— Сэр, будьте любезны…
Томпсон раздраженно взглянул на коронера, который наконец обрел способность двигаться. Со стетоскопом в руке, который он позаимствовал у врача, категорически отказавшегося даже приближаться к месту казни, коронер подошел к «старине-электрику» и прослушал сердце казненного. Из глазниц Пита текла кровь вперемежку с какой-то жидкостью, и его белая рубашка быстро меняла цвет. Коронер не понял, бьется или нет сердце, и правильно ли он пользуется стетоскопом. Он хотел одного: чтобы осужденный был мертв. Он достаточно насмотрелся ужасов. Даже если Пит еще не умер, то скоро непременно умрет. Коронер отступил на шаг и произнес:
— Сердце не бьется. Этот человек умер.
Томпсон вздохнул с облегчением: казнь прошла гладко. За исключением вопля, от которого чуть не вылетели стекла, и расплавившихся глаз, все остальное ему приходилось видеть и раньше. Пит был его тридцать восьмой жертвой. Палач успел понять: двух одинаковых казней не бывает. Казалось, все уже случалось: обугленная кожа, сломанные в агонии кости, но всегда находилось что-то иное. И хорошо, что данный случай для штата прошел успешно. Томпсон быстро ослабил крепление наголовника и снял его с головы. Затем набросил на лицо жертвы ткань, чтобы скрыть кровь. И продолжал расстегивать ремни. Майлз Труитт и губернатор с облегчением откланялись. Репортеры следили за каждой деталью.
Никс отвел Роя Лестера в сторону и сказал:
— Я задержусь здесь — отправлю тело в помещение для панихиды. Обещал Флорри известить ее, когда все закончится. Она у себя в красном коттедже с детьми. Поезжай, сообщи.
Помощник посмотрел на него увлажнившимися глазами — ему явно было не по себе — и ответил:
— Сделаю, босс.
Более ста лет Бэннинги хоронили своих покойников на семейном кладбище, на покатом склоне холма недалеко от красного коттеджа. Простые надгробия выстроились у подножия платана — дерева, которое находилось здесь столько же, сколько члены их семьи. Задолго до рождения Пита кладбищу присвоили название «Старый платан». И мертвые члены семьи были не то что мертвы — они просто отправились «домой» к «Старому платану».
В пятницу 11 июля в десять часов утра у «Старого платана» собралась небольшая группа людей. Они смотрели, как в могилу опускали на веревках простой деревянный гроб. Накануне яму вырыли четыре работника Бэннингов и теперь опускали в нее покойного.
Могильный камень лежал рядом, и на нем уже значились годы жизни усопшего: «Питер Джошуа Бэннинг (02.05.1903–10.07.1947). И ниже слова: «Верный воин Господа».
Вокруг могилы стояли пятнадцать белых в лучших нарядах. Пришли строго по приглашению, а список составил сам Пит. Он же назвал время начала церемонии, указав, какие читать цитаты из Библии и какова должна быть конструкция гроба. Среди приглашенных был Никс Гридли, Джон Уилбэнкс с женой, друзья и, разумеется, Флорри, Стелла и Джоэл. Позади стояли домашние помощники: Нинева, Эймос и Мариэтта. Еще дальше — около сорока негров разных возрастов, чьи жизни зависели от Пита. Сначала белые пытались держаться и не проявлять чувств, черные даже не старались — заплакали, как только увидели, как снимают с катафалка гроб. Мистер Пит был их хозяином и достойным человеком, и они не могли поверить, что он ушел из жизни. В сороковых годах в штате Миссисипи жизнь семьи чернокожего зависела от доброй или злой воли того, кто владел землей. Бэннинги всегда вели себя честно и берегли работников. Негры удивлялись логике закона белых. Убить одного из своих! Какой в этом смысл?
Сорок четыре года назад Нинева помогала принимать роды, когда на свет появлялся Пит, и теперь едва могла стоять. Эймос ее поддерживал и утешал.
Священник был пресвитерианец. Молодой студент богословия из Тупело, друг кого-то из друзей, он был почти никак не связан с округом Форд. Никто не знал, каким образом Пит нашел его. Он прочитал молитву, был весьма многословен, и к тому времени, когда закончил, Стелла снова была в слезах. Она стояла между тетей и братом, и те ее поддерживали за плечи. После молитвы священник прочитал двадцать третий псалом, затем коротко рассказал о жизни Пита Бэннинга. О войне он распространяться не стал, лишь упомянул, что покойный награжден орденами. О суде за убийство и его результатах не говорил, зато десять минут толковал о добродетели, всепрощении, справедливости и других понятиях, которые мог едва увязать с тем, о чем рассуждал. Подошла Мариэтта и спела а капелла две первые строфы из «О благодати». У нее был красивый голос, и она часто пела в красном коттедже.
Когда священник объявил, что церемония окончена, присутствующие посторонились, чтобы пропустить команду с лопатами. Бэннинги не пожелали смотреть, как засыпают могилу, и, попрощавшись с друзьями, направились к машине. По дороге Джоэла остановил Никс Гридли и сообщил, что в городе еще много солдат. Они хотят прийти на могилу и оказать почести герою войны. Джоэл посоветовался с Флорри, и они решили, что Пит бы это одобрил.
Через час солдаты начали прибывать и шли в течение всего дня. По одному, небольшими группами, переговариваясь между собой шепотом. Двигались спокойно, с мрачным достоинством. Касались могильного камня и свеженасыпанного холмика земли, читали молитвы, произносили разные слова. А затем уходили в глубокой печали по человеку, с которым были знакомы очень немногие.
Часть 2Свалка костей
Глава 21
Отель «Пибоди» был построен в Мемфисе в 1869 году и сразу стал центром высшего общества. Он был задуман в стиле изящного итальянского Ренессанса, и на его отделку не пожалели средств. Под потолком просторного вестибюля будто парили легкие балконы, в элегантно украшенных фонтанах плавали живые утки. Отель был, без сомнения, самым живописным объектом в Мемфисе и на сотни миль вокруг не имел конкурентов. Он сразу стал приносить прибыль, потому что денежные горожане немедленно потянулись в него выпить, пообедать, устроить бал, вечеринку, торжество, концерт или деловую встречу.
На рубеже столетий, когда в прошлом богатые хлопковые районы Арканзаса и Миссисипи начали восстанавливаться, «Пибоди» сделался излюбленным местом отдыха крупных плантаторов, приезжавших в город искать развлечений. По выходным и праздникам они сорили там деньгами, соперничая в утонченности стиля со своими приятелями горожанами из высшего класса. Порой привозили жен за покупками, иногда приезжали одни — встретиться по делу или повеселиться с любовницей.
Молва гласила: если расположиться в вестибюле «Пибоди» и просидеть там достаточно долго, можно увидеть всех, кто имел хоть какое-нибудь влияние в регионе.
Пит Бэннинг был не из Дельты и не претендовал на это. Он был уроженцем холмистого северного Миссисипи. Его семья владела землей и считалась известной, однако богатым он отнюдь не слыл. На социальной лестнице люди с холмов котировались на несколько пунктов ниже живших в сотне миль от них плантаторов. Первая поездка Пита в «Пибоди» состоялась по приглашению друга, с которым он познакомился, будучи курсантом военной академии США. Поводом было нечто вроде бала дебютанток, но истинное удовольствие Пит получил от выходных в Мемфисе.
Ему было двадцать два года, и он только что закончил военную академию США в Уэст-Пойнте. Несколько недель провел на ферме рядом с Клэнтоном, и тамошняя жизнь успела ему наскучить. Пит жаждал ярких огней, но был отнюдь не явившейся в город деревенщиной. Несколько раз ездил в Нью-Йорк и умел держаться в любом обществе. В Мемфисе было немного снобов, которые его бы смутили.
В 1925 году отель открыли после полного обновления. Пит знал, какая у него репутация, но внутри пока еще не был. За четыре года в Уэст-Пойнте его друг прожужжал ему все уши, какие там ослепительные вечеринки и красивые девушки. И он нисколько не преувеличивал.
Официальный праздник состоялся в главном бальном зале. По этому случаю Пит надел парадную форму и белый с головы до пят, с бокалом в руке, представлял собой впечатляющую фигуру среди гостей. Военная выправка, загорелое лицо и непринужденная улыбка, он легко вступал в разговоры и вскоре заметил, что на него заглядываются молодые женщины. Начался ужин, и Пит сел за столик с другими друзьями хозяина. Они пили шампанское, ели устрицы, болтали о пустяках и уж точно не о военной службе. Война окончена. В их стране мир, и он будет царить вечно.
Пока подавали ужин, Пит заметил девушку за соседним столом. Она сидела к нему лицом и всякий раз, когда он поднимал на нее глаза, тоже смотрела на него. Среди стольких ослепительных девушек она была, безусловно, самой красивой. Пит едва мог отвести от нее взгляд. И к концу ужина оба засмущались, что так откровенно таращились друг на друга.
Вскоре Пит выяснил, что девушку зовут Лиза Суини. Он пошел за ней в бар, представился, и они разговорились. Мисс Суини была из Мемфиса, ей исполнилось восемнадцать лет, но ее никогда не манили дебютантские глупости. Чего она действительно хотела, так это выкурить сигарету, однако не решалась в присутствии матери, которая старалась не спускать с нее глаз с противоположной стороны зала. Пит последовал за ней в патио у бассейна — Лиза как будто не сомневалась, что он ступает за ней шаг в шаг, — там они выкурили по три сигареты и пропустили по два напитка: она — мартини, он — виски.
Лиза только что окончила среднюю школу, но пока не решила, какой выбрать колледж. Она устала от Мемфиса, ее тянуло к чему-то большему, вроде Парижа или Рима, но это были только мечты. Пит спросил, разрешат ли ей родители встречаться с мужчиной на четыре года старше ее. Лиза пожала плечами. Последние два года она встречалась с теми, с кем хотела, но это были ребята из ее школы.
— Вы приглашаете меня на свидание? — улыбнулась Лиза.
— Да.
— Когда?
— В следующие выходные.
— Я согласна, мой воин.
Через шесть вечеров они вновь встретились в «Пибоди», выпили, пообедали, повеселились. На следующий день в воскресенье долго гуляли вдоль реки, не стесняясь, касались друг друга, затем бродили по городу. Лиза пригласила Пита поужинать у нее дома. Он познакомился с ее родителями и старшей сестрой. Мистер Суини работал в страховой компании и оказался довольно скучным человеком. В основном разговор вела его красивая жена. Это была странная пара, и Лиза уже несколько раз сказала, что хочет уехать из дома, как только представится возможность. Ее сестра училась в колледже где-то в Миссури. На этой стадии знакомства Пит решил, что Лиза — одна из мемфисских девушек, которые в