На проводах присутствовал новый священник Декстер Белл с женой Джеки. Они приехали в город месяц назад и встретили радушный прием. Молодой и энергичный Декстер оказался ярким проповедником. У Джеки был красивый голос, приятно звучавший под куполом церкви. Их трое детей были хорошо воспитаны и вежливы.
После того, как гости разошлись, Бэннинги и Флорри еще долго сидели в кабинете, словно пытаясь отсрочить неизбежное. Стелла, борясь со слезами, прижималась к отцу. Джоэл, подражая главе семейства, старался держаться стоически, будто впереди их не ждало ничего, кроме хорошего. Он подложил поленьев в печь, и они сидели у огня, подавленные и напуганные неопределенностью грядущего. Дрова прогорели, настало время отправляться ко сну. Завтра была суббота, и дети могли подольше поваляться в постели.
Через несколько часов, на рассвете, Пит бросил рюкзак на заднее сиденье машины и поцеловал жену на прощание. Он отправился с Юпом, который в свои двадцать лет превратился в красивого парня. Пит знал его с рождения, и Юп был его любимцем. Он научил Юпа водить машину, обеспечил правами и страховкой, и парня часто посылали в город выполнять поручения хозяина, а также Лизы и Ниневы. Ему даже позволялось ездить на пикапе в Тупело за расходными материалами и фуражом.
Пит остановился у вокзала в Мемфисе, сказал Юпу, чтобы тот присматривал за всем, что происходит на ферме, и глядел ему вслед, когда парень отправился домой. Через два часа Пит сел в поезд, следовавший в Форт-Райли в Канзасе. Состав был полон военнослужащими, направлявшимися на базы со всей страны.
Пит ушел из армии лейтенантом и вернулся в том же звании. Его назначили в прежний двадцать шестой кавалерийский полк и после месячной подготовки 10 ноября спешно погрузили на корабль. Пит стоял на палубе, когда они проплывали под мостом «Золотые Ворота», и размышлял, сколько времени пройдет, прежде чем он вернется. На борту он писал жене и детям два-три письма в день и отправлял в порту. Судно, чтобы пополнить запасы, встало на якорь в Перл-Харбор, а неделей позднее прибыло на Филиппины.
По времени нельзя было придумать хуже. И вся его служба стала хуже не придумаешь.
Глава 24
Филиппины — широко раскинувшийся в Южно-Китайском море архипелаг из семи тысяч островов. И на каждом свой, нисколько не похожий на другие ландшафт. Есть горы с вершинами в десять тысяч футов высотой, густые леса, непроходимые джунгли, прибрежные поймы, отмели и мили скалистой береговой линии. Большинство крупных островов прорезают непригодные для судоходства реки. В 1940 году регион представлял собой богатейшую кладовую полезных ископаемых и пищевых ресурсов и поэтому вызывал огромный интерес у Японии с ее военными планами. Военные стратеги США не сомневались, что Филиппины будут первой целью агрессора, и понимали, что защитить регион почти невозможно. Он располагался в географической близости к врагу, чья имперская армия жестоко вторгалась в каждого соседа.
Оборону Филиппин поручили генерал-лейтенанту Дугласу Макартуру. В июле 1941 года президент Рузвельт отозвал его из отставки и сделал командующим американскими войсками на Дальнем Востоке. Макартур, разместив свой штаб в Маниле, взялся за грандиозную задачу подготовки обороны Филиппин. Он долго жил в стране и хорошо знал ее, а также понимал, насколько серьезна ситуация. Неоднократно пытался предупредить Вашингтон о японской угрозе. Его слышали, однако к сведению не принимали. Перевести армию на военные рельсы казалось невыполнимым, и для этого не было времени.
Приняв командование, Макартур сразу принялся требовать дополнительные силы: пехоту, самолеты, корабли и боеприпасы. Вашингтон обещал все, но почти ничего не присылал. К декабрю 1941 года на фоне резкого ухудшения американо-японских отношений армия США на Филиппинах насчитывала двадцать две с половиной тысячи военнослужащих, половина из которых были хорошо обученные филиппинские скауты — ударное подразделение, состоящее из филиппино-американцев и небольшого количества аборигенов. Прислали еще восемь с половиной тысяч американцев. В дополнение Макартур мобилизовал регулярную филиппинскую армию — необученную, плохо вооруженную, одетую в лохмотья. Она состояла, по крайней мере на бумаге, из двенадцати пехотных дивизионов. Таким образом, считая всех, кто носил хоть какое-то подобие военной формы, под командой Макартура оказалось сто тысяч человек, большинство из которых были не обучены и не нюхали пороха.
Состояние регулярной филиппинской армии было плачевным. Она была вооружена допотопными винтовками, пистолетами и пулеметами времен Первой мировой войны. Артиллерия устарела и была неэффективна. Патроны и снаряды давали осечки. Большинство офицеров и солдат необучены, и для их обучения не было возможностей. Приличная форма далеко не на всех. Металлические каски — редкость, поэтому филиппинцы надевали на головы импровизированные шлемы из скорлупы кокосовых орехов.
Воздушные сила Макартура состояли из нескольких сотен самолетов — где-то сохранившегося старого лома, от которого отказались другие. Он постоянно требовал новых аэропланов, кораблей, подводных лодок и людей, но их либо не было, либо их задействовали в иных местах.
Пит прибыл в Манилу в День благодарения и на грузовике с боеприпасами отправился в расположенный в шестидесяти милях от столицы Форт-Стотсенберг. Там его включили в состав третьего отряда двадцать шестого кавалерийского полка. Он представился командирам, после чего ему показали койку в казарме и повели в конюшню выбирать лошадь.
В тот момент двадцать шестой полк насчитывал 787 рядовых, в большинстве своем филиппинских скаутов, и 55 американских офицеров. Он представлял собой последнее боеспособное конное подразделение в американской армии. Был укомплектован подготовленными военнослужащими и славился своей дисциплиной. Первые дни на Филиппинах Пит провел в седле — знакомился со своим новым «компаньоном», темно-каштановым породистым конем по кличке Клайд. В полку была в почете конная игра в мяч, служившая своеобразным видом тренировки. Сначала у Пита не все ладилось, но вскоре он, словно врастая в седло, играл наравне со всеми. Напряжение с каждым днем нарастало, и в полку, как во всей армии, понимали опасность.
Рано утром 8 декабря радисты на Филиппинах услышали первые сообщения о нападении на Перл-Харбор. Игры пришлось отставить — началась война. Американские подразделения и службы привели в боевую готовность. Согласно плану обороны Филиппин, командующий военно-воздушными силами архипелага генерал Льюис Бреретон поднял по тревоге летчиков. В пять часов утра Бреретон прибыл в штаб Макартура в Маниле, чтобы получить разрешение отправить «Б-17» бомбить аэродром японцев в двухстах милях на Формозе. Начальник штаба его к командующему не пропустил, заявив, что тот слишком занят. План был разработан и утвержден до начала боевых действий. В нем предусматривалась подобная бомбардировка, но тем не менее требовалось одобрение Макартура. Командующий был недоступен. В 7:15 Бреретон в панике опять появился в штабе и потребовал аудиенции с Макартуром. Ему снова отказали — велели «ждать приказа». К тому времени уже были замечены японские воздушные разведчики, и самолеты противника стали подбираться к штабу Бреретона. В десять часов утра он, негодуя, еще раз потребовал пропустить его к Макартуру и получил отказ, но одновременно и указание готовить атаку. Через час Бреретон по своей инициативе поднял в воздух бомбардировщики, чтобы японцы их не уничтожили на земле, и самолеты без боезапаса совершали круги над островами.
Когда Макартур наконец приказал атаковать, бомбардировщики Бреретона давно находились в воздухе и у них заканчивалось горючее. Они немедленно приземлились вместе с эскадрильей истребителей. В 11:30 все американские воздушные суда находились на земле, заправлялись и грузили боезапас. Наземные команды работали, не покладая рук, когда в идеальном строю появилась первая волна японских бомбовозов. В 11:35 они пересекли Южно-Китайское море, и им открылся аэродром Кларк. Японские пилоты не поверили своим глазам: под ними на взлетных полосах стояли «Б-17» и истребители сопровождения. В 11:45 началась безжалостная бомбардировка аэродрома Кларк, и военно-воздушные силы США в этом районе были почти полностью уничтожены. Одновременно японцы атаковали и другие аэродромы. По каким-то причинам, которые, возможно, никто никогда не объяснит, американцев взяли голыми руками. Наземные войска лишились поддержки с воздуха и снабжения. И битва за Филиппины, едва начавшись, через час была проиграна.
Японцы не сомневались, что за месяц сумеют овладеть островами. 22 декабря сорок три тысячи солдат их элитных подразделений высадились в разных точках побережья и преодолели сопротивление противника. В течение первых дней наступления обстановка складывалась так, что подтверждала уверенность японцев. Однако упорно и героически сражавшиеся без надежды на подкрепление американцы и филиппинцы продержались четыре месяца.
Вскоре после японского прорыва 22 декабря третий конный отряд получил приказ выдвинуться на север, на полуостров Лузон, где проводил разведку в интересах пехоты и артиллерии и участвовал в нескольких арьергардных стычках. Командиром взвода, в котором сражался Пит, был любитель лошадей лейтенант Эдвин Рамси, добровольно вступивший в двадцать шестой полк, потому что слышал, что «в нем организован прекрасный клуб поло». Лейтенант Бэннинг стал его заместителем.
Они проводили дни в седле, быстро передвигаясь по полуострову, оценивая силы противника и следя за его перемещением. Сразу же оказалось ясно, что японцы превосходят их в численности, вооружении и подготовке. На штурм островов они отправили передовые дивизионы воевавших десятилетие ветеранов. И, контролируя небо, могли бомбить где угодно противника. Самым пугающим звуком для американцев стал визжащий мотор японских «Зеро». Самолеты выскакивали из-за верхушек деревьев и из своих двух двадцатимиллиметровых пушек и двух семимиллиметровых пулеметов поливали свинцом все, что двигалось на земле. Бегство от «Зеро» превратилось в ежедневный, даже ежечасный ритуал — укрытие требовалось не только для людей, но и для лошадей.