Берч Дэнлоп несколько месяцев требовал суда, тем более что список дел к слушанию у Рамболда это позволял. Но судья делал все, что просил Уилбэнкс, и плюс к этому испытывал симпатию к семейству Бэннинга. Если Уилбэнкс хотел потянуть время, дело было в нужных руках.
Новость о стотысячном вердикте в федеральном суде три месяца назад в городе приняли плохо. Легенды о Пите Бэннинге в округе Форд продолжали множиться. Люди осуждали Джеки Белл, которая пыталась оттяпать землю у семейства, владевшего ею сотни лет.
Поскольку Джоэл и Стелла считались ответчиками, им требовалось присутствовать в суде. Они сидели за столом защиты по обеим сторонам от Уилбэнкса и старались не замечать Джеки Белл за столом напротив. Они пытались не замечать никого: ни толпу за спиной, ни взглядов судейских — боялись пересудов. Однако истинный страх душил их из-за того, что они находились футах в двадцати от того места, где одиннадцать месяцев назад казнили на электрическом стуле отца. В зале суда и во всем этом здании они хотели бы оказаться меньше всего.
Рамболд, покосившись на Берча Дэнлопа, провозгласил:
— Со стороны истицы позволяется только краткое вступительное слово.
Дэнлоп встал и взял блокнот:
— Спасибо, ваша честь. Поскольку все факты оговорены, у меня немного свидетелей. 16 сентября 1946 года, примерно за три недели до ужасной смерти преподобного Декстера Белла, покойного мужа моей клиентки, мистер Пит Бэннинг отказался от права на свой земельный участок размером 640 акров в пользу детей, присутствующих здесь ответчиков Джоэла и Стеллы Бэннинг. Они получали эту землю в равных долях. Копия документа приобщена к вещественным доказательствам.
— Читал, — проворчал Рамболд.
— Хорошо, сэр. Так вот, мы выяснили, что с 1818 года это первый случай в семье Бэннингов подобной передачи земли следующему поколению. Земля передавалась посредством завещаний, а не дарственных. Действие Пита Бэннинга имело целью сохранить землю, поскольку он заранее планировал убийство Декстера Белла. Ясно и просто.
Дэнлоп не успел сесть, как Джон Уилбэнкс вскочил и произнес:
— Ваша честь, я не уверен, что мистер Дэнлоп настолько прозорлив, что способен проникнуть в мысли Пита Бэннинга. Но он прав в одном: эта земля с 1818 года принадлежала семье Пита — с тех пор, как его прапрапрадед принялся объединять ее, организуя ферму. С того времени семья ею владела и при любой возможности старалась расширить. Удивительно, что теперь ее пытается отобрать не коренная жительница Миссисипи. Спасибо за внимание.
— Вызовите своего первого свидетеля, — обратился Рамболд к Дэнлопу. — На вас лежит бремя первоначального представления доказательств.
— Почтенный коллега Клод Скиннер, лицензированный адвокат.
Скиннер возник из рядов со зрителями, прошел за барьер, поклялся говорить только правду и занял свидетельское место.
— Назовите ваше имя и род занятий, — попросил Дэнлоп.
— Клод Скиннер, адвокат. Моя контора находится в Тупело. Я занимаюсь главным образом связанными с недвижимостью вопросами.
— Когда вы познакомились с Питом Бэннингом?
— В сентябре 1946 года он пришел в мою контору и попросил оформить акт дарения на землю. Он владел в округе Форд ничем не обремененным участком земли с домом на ней и хотел передать его двоим детям.
— Вы были с ним знакомы до этого дня?
— Нет, сэр. Мистер Бэннинг принес с собой план и полное описание участка и дома. Я спросил, кто осуществляет его юридическую поддержку. Он ответил — фирма Уилбэнксов. И добавил, что по данному вопросу предпочитает к ним не обращаться.
— Он назвал причину, почему не хочет этого делать?
— Нет, а я и не интересовался. Мистер Бэннинг показался мне человеком немногословным.
— Вы подготовили дарственную, как он того желал?
— Да. Бэннинг приехал через неделю и подписал документ. Мой секретарь заверил его и с регистрационной пошлиной отправил в архив в нашем же коридоре. За работу я запросил пятнадцать долларов, и Бэннинг расплатился наличными.
— Вы его не спросили, почему он передает недвижимость детям?
— Не прямо. Я заметил, что в их семье собственность не переходила от родителей к детям путем дарения, а только по завещанию. И упомянул об этом. Бэннинг сказал — цитирую, — что защищает свое имущество.
— От кого защищает?
— Он не уточнил, а я не спрашивал.
— Вопросов больше не имею.
Поднялся возмущенный Уилбэнкс и сердито посмотрел на свидетеля:
— Когда вам стало известно, что моя фирма много лет представляла интересы мистера Бэннинга, почему не пришло в голову, что телефонный звонок мог быть вполне уместным?
— Потому что было совершено очевидно, что мистер Бэннинг не хотел пользоваться услугами ни вашей, и никакой другой адвокатской конторы в этом округе и поэтому приехал в Тупело нанять меня.
— О профессиональном этикете не вспомнили?
— Не посчитал нужным.
— Вопросов больше нет.
— Можете идти, — разрешил судья. — Вызовите следующего свидетеля.
— Мы бы хотели вызвать мистера Джоэла Бэннинга в качестве свидетеля противной стороны, — заявил Дэнлоп.
— Есть возражения? — спросил Рамболд у Джона Уилбэнкса. Этот ход был предсказуем, и к нему тщательно готовились.
— Никаких, — ответил адвокат.
Джоэл поклялся говорить только правду и занял свидетельский стул. Мимолетно улыбнулся сестре, кивнул сидевшей в первом ряду Флорри и собрался с духом отвечать на вопросы одного из лучших в штате юристов.
— Мистер Бэннинг, — начал Дэнлоп, — где вы находились, когда узнали, что ваш отец арестован за убийство Декстера Белла?
— Разве это имеет отношение к делу? — подчиняясь интуиции, поинтересовался молодой человек.
— Пожалуйста, отвечайте. — Дэнлопа несколько озадачил поставленный вопрос.
— А почему не отвечаете мне вы? — дерзко парировал Джоэл.
Ему на помощь пришел Джон Уилбэнкс:
— Ваша честь, в словах свидетеля есть смысл. Заданный мистером Дэнлопом вопрос совершенно неуместен в контексте данного дела. Заявляю протест.
— Принимается, — громогласно согласился судья. — Не вижу никакой связи.
— Не важно, — кивнул Дэнлоп. Джоэлу очень хотелось улыбнуться ему, словно говоря: счет один-ноль в мою пользу, но он сохранил хмурое выражение лица.
— Перед тем как ваш отец в сентябре 1946 года подарил вам землю, он когда-нибудь обсуждал это с вами? — продолжил Дэнлоп.
— Нет.
— А с вашей сестрой?
— Вам лучше спросить ее.
— Вы хотите сказать, что не в курсе?
— Думаю, что не обсуждал, но не уверен.
— Где вы были в тот день?
— В колледже.
— А сестра?
— В колледже.
— В последующие дни ваш отец обсуждал с вами свое дарение?
— Нет, до кануна своей смерти.
— Когда она наступила?
Джоэл, поколебавшись, кашлянул и с нажимом произнес:
— Моего отца казнили в здании суда 10 июля прошлого года.
После этого Дэнлоп потянулся за папкой и стал извлекать документы. Он протягивал Джоэлу подписанные его предками старые завещания и просил признать подлинность каждого. Их уже приобщили к вещественным доказательствам, но Дэнлопу, чтобы приукрасить позицию, требовалось живое свидетельство. Его намерения не вызывали сомнений — он уже заявил, что Бэннинги на протяжении столетия передавали землю потомкам исключительно путем завещаний. Пит вступил во владение своими 640 акрами земли в 1932 году после того, как умерла его мать. Она унаследовала землю тремя годами ранее, когда скончался ее муж. Перед Джоэлом неспешно и основательно разворачивался последовательный ряд передачи правового титула и срез истории его рода. Он помнил его наизусть, как и тексты старых завещаний. Первыми в роду умирали мужчины, причем в молодом возрасте. И никто из принявших землю жен больше не вышел замуж.
— Таким образом, ваш отец был первым в роду, кто в обход жены передал землю детям, — произнес Дэнлоп. — Так?
— Да.
— Это вас не удивило?
— Ни для кого не секрет, сэр, что у моей матери проблемы. Но я не хотел бы в них вдаваться.
— Я вас об этом не просил.
Шли часы, и Дэнлоп упорно навязывал свою точку зрения: действия Пита вызывают подозрения на многих уровнях. Джоэл, Стелла, Флорри и даже Джон Уилбэнкс про себя признавали, что Пит Бэннинг подписал дарственную, желая защитить землю, поскольку замыслил убить Декстера Белла, а теперь это становилось очевидным каждому.
К полудню список свидетелей иссяк. Адвокаты сделали краткие замечания, и судья Рамболд сказал, что выдаст постановление «в будущем».
— Ваша честь, когда можно ждать постановления? — спросил Дэнлоп.
— Я не ограничен временны́м пределом! — раздраженно бросил судья. — Изучу документы и мои заметки и издам должным образом.
Дэнлоп не удержался и, пока не разошлась публика, заметил:
— Надеюсь, на это не потребуется много времени. Суд продолжался менее четырех часов, факты и мотивы ясны. К чему какие-то проволочки?
Судья побагровел и ткнул в адвоката кривым указательным пальцем.
— Здесь главный я, мистер Дэнлоп, и не прошу совета, как вести дела. Вы сказали достаточно.
Дэнлоп, как все местные юристы, знал, что Рамболд способен засесть на деле надолго. Правила не ставят временны́х рамок председателям судов справедливости, а Верховный суд, где всегда есть несколько таких судей, не склонен их устанавливать.
— Заседание закрыто! — объявил Рамболд, сверкая глазами на Дэнлопа, и стукнул молотком.
Джеки Белл и Эррол Маклиш покинули зал суда, не сказав никому ни слова, и направились прямо к машине. Проехали несколько миль до дома и пообедали с близкой подругой Джеки. Мира была ее источником информации о том, кто что сказал в церкви и какие слухи ходят по городу. И она не любила нового священника, которого поставили на место Декстера. Он мало кому нравился, и на него даже писали жалобы. Прихожане до сих пор скучали по Декстеру, хотя с момента его смерти прошло уже два года.
Мира не любила и Эррола Маклиша. У него были хитрые глаза и вялое рукопожатие. И он исподв