со мной, я смогу устроить вашей матери потрясение. Это может помочь. Лиза нуждается в нем. Мы попали в тупик, Джоэл, и не можем из него выбраться. Это надо менять.
— Что ж, значит, нужно попробовать. Мы ничего не теряем.
Они прошли мимо сидевшего в кресле-каталке пожилого человека в тени кроны вяза. Он подозрительно посмотрел на них, но ничего не сказал. Оба поклонились и улыбнулись.
— Привет, Гарри, — произнес доктор, но тот не ответил, потому что ничего не говорил уже десять лет.
Джоэл с ним тоже часто здоровался. Он успел узнать имена сорока одного постоянного обитателя этого здания. И горячо молился, чтобы его мать не задержалась здесь так надолго.
— Хочу обсудить с вами кое-что еще, — продолжил Хилсебек. — Появилось новое лекарство под названием «торазин», но оно медленно прокладывает себе путь на рынок. Это антипсихотическое средство, которым борются с шизофренией и некоторыми другими расстройствами. Думаю, Лизе оно может помочь.
— Вы спрашиваете моего одобрения?
— Нет, информирую. На следующей неделе мы начинаем курс.
— Побочные явления выявлены?
— На сегодняшний день самое распространенное одно: прибавление в весе. Но это нам подходит.
— Тогда я «за».
Они добрались до берега небольшого озера, нашли скамейку в прохладной тени и некоторое время сидели, глядя на плещущихся в воде уток.
— Лиза часто просит вернуть ее домой? — спросил Джоэл.
Врач на мгновение задумался и пыхнул табачным дымом.
— Не каждый день, но эта мысль, безусловно, сидит у нее в голове. Лиза слишком молода, чтобы мы считали, что она у нас навсегда, и лечим ее так, чтобы однажды она поправилась и вернулась домой. Почему вы спрашиваете?
— Потому что не исключено, что дом под угрозой. Я вам говорил об исках со стороны семьи Декстера Белла. Мы подадим апелляцию — одну, другую — будем бороться до конца. Последует очередной иск — станем сражаться. Есть разные пути для маневра: право удержания собственности, расхождения в оценке, судебный запрет и даже банкротство. Но когда осядет пыль, мы можем остаться без земли и без поместья.
— И когда же осядет пыль?
— Трудно сказать. Не в этом году. И, вероятно, не в следующем. Однако в течение двух лет все иски и апелляции себя исчерпают.
Хилсебек постучал трубкой по краю скамьи и выбил пепел. Набил чашечку из кисета новым табаком, зажег спичку и глубоко затянулся.
— Это стало бы для Лизы катастрофой. Она мечтает вернуться домой, жить с вами и Стеллой. Работать в огороде с Эймосом, ездить на лошадях, сажать цветы на могиле вашего отца, готовить и консервировать с Ниневой. — Новая затяжка. — Куда ей деваться?
— Мы это не обсуждали. Просто я заглядываю далеко вперед. У нас опытные адвокаты, но у семьи Декстера Белла не хуже. Однако у них факты и на их стороне закон.
— Катастрофа. Настоящая катастрофа. Не представляю, как мне лечить Лизу, если она узнает, что у нее нет больше дома.
— Пока забудьте об этом. А мы станем сражаться в суде.
Утром в пятницу, когда Джоэлу следовало находиться в Оксфорде, он проснулся дома в своей кровати. Доплелся до кухни, включил кофеварку и, пока она закипала, принял душ. Оделся, налил себе чашку кофе и дождался, когда в семь часов появилась Нинева. Они поздоровались.
— Давай выпьем кофе, — предложил Джоэл. — Нам надо поговорить.
— Не хочешь позавтракать? — спросила негритянка, надевая передник.
— Перехвачу что-нибудь в городе. Сейчас не хочу.
— Ты всегда был малоежкой. Даже в детстве. Пару раз куснет от яйца, и все. Что у тебя на уме?
— Налей себе кофе.
Нинева долго сыпала сахар, наливала сливки и наконец села за стол.
— Нам нужно потолковать о Лизе, — начал Джоэл. — Доктор в Уитфилде недоволен тем, как она поправляется. В ее мире слишком много секретов и маленьких тайн, которые не дают ей покоя. Если мы не выясним, что случилось с Лизой, много шансов за то, что она никогда не вернется домой.
Нинева уже качала головой, словно хотела сказать, что ей ничего не известно.
— Отец умер, Нинева. И Лиза может последовать за ним. Врач хочет ей помочь, но это возможно лишь в том случае, если станет известна правда. Сколько времени она провела с Декстером Беллом, когда мы считали, что папа умер?
Нинева сжала чашку пальцами обеих рук и сделала маленький глоток. Поставила на блюдце, немного помолчала и ответила:
— Он здесь часто бывал, это никакой не секрет. Я всегда находилась поблизости. Эймос тоже и даже Юп. Порой с ним приходила миссис Белл. Они встречались в кабинете мистера Бэннинга, читали Библию, молились. Священник никогда подолгу не задерживался.
— Они оставались одни?
— Иногда. Но я уже упомянула, что постоянно находилась рядом. В этом доме между ними ничего не было.
— Ты уверена, Нинева?
— Всего я знать не могу, свечку не держала. Ты считаешь, твоя мать закрутила роман со священником?
— Он умер, Нинева. Назови мне какую-нибудь другую вескую причину, почему Пит убил его. Они виделись, когда тебя не было рядом?
— Если меня не было рядом, то откуда мне знать?
Ее логика, как всегда, была безукоризненной.
— То есть не было ничего подозрительного? Вообще ничего?
Нинева поморщилась и потерла виски, будто изгоняя из памяти нечто болезненное.
— Однажды было.
— Давай, выкладывай. — Джоэл почувствовал, что они на грани откровения.
— Лиза сказала, что ей надо ехать в Мемфис к матери, которая лежит в больнице, в очень плохом состоянии. Сказала, что у нее рак. Лиза решила, что мать перед смертью должен навестить священник. Как она говорила, ее мать отошла от церкви и теперь хотела поговорить со священником, чтобы уладить свои отношения с Богом. И поскольку Лиза так много думала о Декстере Белле, то попросила его совершить в Мемфисе это божеское дело. Твоя мама, как ты помнишь, терпеть не могла водить машину. И однажды заявила, что на следующий день они со священником поедут в Мемфис после того, как вы со Стеллой уйдете в школу. Только вдвоем. И уехали. Я ничего такого не подумала. Преподобный Белл пришел сюда, я сварила ему кофе, и мы сидели здесь втроем. Он помолился Богу о благополучном путешествии туда и обратно и попросил о выздоровлении матери Лизы. Все было очень трогательно. Лиза просила не говорить вам со Стеллой об их поездке, чтобы вы не волновались о бабушке, и я не сказала. Они отсутствовали целый день и вернулись вечером. Лиза пожаловалась, что ее укачало в машине, тошнит и сразу легла в постель. После этого еще несколько дней неважно себя чувствовала и решила, что чем-то заразилась в мемфисской больнице.
— Ничего подобного не помню.
— Ты был сильно загружен в школе.
— Когда это случилось?
— Когда? Я не веду записей, Джоэл.
— Хорошо, скажем так: через сколько времени после того, как мы получили известия о папе? Через месяц, через полгода, год?
— Через много. Когда мы узнали о мистере Бэннинге?
— В мае 1942 года.
— Погода была прохладной, собирали хлопок. Значит, по крайней мере через год после того, как услышали новость.
— Следовательно, осень 1943 года?
— Наверное. Я всегда путаюсь в датах и времени.
— Это странно, потому что ее мама не умерла. Бабушка жива и здравствует в Канзас-Сити.
— Это правда. Я спрашивала Лизу, что с ее матерью, и она не хотела говорить. Потом сказала, что, наверное, помог их визит с преподобным Беллом: Господь простер свою длань и исцелил больную.
— Таким образом, Лиза провела с Декстером Беллом целый день и вернулась домой больная. Ты что-нибудь заподозрила?
— Я об этом не думала.
— Очень сомневаюсь. Мимо тебя здесь ничего не проходит.
— Я интересуюсь только тем, что касается меня.
— И всем остальным тоже. Где находилась в тот день Джеки Белл?
— Я ею не интересовалась.
— И ее не упоминали?
— Я не спрашивала, мне не говорили.
— Когда ты вспоминаешь тот день, тебе не кажется, будто что-то не сходится?
— Например?
— Например, в Мемфисе и на пути туда достаточно священников. Зачем понадобилось тащить священника из Клэнтона? В Мемфисе она принадлежала епископальной церкви — той, куда мы несколько раз ходили со Стеллой, пока они не уехали. Почему мама не сказала ни мне, ни Стелле, что бабушка больна и лежит в Мемфисе в больнице? Мы ее иногда навещали. Никто не говорил, что у нее рак. И уж совершенно точно, что она не умерла. Все это дурно пахнет, а ты утверждаешь, что ничего не заподозрила?
— Самую малость.
— Какую?
— Я не понимала, зачем из поездки в Мемфис делать великую тайну. Подумала, если мать Лизы умирает, надо повезти к ней детей. А она объяснила, что не хочет, чтобы вы знали о ее болезни. Странно. Такое впечатление, что они со священником решили уехать на целый день, а эту историю сочинили специально для меня. Да, я что-то заподозрила. Но кому мне рассказывать? Эймосу? Ему я сказала, но он сразу забыл. Мужчина есть мужчина.
— Питу ты говорила?
— Он не спрашивал.
— Так говорила или нет?
— Нет. Я никому ничего не говорила, кроме Эймоса.
Джоэл оставил Ниневу за столом, сел за руль и принялся накручивать километры по местным дорогам округа Форд. В голове был сумбур, и он хотел расставить факты на место. Он чувствовал себя частным детективом, который наткнулся на ключ, способный привести к разгадке тайны, казавшейся до этого неразрешимой.
И вместе с тем не сомневался: Нинева рассказала не все, что знает.
Глава 41
Вместе с подготовкой к экзаменам Джоэл сочинял записки по делу в апелляционный суд и шлифовал апелляцию на вердикт присяжных. Поскольку их стратегией с Джоном Уилбэнксом стали проволочки и затягивание, они подали апелляцию в пятый окружной апелляционный суд в последний возможный день — 1 июня 1948 года.
Через два дня, 3 июня, председатель суда Эббот Рамболд отказал Джеки Белл в ее прошении признать недействительной предположительно мошенническую передачу земли Питом Бэннингом своим детям.