не соглашались. Лагерь хорошо замаскирован. Оружие и припасы надежно укрыты в пещерах. Перенос базы потребует множество действий, которые можно заметить с воздуха. Здесь они дома и способны отразить любое нападение.
Поступила информация, что японцы обещают за голову лорда Грейнджера пятьдесят тысяч долларов, и он воспринял это как честь. По пять тысяч долларов обещали за любого участвующего в сопротивлении американского офицера.
Однажды днем за игрой в криббидж и чашкой чая Грейнджер протянул Питу небольшую металлическую зеленую коробку размером с кирпич, но намного легче. С одной стороны на ней находился циферблат и выключатель.
— Я называю ее бомбой Льюиса. Новая игрушка от взрывотехника из Манилы. Внутри фунт пластида и четверть фунта термита, немного дизельного топлива и детонатор. Одна плоскость с магнитом. Прилепляешь на бок самолета рядом с бензобаком, поворачиваешь циферблат, щелкаешь выключателем, бежишь как сумасшедший и через несколько минут любуешься фейерверком.
Питу понравилась игрушка.
— Замечательно.
— Придумал британский коммандос в Северной Африке. Там наши ребята этими штуковинами вывели из строя почти весь воздушный флот итальянцев и немцев. Отличная вещь, если хотите знать мое мнение.
— И что?
— А то, что у япошек в Форте-Стотсенберге сотня паршивых «Зеро», которые нас замучили. Я подумываю о рейде. Вы ведь хорошо знаете это место?
— Очень хорошо. Там был дом двадцать шестого кавалерийского полка. Я провел там некоторое время до начала боев.
— Как вы считаете, майор, получится? Япошки ничего подобного не ждут. Но чрезвычайно опасно.
— Это приказ?
— Пока нет. Предмет для размышления. Вы, Дюбос и сорок человек. И еще сорок с базы над Форте-Стотсенбергом. Бомбы Льюиса можно доставить из Манилы на ближайший к Форту пост. Отсюда три дня интенсивного пути. Думаю, вы готовы к походу. Полнейшая осторожность. Япошки повсюду. Оцените ситуацию. Если это невозможно, возвращайтесь невредимыми.
— Идея мне нравится. — Пит все еще любовался творением Льюиса.
— У нас есть карты и схемы. Разведка отлично поработала. Вы во главе операции, вам и карты в руки. И, возможно, вы не вернетесь.
— Когда выступать?
— Вы достаточно окрепли? Как с лихорадкой и прочим?
— Лихорадка у всех. Я поправляюсь.
— Уверены? Это не приказ. Вы можете отказаться. Как вам известно, я не отдаю приказы на самоубийственные операции.
— Обещаю, мы вернемся. И кроме того, мне скучно.
— Отлично, майор Бэннинг, отлично.
Они вышли затемно. Через полчаса за ними со своим отрядом последовал Дюбос. Марш продолжался десять часов до рассвета, когда они встали над деревней на отдых. День провели на месте и заметили несколько японских патрулей. С наступлением темноты двинулись дальше. Горы превратились в холмы, растительность поредела. На рассвете третьего дня они выбрались к стоявшему посредине раскинувшейся равнины Форт-Стотсенбергу.
Со своей позиции Пит оценил грандиозность крепости, где когда-то служил. Там располагался не только двадцать шестой кавалерийский полк, но также четыре артиллерийских полка (два американских и два филиппинских) и двенадцатый квартирмейстерский полк. Ряды казарм вмещали восемь тысяч солдат. В двух длинных вереницах зданий раньше селились хорошие парни, а теперь их занимал враг. За казармами раскинулся плац, где Пит раньше играл в поло. Но предаваться ностальгии было не время: на взлетных дорожках стояло так много «Зеро», что он не мог сосчитать. И еще двухместные истребители, которые союзники называли «Никами». Вокруг Форта не было ни стены, ни ограды из колючей проволоки. Только японцы выполняли свои задачи: на плацу тренировались пехотинцы, на дорожках взлетали и приземлялись самолеты.
Посыльные привели их на аванпост, где они соединились со взводом капитана Миллера, военного из Миннесоты. В его взводе было десять человек — все филиппинцы, хорошо знакомые с данной местностью. Миллер ждал еще один взвод, который должен был прибыть накануне. Люди изучали карты и ждали. В полночь, когда порт затих, Пит, Дюбос и Миллер подобрались ближе и до утра прочесывали местность. На рассвете вернулись к своим, измотанные, но с планом операции.
Доставка бомб Льюиса в срок не состоялась. Два дня прождали известий из Манилы. Ждали также обещанного Грейнджером подкрепления, однако оно не появилось. Пит опасался, что партизан схватили на подходе и теперь их миссия известна японцам. В его распоряжении было пятьдесят пять человек. На третий день стали заканчиваться продукты. Людям пришлось подтянуть пояса, и это вызвало раздражение. Майор Бэннинг их приструнил и навел дисциплину.
В итоге бомбы Льюиса все-таки поступили. Их привезли на спинах трех мулов худющие подростки, чей вид не вызвал у японцев подозрений. Пит в очередной раз оценил созданную Грейнджером сеть агентов.
Форт находился рядом с Анджелесом, широко раскинувшимся городком со ста тысячами жителей и множеством баров и борделей, где могли развлечься японские офицеры. Операция началась в час ночи с похищения автомобиля. Из ночного клуба вышли два подвыпивших японских капитана и направились к своему седану, чтобы вернуться в Форт-Стотсенберг. Три переодетых местными крестьянами партизана перерезали им глотки, сняли с них форму и надели на себя. Затем трижды выстрелили, что послужило сигналом остальным, и через десять минут повели машину мимо часовых у главных ворот Стотсенберга. Оказавшись внутри, они оставили автомобиль у резиденции командующего, а сами, прикрепив к днищу три бомбы Льюиса, растворились в темноте. Грохот потряс мирную ночь. Партизаны, укрывшись за спортзалом, открыли огонь в воздух, и среди охраны возникла паника.
Самолеты тщательно охранялись, но после взрыва и бешеной пальбы часовые бросились в сторону переполоха. Тогда к аэропланам высыпали партизаны: с севера люди майора Бэннинга, с востока — Дюбоса, с запада — Миллера. Они быстро прикончили оставшихся часовых и стали прикреплять бомбы Льюиса к брюху ненавистных «Зеро». В темноте эти замечательные штуковины были незаметны.
Во время отхода Дон Бомор словил в голову пулю. Он бежал рядом с Питом, и тот, уложив часового, подхватил товарища. Камачо помог дотащить раненого сотню ярдов до укрытия, но тот по дороге умер. Когда стало очевидно, что американец не дышит и не выдаст тайны, Бэннинг решил оставить его тело в Форте. Правило джунглей не позволяло возиться с трупами. Успех партизан всецело зависел от молниеносности действий. Он снял с убитого винтовку и отдал Камачо. Затем достал из кобуры «Кольт» сорок пятого калибра. Этот пистолет он сохранит до конца войны и привезет с собой в Миссисипи.
Через несколько мгновений партизаны отступили в темноту, а на свет прожекторов под звуки сирены прибежали сотни обезумевших японских солдат. Большинство сгрудились у сгоревшей машины и ждали приказаний. Сбитые с толку офицеры отдавали противоречивые приказы, указывали то туда, то сюда. Наконец часовые сумели убедить командиров, что атака была направлена на самолеты — их чем-то напичкали. Сразу послали людей осматривать корпуса, но фейерверк уже начался.
Через пять минут после установки бомб Льюиса Пит велел отряду остановиться. Партизаны повернулись и смотрели. Взрывы были негромкими, однако эффектными и результативными. Бомбочки поджигали бензобаки, и «Зеро» превращались в огненные шары. Самолеты горели ровными рядами на своих местах. При свете пламени было видно, как шарахались от пожара японцы.
Пит лишь мгновение любовался делом рук своих, а затем приказал партизанам бежать со всех ног. Японцы немедленно организуют погоню. Таращиться на фейерверк нет времени — в безопасности они будут лишь в джунглях.
Потери оказались на удивление небольшими, но тяжелыми: кроме Дона Бомора был убит один филиппинец, двое тяжело ранены, не могли скрыться и попали в плен; и еще трое получили незначительные ранения и отошли с остальными. Плененных немедленно препроводили в тюрьму, где тут же начались пытки.
К аванпосту прибежал пятьдесят один выживший. Опьяненные успехом, еще с адреналином в крови, они бурно ликовали. Но когда Пит узнал, что двое раненых попали в плен, он понял, что это повлечет за собой проблемы. Их станут жестоко пытать, и нет никакой гарантии, что человек под жутким давлением выдержит и не выдаст тайну. Встречались такие, кто терпел невыносимую боль и не раскалывался. Другие держались, сколько могли, а затем развязывали языки. Порой сообщали фальшивые сведения, а иногда точные.
И в том и в другом случае их конец был один — смерть.
Пит приказал партизанам не брать лишнего, попрощался с Миллером и повел своих людей в темноту.
Один из плененных филиппинцев был ранен в грудь и истекал кровью. Японцы оценили его состояние и, решив, что он умирает, раздели и подсоединили к его гениталиям провода. После первого удара током он закричал и запросил пощады. Распятый на столе в соседней комнате другой филиппинец слышал мольбы товарища.
Первый филиппинец ничего не выдал. Когда он потерял сознание, его вынесли на улицу и отрубили мечом голову. Затем офицер внес ее обратно в помещение и положил на грудь второму партизану. Он объяснил очевидное: будешь молчать, очень скоро унесешь свои тайны в могилу. Яйца и член несчастного туго обмотали проволокой, и через полчаса он заговорил. Голову с него убрали и поместили в угол. Проволоку размотали, позволили сесть и дали воды. Врач осмотрел раздробленную малую берцовую кость и ничего не стал делать. Раненый назвал имя генерала Бернарда Грейнджера и выдал местонахождение его базы в горах. Перечислил имена американских офицеров, которых знал, и сказал, что операцией по уничтожению самолетов руководил майор Пит Бэннинг. Он понятия не имеет, кто изготовил маленькие бомбы, но они поступили от некого человека в Маниле. Насколько ему известно, больше подобных операций не планируется.
Вернулся врач, промыл и забинтовал рану и дал партизану таблетки болеутоляющего. Они почти не помогли. Допрос продолжался всю ночь. Если пленный не знал ответа на вопрос, то начинал сочинять. Чем больше он говорил, тем лучше относились к нему японцы. Утром дали горячий кофе с булочкой и пообещали за сотрудничество особое отношение. После того как он поел, его вытащили на угол плаца, где на виселице вверх ногами болталось обезглавленное тело его товарища. Неподалеку продолжали дымиться остовы семидесяти четырех сожженных «Зеро».