин изумленно присвистнул.
– Я же говорил, а ты не верил! – буркнул Чекин и, звеня связкой ключей, принялся отпирать оружейку. Потом сказал, обращаясь уже к Волкову: – У нас ведь не войсковая часть. Автоматов всего два, а жилетов три… Я и не помню, когда ими пользовались.
– Тогда мне, Круглову и инспектору!
– Ну, я-то обойдусь, – сказал Марин.
– Если обойдетесь – идите пешком! В машине все будут в средствах защиты.
– Ни фига себе, заявочки! – сказал Марин. Но спорить не стал.
Чекин плюхнул на лавку тяжелые жилеты в зеленых чехлах, потом вынес автоматы. Волк привычно надел глухо позвякивающую кирасу, подгоняя по фигуре, подтянул ремешки. Потом быстро снарядил патронами два магазина.
– А где третий?
– У нас боекомплект – шестьдесят патронов, – сказал Чекин.
– Ну, два – так два. На четыре минуты хватит… Если подам сигнал тревоги – немедленно подтягивайте городской резерв.
– Что-то я не пойму, чего это Расписной затевает, – пробурчал дежурный, когда Волк вышел. Но тот и так не отвлекался на ерунду.
– Пошли! – приказал он патрульным. Круглов первым направился к выходу. В неловко сидящем бронежилете, держащий автомат, как палку, он походил на огородное пугало. Следом двинулся Марин в зеленом жилете поверх светлого летнего костюма. Вид у него был ненамного лучше.
– Приготовьте оружие заранее, – посоветовал Волк. – Из-под броника его не достать.
Но инспектор пропустил совет мимо ушей.
Оставшись одни, Чекин и Гвоздикин многозначительно переглянулись. Сержант многозначительно покрутил пальцем у виска.
– А он действительно вольтанутый!
Дежурный кивнул:
– Пожалуй…
Во дворе райотдела толклась разношерстная публика. Посетители паспортного стола, свидетели и потерпевшие, вызванные в ГАИ водители, мятые бомжи… Они курили, вполголоса что-то обсуждали, спорили, нервничали, проводили время, ожидая решения своих вопросов. Каждый из них видел глухой забор ИВС с колючей проволокой и блеклыми синими воротами. Каждый мог быть агентом «Призраков».
ПМГ-12 и ПМГ-5 проехали через двор и въехали в синие ворота. Волк понимал, что затея с объектами-двойниками провалилась. Если в двенадцатой машине три человека в бронежилетах и с автоматами, а в пятой – два в обычном снаряжении, то какой это, к черту, дубль?