– Стой! Стой, стрелять буду!
Готовый к бою пистолет уже сидел в руке.
– Стоять, стреляю!
Он поднял ствол вверх. В ночной тиши оглушительно ударил выстрел, вспышка разорвала темноту, как разряд молнии. Палец вдавил спуск еще раз. Снова гром и молния. Беглец упал, будто небесный огонь сразил его наповал. Волк оглянулся – не выстрелил ли Круглов на поражение. Сзади никого не было. Что это с ним? Он подбежал к лежащему вплотную. Тот лежал ничком и вздрагивал всем телом.
– Руки вперед! Руки, чтоб я видел, ну! Задержанный вытянул руки.
– Ну чего я сделал? – плачущим голосом затянул он. – Я живу тут в поселке, два шага осталось. За что меня в вытрезвитель?
– Оружие есть?
– Да какое оружие, откуда…
Волк ощупал лежащего. Под рубашкой и брюками скрывалось только костлявое тело. Остро ощущались запахи пота и перегара.
– Вставай, пошел вперед!
Серый, как тень, небритый мужичонка выполнил команду. Когда они подошли к машине, терпила бросился навстречу, замахиваясь:
– Ах ты гад, попался…
Но занесенный кулак растерянно опустился.
– Это не он…
– Как не он?! Ты же его опознал!
Потерпевший опустил глаза:
– Показалось… Темно ведь.
– Ты что, совсем офонарел! – рявкнул Круглов. – Мы его чуть не убили, а ты теперь заднюю включаешь?!
Но терпила только тряс головой:
– Извиняйте, обознался. И по росту не подходит, и по лицу…
Волк понял, что влип в историю. Списать два патрона без официального рапорта не удастся. А за незаконное применение оружия по головке не погладят…
– Давай, показывай карманы, – Круглое вышел из машины. – Деньги есть?
– Да откуда…
Действительно, карманы задержанного были пустыми.
– Ну что? – Волк отозвал сержанта в сторону. – Этого придется отпускать, а терпилу везем в отдел.
– Вы чего, командир! – Водитель вытаращил глаза. – Наоборот! На фиг нам нераскрытый грабеж? А за стрельбу отчитаться надо! Он ведь на территорию склада проник? Проник. Считай, покушение на кражу. Но это уже как следователь решит – его дело. А мы задержали и доставили; свое дело сделали. И все в ажуре!
Волк с сомнением пожал плечами. Хотя это действительно был выход. Стрельба на охраняемой складской территории при задержании проникшего туда постороннего выглядит вполне оправданной.
– Ты зачем на склад полез? – между тем строго спросил Круглое. – Что украсть хотел?
– Да семьей клянусь – и в мыслях не было… Испугался просто, думал, в вытрезвитель заберете.
– Ладно, разберемся, лезь в машину!
Заперев заднюю дверь, сержант подступился к потерпевшему.
– Пил сегодня?
– Нет… Так, днем кружку пива…
– Понятно. Значит, мы тебе поверили, а ты нас с пьяных глаз под монастырь подвел? Из-за тебя чуть человека не застрелили! Знаешь, как это называется?
– Так я же не нарочно, не по злобе… Ошибся…
– Ошибся… – милиционер-водитель впился взглядом в лицо терпилы, будто определяя его истинный умысел. Как профессиональный актер он умело выдержал паузу, доведя напряжение сцены до кульминации. Потерпевший превратился в каменное изваяние. Теперь он чувствовал себя виноватым, и ему уже не хотелось жаловаться, не хотелось искать грабителей, не хотелось писать официальных заявлений и изобличать злодеев в суде. Больше всего ему хотелось выпутаться из всей этой истории.
– Хрен с тобой! – Круглов великодушно махнул рукой. – Топай домой и больше не ошибайся.
– Ладно, ладно, спасибочки, – ожил бывший потерпевший. – До моста довезете?
Но сержант уже утратил к нему всякий интерес.
– Обойдешься. Такси вызови. Поехали, командир! «УАЗ» с ревом и треском развернулся. Одинокая фигурка в белой тенниске медленно брела по пустынной улице.
– Двенадцатый, я Четвертый, – донесся из рации голос Сергеева.
Волк мгновенно схватил тяжелую трубку:
– Где были, Четвертый? Почему ушли с маршрута?
– Колесо пробил. Пришлось заехать в один гараж к знакомому.
– Почему не доложили? Не отвечали на вызовы?
– Рация барахлит. Контакт отходит. Я сколько раз говорил, чтоб починили…
Ясно было, что Сергеев врет. Но формально придраться не к чему. Хорошо бы высказать ему все, что накопилось, но нельзя засорять эфир руганью. Ладно, потом разберемся…
– Пятый, Шестой, Седьмой, Восьмой – возвращайтесь на маршруты! – скомандовал Волк. Ему пришлось повторить команду, только тогда экипажи вразнобой и с явной неохотой доложили о выполнении.
– Про ПМГ-4 никто даже не спросил. Похоже, искать Сергеева они и не думали, – пробурчал Волк, ни к кому не обращаясь.
Круглое хмыкнул:
– А чего его искать? Маленький, что ли… У ребят вроде как перерыв получился, вот и заехали в какую-нибудь шашлычную.
– У вас что, так принято выполнять приказы? – изумился Волк. В специальной разведке за подобное распиздяйство виновников размазали бы по плацу перед строем.
– Двенадцатый, я Скала, – прохрипела рация. – Доложите обстановку!
– ПМГ-4 обнаружена…
– Понято, – без удивления сказал дежурный. Судя по всему, он и не сомневался в благополучном исходе поисков.
– Задержан неизвестный, проникший на складскую территорию. При этом произведено два предупредительных выстрела.
– Понято, – безразличие в тоне Скалы исчезло. – Что с грабежом на Заречной?
Волк молчал. Рука, будто ослабев, разогнулась под весом трубки. Соврав сейчас, он примет правила скверной игры. Очень скверной игры.
– Не подтвердился, – тихо подсказал Круглое.
– Вас не слышу, – прохрипела Скала.
– Не подтвердился, – громче сказал сержант.
Когда все играют не по правилам, дураком выглядит тот, кто их соблюдает. К тому же он обречен на проигрыш. И все же…
Волк взвесил трубку на ладони и протянул ее водителю. Тот несколько удивился, но трубку взял.
– Грабеж не подтвердился, – солидно произнес он. – С задержанным следуем на базу.
– Понято, – прежним будничным тоном сказал дежурный. Смены собеседника он не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
– А чего было мудрить? – Выпятив нижнюю челюсть, Сергеев глубоко затянулся «Примой». – Дал бы ему два патрона – и все дела!
– Да я бы дал, – Круглов длинно сплюнул. – Только про него ведь говорят, что комитетский… А за неучтенные боеприпасы можно сразу на нары загреметь! Хотя, по-моему, мужик нормальный. Правда, на дисциплине повернутый да на бдительности. Учил быстро пистолет доставать. Я ему все говорю: не на войне ведь!
– Нормальный… Дыма без огня не бывает, – мрачно сказал сержант Ивонин – старший ПМГ-6. – Только появился, сразу прессовать стал. Не нравится мне все это.
Экипажи взвода патрульно-постовой службы курили во дворе райотдела, дожидаясь начала спортивной подготовки. В глубине ощетинился колючей проволокой глухой забор изолятора временного содержания, справа стояла небольшая очередь в вещевой склад: там шла летняя выдача формы.
– И мне не нравится, – Круглов выбросил окурок в железную банку. – Раньше была жизнь как жизнь, а теперь каждый день замполит вызывает и выпытывает: как там Волков? Что сказал да что сделал? И весь маршрут под увеличительным стеклом! И сам он требует, чтоб все, как положено.
– Ничего, перемелется, – скривив губы, процедил Сергеев. – Молокососу деваться некуда – станет играть по нашим правилам…
До сих пор правила устанавливал Сергеев. Он был самым старшим во взводе – тридцать два года и пользовался непререкаемым авторитетом.
– А правда, что у него фамилия другая? – неожиданно спросил напарник Сергеева, низкорослый крепыш Долин. – Вроде настоящая засекречена…
– Болтают, наверное, – отмахнулся старший сержант Шатов, командир восьмой машины. – Он на меня тоже наезжал. За то, что девчат посадил.
– Чего там «болтают»! – прервал его старший ПМГ-5 Волосов. – Он живет рядом со мной. Отец – Генрих Вольф, немец. Работал в горкоммунхозе, сейчас в исполком перешел. Так что настоящая фамилия у него и есть Вольф! Окончил военное училище, служил в армии, потом что-то не сладилось – перешел к нам.
– А наколки тоже из армии? – спросил Огородников, водитель ПМГ-8. – Нет, это зэковская роспись! Я пять лет проработал в конвойном взводе, насмотрелся. Настоящий Расписной…
– Точно, Расписной! Говорят, он был уголовником, отсидел в тюрьме почти десять лет, – понизил голос Ивонин. – А потом выполнил какое-то особое задание, которое контролировали с самого верха. И вот… Судимости сняли, наградили, взяли к нам…
– Такое разве бывает? – усомнился Круглов.
– Когда секретные дела, всяко бывает, – уверенно сказал Ивонин.
– Чушь все это, – сказал всезнающий Волосов. – Участкового Пронькина знаете? Он свояк с Веселовым из отдела кадров. Так вот, Веселое рассказывал, что наш командир ни в какой тюрьме не сидел. Награды у него за войну. И еще…
– За какую войну? – перебил Сергеев, который воевал в Афганистане и очень ревностно относился к конкурентам. – Если бы он побывал «за речкой», мы бы с ним давно нашли общий язык…
– И еще! – повысил голос Волосов. – Он лично знаком в Грибачевым.
Наступила тишина.
–Что?
– Чего?
– С кем?
– С Грибачевым. Генеральным секретарем ЦК КПСС. И может звонить ему в любое время. Только не ночью.
– Ты чего такое болтаешь, Леха?
– Не хотите – не верьте. Я никого убеждать не собираюсь.
– Идет! – крикнул Долин.
Из здания райотдела вышел Волков и быстрым упругим шагом направился к курящим. Большинство поднялись, некоторые принялись лениво оправлять форму. Сергеев продолжал сидеть. Три пуговицы рубашки были расстегнуты, но он не пытался устранить нарушение.
Командир подошел вплотную и с полувзгляда оценил обстановку. Он и так был «на взводе», откровенное разгильдяйство подчиненных настроения не улучшило.
– По машинам! – резко скомандовал Волк. – Все на Левый берег, к Голубому озеру. Там и проведем спортподготовку.
– Чего так далеко забираться, командир? – лениво спросил С